31 мая — День памяти жертв политических репрессий и голода
Давно, еще молодым был, спросил у своего друга, аксакала Кажгали: «В детстве чуть ли не в голой степи жил, сейчас дом у тебя какой большой и крепкий. Когда лучше было?». Тот подумал и говорит: «Тогда было лучше».
Детство есть детство. Всегда тепло вспоминаешь. Но быстро оно у моих ровесников-вайнахов закончилось. Зараховы испокон веков жили в Ангуште Пригородного района Чечено-Ингушской АССР. Мечеть в селе была красивая, медресе при ней, водяная мельница была, пилорама, скот в каждом доме, кукурузу выращивали… Наша семья с пятью детьми (я, Аубакир — средний) жила, как все — не зажиточно, но не голодали, спокойно работали.
Война началась, меня к родственникам в горы отправили, там жил, в школу не ходил. Через пару лет домой вернулся. 23 февраля 1944 года мне было 10 лет и три дня. Все помню, как будто вчера было.
В дом солдаты постучали утром. Мы военных не боялись, они с самого начала войны в селе жили, мы их подкармливали. Отцу приказали явиться к мечети, как будто на собрание. Мужчины собрались, а там уже — окопы и пулеметы. Зачитали приказ о выселении, на сборы дали час. Отца отпустили, чтобы всю улицу оповестил.
Что за час собрали, свозили в места назначенные. А тут дождь со снегом пошел, сбились в кучки, стоим. Что ждать — не знаем. Женщинам можно запретить плакать, животным — нет. Скот брошенный по селу бродит, кричит, собаки воют… Подогнали машины. После обеда уже в вагон нас погрузили.
Сколько ехали — не знаю. Холодно, голодно, страшно. Вагон поначалу был битком набит, потом людей стало меньше. Умирали. На станциях дверь открывали, воду, суп какой-то заносили. Мертвых сбрасывали. Люди часто какое-то время старались покойника спрятать, надеялись, что вот-вот доедем, предадим земле, как у мусульман положено. Но сами понимаете… Сколько моих сородичей без могил остались…
Выгрузили нас на железнодорожной станции: снег и степь ровная. Пацаны еще головами вертели: «Где горы?». Погрузили на саночки, казах вел быков. Отец пешком пошел, мать рядом. Нас пятеро или шестеро вокруг нее. Одеялами нас замотали, привязали тряпками, веревку какую-то нашли.
Забрали нас в совхоз Есильский Кийминского (сейчас Жаксынского) района. В бараке на четыре семьи комнату дали. Пока отец был жив — мы как-то меньше голодали. Он мог подработать, кусок хлеба принести в дом, топливо добывал. А в 1945 году умер сорокалетним. Заболел, в больницу в Кийме отвезти было некому.
Следующую зиму пережили, потому что Аня Чуйкина к себе взяла. Она с двумя детьми жила в землянке, работала санитаркой в изоляторе для больного скота. В ведре кровь бычков, коров, на вынужденный забой отправленных, приносила. Варили, ели. Так и перезимовали.
Ранней весной — братья старшие в поле работать, я — баранов пасти. Иждивенцам 200 г. хлеба полагалось, работникам — 500. Где-то с 1947 года стало немного сытнее. Подрастали, пообвыклись. На казахском заговорили. На русском — позднее. А в 1949 году корову купили.
Так неграмотным и остался. В 1953-м на курсы трактористов отправили, а я букв не знаю. Но память была… Так что эту науку освоил быстро. Работал. Потом — армия. В 1960-м на Кавказ вернулся, женился, пятеро сыновей один за одним родились. Семью обеспечить надо — это закон. Во Владикавказе тогда заработать было сложно.
Приехал в гости сюда, друзья-казахи говорят: «Смотри, строят сколько, работать ты умеешь, быстро на ноги встанешь». Приехал с семьей, теперь уже навсегда. И по своей воле.
Так и живем. Все пятеро сыновей здесь, только дочь на Кавказе замуж вышла. Все дети, внуки — при деле, работают хорошо. Мы людей уважаем — люди уважают нас. На Кавказ в гости ездим. Уехать совсем — вряд ли. Здесь работы много, нельзя бросать. Полюбили мы эту степь. Благодарны земле и людям.
Я — член Совета ветеранов Атбасарского района, нашему чечено-ингушскому обществу «Вайнах» помогаю, с молодежью часто встречаюсь. Всегда говорю и сколько жив буду, говорить не устану: «Живите дружно, не смотрите на национальность, смотрите на то, какой человек. Помните, что живете в одном государстве. Любите землю, на которой выросли. Учите язык народа, который всех принял, никого не прогнал».
Записала Нина МИТЧИНОВА.
