«Ибо алкал Я, и вы дали Мне есть; жаждал, и вы напоили Меня; был странником, и вы приняли Меня…»
Эти слова из Евангелия от Матфея высечены на памятном знаке в селе Петровка Шортандинского района. Воздвигли его на территории действующей здесь католической часовни в прошлом году. Ровно 87 лет спустя после того, как изможденные, испуганные люди с тревогой всматривались в безбрежную, уже пожелтевшую сентябрьскую степь, вдыхали пропитанный запахом незнакомых им трав воздух.
Это были поляки из Хмельницкой и Житомирской областей Украины, изгнанные из своих украшенных росписью и рушниками хат, со дворов, где ввысь тянулись цветущие мальвы, из садов, в которых под тяжестью плодов прогибались ветви фруктовых деревьев.
«На сборы два часа. Кто не явится на станцию, расстреляем». И вот в теплый августовский день небольшая Шепетовка переполнена растерянными, ничего не понимающими людьми. Молятся старики, плачут испуганные дети.
Товарные вагоны, в каждом по 40 человек. На всех – два ведра, одно с водой… Скольких не выдержавших тяжести многодневного пути оставили на редких остановках – не счесть. И не оплакать, не отпеть близкого человека, горсть земли в могилу не бросить…
За что? Почему? Куда? Что будет дальше? На первые два вопроса люди так и не нашли разумного ответа, решения тоталитарного режима логике не подвластны. На остальные ответила жизнь.
– Поезд стал ход замедлять, открыли двери, увидели три вагончика. Это была станция Шортанды, – так рассказывали о своих первых шагах на казахской земле выжившие депортированные. – На бричках места хватило только детям, старикам и беременным женщинам. Все остальные десятки километров шли пешком.
Колонна остановилась поздней ночью. Измученные люди провалились в глубокий сон. А поутру увидели безбрежные, розоватые в лучах восходящего солнца поля. «To chyba proso! (наверное, это просо)». Подбежали. И оказались среди невиданного раньше ковыля.
С недоумением рассматривали пирамидки серых, непонятно из чего сделанных кирпичей. Оказалось – из кизяка. Из него первые землянки и строили. Обмазывали глиной, крыша – из веток, засыпанных поверху землей. Со страхом ждали зимы: что будем есть, чем хату отапливать? На помощь властей рассчитывать не приходилось, в колхоз записались «добровольно»: «Дрова заготавливать разрешено только членам колхоза». Как дожить до первого урожая? Да и чем по весне поля засевать, огород засаживать?
И потянулись к замерзающим, слабеющим от голода людям подводы, управляли которыми незнакомые, совсем непохожие на них люди. Казахи молча сгружали отруби, тулупы, кошмы, угощали непривычным на вкус, но таким вкусным и сытным куртом, баурсаками. Учили кизяк собирать и им печь топить.
А дальше уже вместе и войну, и голод пережили, рука об руку трудились, хлеб растили, страну поднимали.
Поражает мудрость людская: как бы ни старалась власть внушить, что врагов, диверсантов ссылали, как ни старались вбить клин между людьми – не получилось.
Отец Павел Кухарский служит в Казахстане уже 15 лет. До этого – в Польше и Германии. Говорит, что всегда хотел увидеть такие сугробы, о которых бабушка рассказывала. Она тоже была депортирована, но только на российский Урал.
– В детстве я постоянно просил: «Бабушка, расскажи про Урал», – делится отец Павел. – Так любил слушать про снег и морозы. Запомнилось и такое. Весной было особенно голодно. У русской соседки была одна курица-несушка. И всего два яйца. Одно из них перед праздником Пасхи она оставила себе, другое принесла в семью бабушки.
О том, что враждебное отношение депортированные поляки ощущали только со стороны власти, рассказывает и председатель ОО «Польское общество Шортандинского района «Поляне» Людмила Репринцева: «Трудолюбивые люди выживали как могли. Скот держали, за десятки километров шли пешком на станцию, продавали, что вырастили, чтобы хоть как-то детей одеть-обуть. Главная заповедь, переданная детям: «Помогайте людям. Нам помогли, теперь – наш черед».
Из всех многочисленных родственников Людмилы Владимировны на Родину, в Украину вернулись только бабушка и дедушка по отцовской линии. «Как только комендатуру сняли». Остальные – в Казахстане.
Как и большинство поляков, немцев, ингушей, крымских татар… Потомков тех, кого занес на чужбину немилосердный ветер истории и для кого чужая поначалу земля стала Родиной.
– Из этой страны нас никогда не выселяли, – слова одной из депортированных немок забыть невозможно. – Мы здесь детей вырастили, никто никогда ни словом, ни взглядом не обидел.
Памятный знак в Петровке – знак огромной благодарности всем казахам не только от поляков. От потомков всех депортированных народов. Их селили в голом поле в «точках №…». Красивая, обустроенная Петровка выросла из «точки 22». Сколько их было по всему Казахстану… Более десятка камней вокруг памятного знака символизируют лишь те, что были расположены в Шортандинском районе.
И звучат в сердцах людей слова красивой и трогательной песни: «Мы молились Иисусу, молились Аллаху за доброе сердце степного казаха».
Шортандинский район.
