– Глава фонда «НеМолчи.kz» Дина Тансари рассказала, что в селе Старый Колутон Астраханского района отец насилует своих малолетних детей, – надо ли говорить, какой резонанс вызвало это сообщение, переданное недавно ИА «NewTimes.kz».
Как у нас сейчас водится с любыми скандальными новостями, информация тут же была растиражирована в социальных сетях.
В итоге: она оказалась ложной, после тщательной проверки уполномоченными органами, медицинскими работниками чудовищные факты не подтвердились.
Но что пережила семья… И что еще будут вынуждены пережить дети, ведь в неизбежных детских ссорах могут услышать: «А твой папа…»
А началось все с того, что директору ОО «Волонтерское движение «Лидер KZ» Олесе Баимовой позвонила женщина. И поведала, что ее соседка по больничной палате – бабушка этих детей – рассказала о запоях своего сына и его жены, во время которых над детьми издеваются.
Олеся Владимировна тут же обратилась в фонд «НеМолчи.kz», правоохранительные органы. Отреагировали все незамедлительно. Специалисты органов образования, сотрудники органов внутренних дел тут же выехали в село, предельно корректно и внимательно провели все необходимые действия: медицинское освидетельствование, опрос соседей, школьных работников, активистов местного сообщества, психологическую экспертизу… А фонд «НеМолчи.kz» распространил оказавшуюся ложной информацию.
Олеся Баимова приехала в село на следующий день и опубликовала в ФБ пост: «Семья обычная, простая, деревенская. Да, они не живут богато, но и не сидят голодом. Дети спокойные, активные, к родителям относятся без какого-либо страха. Обнимают, возятся рядом, ходят как хвостики за мамой и папой. Родители совсем не выглядят как «запойные», оба работают.
Также поговорила и с местными жителями, которые просто в шоке от того, что данную семью могли в таком обвинить. Семью они оценивают только с хорошей стороны». И еще: «Для детей, конечно, это был стресс, потрясение».
В нашем телефонном разговоре Олеся Владимировна говорит, что звонят из Старого Колутона ей до сих пор: «Кто-то родителей защищает, кто говорит, что они злоупотребляют спиртными напитками. Село разделилось».
Понятно, что такая «новость» село взбудоражила, обсуждать будут еще долго и горячо. И кто знает, что поймут неизбежные свидетели этих разговоров – дети, в какой интерпретации могут донести это до своих ровесников, о которых идет речь.
С ключевым тезисом Олеси Баимовой «мы должны были отреагировать» никто не спорит. Должны. Но как? На вопрос, почему не обратилась к региональному Уполномоченному по правам ребенка Асем Асаиновой, ответила, что «не знала, что она этим занимается».
И еще из ее поста в ФБ: «Да, в такой ситуации нужно реагировать незамедлительно, но и оговаривать человека без оснований – это уголовно наказуемо. Остальные мероприятия с заявителями будет проводить полиция! А нам остается пожелать семье благополучия и добра».
Так кто же явился «первоисточником» этой информации? Кто предал ее огласке? Почему нарушена заповедь «не навреди», не только к медицине относящаяся? Кого надо привлечь к ответственности? И привлекут ли?
Кстати, Олеся Владимировна сказала, что в телефоном разговоре бабушка все отрицала: «Знать не знаю. Ни с кем не говорила».
Мировой опыт и наши реалии…
На фоне этого вопиющего факта (к сожалению, непроверенная и недостоверная информация в социальных сетях – не редкость) рабочая встреча с участковыми инспекторами полиции, организованная представителем Уполномоченного по правам человека по Акмолинской области Динарой Таженовой, приобретает особую актуальность.
– Нам надо работать вместе, наладить механизм координирования усилий в борьбе с домашним насилием, – так обозначила цель этой встречи Динара Канатовна.
Именно о таком взаимодействии идет речь в обсуждаемом сегодня проекте Концепции по обеспечению общественной безопасности в партнерстве с гражданским обществом.
Несмотря на все усилия, уровень домашнего насилия в нашей стране растет. «По статистике Генеральной прокуратуры РК с 2018 по 2022 годы количество особо тяжких преступлений в отношении женщин выросло на 20%, тяжких – на 153%», – такую информацию Динара Канатовна озвучила во вступительном слове.
По данным Союза кризисных центров за последние девять месяцев уровень бытового насилия в стране вырос почти вдвое. За помощью в кризисные центры обращаются по телефону ежегодно около 70 000 женщин, подвергшихся насилию со стороны родных и близких людей.
Рассказала Динара Таженова и о международной практике противодействия бытовому насилию. Во многих странах семейное насилие выделено в отдельную статью Уголовного кодекса, предусматривает наказания в виде штрафа, исправительных работ, лишения свободы. В США агрессор может быть арестован на шесть месяцев. Избежать ареста он может в том случае, если согласится пройти шестимесячный курс по управлению гневом.
У нас пока самым распространенным средством являются предупреждение и вынесение защитных предписаний. Как показывает практика, их эффективность невелика.
– Ну и чего ты добилась, что они мне могут сделать? – по словам участковых инспекторов, получивший предупреждение домашний тиран возвращается домой еще более агрессивным.
Что касается защитных предписаний, их соблюдение регулярно проверяют участковые. Но как выполнить требование «не приближаться», если агрессор и его жертва продолжают жить в одной квартире? Выселение агрессора возможно лишь в случае наличия у него жилья. Но мы-то знаем, как у нас обстоят дела с квартирным вопросом.
Кризисный центр – временный выход из положения. В них принимают и без заявления в полицию. Дают крышу над головой, еду, помощь психолога, юриста, социального работника. Но все это максимум на полгода. А дальше?
Как после «женских домов» в Германии, по образцу которых у нас кризисные центры созданы, социальное жилье и внушительное социальное пособие наше государство обеспечить каждой жертве бытового насилия не может.
Этот факт – еще одно подтверждение тому, что международный опыт изучать, конечно, нужно. Но прежде чем внедрять его в наших казахстанских реалиях, надо подумать, просчитать множество факторов.
Главный фактор, вынуждающий наших женщин терпеть побои и унижения, это материальная зависимость от мужа. Поэтому и в полицию они обращаются в крайних случаях. На 15 суток «закроют», работу потеряет. Административный штраф тоже на семейный бюджет ложится.
Возможно, выходом стали бы общежития с небольшой оплатой, где женщины с детьми могли бы жить не полгода, а сколько понадобится.
На совещании звучал тезис о том, что эффективность работы снижает отсутствие комплексной реабилитационной программы по работе с агрессорами. Она, конечно, необходима. Но реалии таковы, что в подавляющем большинстве случаев первым пунктом должно стоять: принудительное лечение от алкогольной, наркотической зависимости. Иначе все остальное смысла не имеет.
Определить человека в лечебницу закрытого типа можно только решением суда. Заявления от жен не принимаются. Только от близких кровных родственников. А если таковых поблизости нет или они (как часто бывает) сами в лечении нуждаются?
– Вопрос с медицинской страховкой с трудом, но решаем. За руку приводим на медосмотр, без которого на лечение не отправить, а там – в порядке очереди. В каждый из 13 кабинетов, – разъясняли ситуацию участковые инспекторы. – С каждым не меньше двух дней проводим в поликлиниках.
И этот вопрос тоже требует решения. Как раз совместного: органов внутренних дел, местных органов власти, общественных организаций.
Об участковых инспекторах, находящихся, по справедливым словам Динары Канатовны, на переднем фланге борьбы с домашним насилием, вообще разговор особый. Часто бывает так: приходят они на вызов (соседи, допустим, позвонили), чтобы помочь, и вся агрессия «воюющих» супругов мгновенно на них перемещается: «Вас кто звал?»
Так что помощь общественных организаций, региональных представителей Уполномоченных по правам человека, правам детей крайне необходима.
Прошедшая встреча – важный шаг на пути налаживания такого сотрудничества.
