— Сколько же надо терпения, искреннего желания понять проблему человека, готовности помочь, — именно такое ощущение возникло, когда наблюдала за тем, как ведет прием граждан депутат Мажилиса Парламента РК Юлия Кучинская.
Было это во время ее рабочей поездки в нашу область почти два месяца назад. Тогда Юлия Владимировна дала согласие на интервью. Встретиться удалось не сразу. Но разговор получился таким интересным, что задуманное интервью плавно переросло в «Гостиную АП».
Надо сказать, что сама биография Юлии Владимировны опровергает пресловутое «без связей не пробьешься, кто-то за нею стоит…».
Судите сами. Девочка из рабочей семьи. Родилась в Целинограде, когда о превращении провинциального города в столицу еще и речь не шла. «Всегда хотела работать с людьми. Психологией интересовалась, журналистикой, — так объясняет выбор профессии Юлия Владимировна. — Но понимала, что высшее образование смогу получить, только обучаясь по гранту и получая стипендию. Иначе родителям было бы сложно».
В ЕНУ им. Гумилева открыли специальность «социология», гранты были, а абитуриентов, понимающих, что это за наука такая, в начале 2000-х годов было немного. «Выбирая профессию, выбираешь судьбу», – это как раз о социологе Юлии Кучинской. Вся ее дальнейшая профессиональная деятельность связана с изучением, как говорится в одном из определений социологии, «совместной жизни групп и сообществ людей». Возможность учиться у академика Национальной академии наук РК Заремы Шаукеновой, а потом и сотрудничать с нею называет огромной удачей.
— Юлия Владимировна, есть такое понятие «неработающие законы», или работающие вовсе не так, как задумывалось их инициаторами. Примеры можно привести и из мировой, и из казахстанской практики. Почему так происходит? Можно ли минимизировать количество таких случаев?
— Законы разрабатываются и принимаются, исходя из общественной потребности. Последствия их реализации можно и нужно прогнозировать, учитывая степень готовности людей, изучая общественное мнение.
Но делается это не всегда, или делается не должным образом, недостаточно профессионально. Допустим, задали вопрос: «Нужно ли изменять систему социальной защиты?». Ответ однозначен: «Да, нужно». Ну и что дальше? Если и попросим внести предложения, то, очевидно, что от большинства рядовых граждан получим ответы, в которых ключевыми словами будут «увеличить, добавить, обеспечить… Как в Германии, Швеции…». Причем, без учета возможностей государства в данный момент.
Есть в социологии «золотое» правило: «Каков вопрос, таков ответ». Опрашивать должны профессионалы, следует исключить малейшую возможность манипуляции. Нужно неукоснительно следовать требованиям эмпирической социологии, психологии… Ведь ответ человека может элементарно зависеть от того, с каким настроением он в этот день проснулся.
Очень мало стало экспертных опросов. Чаще всего они ограничиваются рейтингами акимов. Общественное мнение — очень гибко, изменчиво, зависит от множества факторов. Субъективное мнение не может являться инструментом для принятия решений.
— «Результаты социологического опроса свидетельствуют…». Нередко после такой фразы следуют выводы, вызывающие много вопросов. У нас часто НПО «всеядные» получают госзаказ на проведение исследований.
— Согласна. И это очень серьезно. Публикация результатов формирует общественное мнение. Никто не хочет оставаться в меньшинстве.
Но профессиональный социолог знает, как много зависит не только от формулировок, но от того, когда и где опрос проведен, как делали выборку респондентов…
Словом, любой уважающий себя социолог эту информацию даст, а уважающий себя журналист должен ее потребовать. Нельзя называть опросом то, что мы видим по телевидению: высказывания нескольких жителей в одной части города. Так и назовите его опросом нескольких прохожих. Не более того.
Что касается НПО, то, они, конечно, разные. Есть и те, кто приглашает серьезных специалистов. Но так поступают не все.
Много вопросов вызывают и опросы студентов в рамках акции «Чистая сессия», проводимой молодежным крылом партии «Amanat». Вреда они не принесут, выводы делать надо, но составлять рейтинги вузов по степени коррумпированности по их результатам, очевидно, не следует.
Сегодня в открытом доступе множество данных, в том числе и статистических. Кладезь для анализа. Но это – очень сложная, кропотливая работа, требующая времени, профессионализма.
Часто слышим: «Проведем опрос в социальных сетях». Ничего не имею против этой современной формы коммуникации. Но… Один пример. Моя знакомая сейчас находится в декретном отпуске. Решила подработать, участвуя в маркетинговом опросе. Зарегистрировалась как пьющая и курящая, хотя таковой никогда не была. Просто потому, что «таким больше платят». О предмете исследования представление имеет весьма отдаленное.
Мы ничего не знаем о людях, участвующих в таких опросах, активно продвигающих свою точку зрения. В социальных сетях пишут не все. Каждый читает, то, что близко к его интересам. Словом, при всей значимости социальных сетей и необходимости изучать их контент, не думаю, что они действительно в полной мере выражают общественное мнение.
— Но ведь часто именно после шума, поднятого в соцсетях, следуют оперативные действия…
— Да. И это очень тревожно. Не должно быть так, что для человека единственный выход решить проблему – обратиться к Президенту, либо выложить пост в социальных сетях. Если письмо приходит в госорганы по официальным каналам, то, чаще всего, ответ будет формальным.
Если же в соцсетях назван чиновник, виновный, по мнению автора поста, в его проблеме, то ее решат. И деньги найдут, и чиновника накажут. Уж очень велики репутационные риски. Решат точечно именно эту проблему именно этого человека. Но это не говорит о системном решении. Есть еще множество людей с аналогичными проблемами. Во многом отсюда — рост негатива и жалоб в социальных сетях.
Отвечая формально на официальные запросы, мы порождаем практику «брать горлом», громкими заявлениями. Это приведет не к улучшению практики, а к ощущению того, что все можно решить, покричав.
Нельзя решать проблемы одних в ущерб интересам других. Устойчивого развития так не добиться. «Пожарное» реагирование исключает возможность обсуждения, анализа.
«Слышащее государство» должно слышать всех своих граждан. Но представляется, что, не решая проблемы системно, мы искажаем концепцию Президента.
Будучи в Акмолинской области, других регионах, обратили внимание на то, что буквально в каждом населенном пункте есть люди, очень громко и требовательно говорящие о своих, местных проблемах. Вовсе не осуждаем их за это. Дали совет акимам привлекать их в общественные советы для обсуждения бюджета, других вопросов. Чтобы знали о том, что бюджет не безграничен, есть другие села, где тоже живут люди, у которых тоже есть проблемы.
В одном регионе ко мне пришли дети-сироты. Предназначенное для них жилье отдали многодетным семьям, сирот в очереди «отодвинули». Но правила, законы должны быть одинаковыми для всех. Если считаете, допустим, что многодетным мамам нужен больший процент жилья, измените вначале правила. Обсудите с людьми, убедите, что это нужно.
— Но убедить можно тех, кто готов услышать. А мы часто видим сюжеты с людьми кричащими, не желающими идти на диалог, угрожающими…
— Не хотят разговаривать, слышать, пусть себе кричат. Во время рабочей поездки в Германию присутствовали на съезде партии ХДС. Идут депутаты, за заграждением – скандируют протестующие люди, лозунги, плакаты… Никого это не смущает. Полицейские смотрят лишь за тем, чтобы никто не нарушил порядок.
Проблемы надо решать, но за столом, в порядке обсуждения. Если здесь и сейчас начнем решать именно эту проблему именно этого человека, то завтра возникнут другие. Нужно работать на опережение. Допустим, взяла женщина кредит. Работала, выплачивала. Ушла в декретный отпуск, возникли проблемы с погашением. Не она должна уговаривать банк изменить график выплат. Это заранее должна быть прописано в договоре.
Вернулись из рабочих поездок, привезли кипы обращений, запросов. Они и без того поступают ежедневно. Работаем с каждым, отправляем в госорганы. Но получаем формальные ответы. Надо создавать правила игры. Требовать от госорганов системного решения.
Задача «слышащего государства» – услышать, чтобы понять, почему эта проблема возникает. И решать на системном уровне.
— Юлия Владимировна, тема Вашей кандидатской диссертации связана с изучением влияния городской среды на образ жизни людей. Современные реалии подтверждают сделанные научные выводы?
— Я стала кандидатом социологических наук в 28 лет. Сейчас у меня по роду моей нынешней деятельности – такое полное погружение в тему, что многое сделала бы по-другому. Но основные выводы теории влияния среды на образ жизни подтверждаются. К сожалению.
— Простите, почему к сожалению?
— Потому что меня начинает пугать наш красивый и любимый город. Вернее сказать это, если не страх, то опасения за город и его жителей.
На место продуманной застройки с единым архитектурным замыслом приходит хаотичная, непрогнозируемая застройка.
Это не может не влиять на психологию человека. В «человейниках» теряется общественный, социальный контроль. Соседи друг друга не знают.
Мои родители живут довольно старой, обыкновенной «пятиэтажке». Приезжаю, вижу, что кто-то двор убирает, на детской площадке общаются и дети, и их родители. Все здороваются, интересуются делами.
Дом, где я живу, побольше и поновее. Люди, даже поднимаясь вместе в лифте, не здороваются. Нет культуры приветствий. И что очень тревожно, чувствуешь, что людям абсолютно все равно, что о них подумают окружающие. Возьмите все ту же Германию. Люди соблюдают правила не потому, что боятся наказания. Вернее, не только поэтому. Для них очень важно мнение окружающих, членов местного сообщества.
У советского коллективизма очень много минусов, конечно. Стремление изменить его индивидуализмом, способствующим самореализации личности, оправдано. Но грань между индивидуализмом и эгоизмом очень зыбкая. Боюсь, что мы сейчас ее переступили. Именно в сторону эгоизма.
Если без многоэтажного жилья в наших степных просторах не обойтись, то тем более нужна развитая социальная инфраструктура.
— Благодарим за беседу.
Беседовала Нина МИТЧИНОВА.
