Гостями нашей редакции становятся люди успешные, достигшие определенных высот в профессиональной, общественной деятельности. Хотела написать «Но сегодня…». А потом решила, что вполне справедливо иное: «И сегодня…»… Мы беседуем с человеком, который нашел в себе силы избавиться от наркотической, алкогольной зависимости. И теперь помогает сделать это другим попавшим в беду людям.
Руслану – 41 год. Слушая его, веришь каждому слову. Он беспощаден по отношению к себе, к свой жизни прошлой. А иначе, наверное, человеку, твердо решившему вернуться в мир без забытья и иллюзий, нельзя.
— Руслан, к сожалению, сегодня редко встретишь семью, которой не коснулась бы проблема алкоголизма или наркомании. Родственники, друзья… Почему бывает так, что дети растут в одной семье, условия – одинаковые, мама и папа, бабушки, дедушки – общие. Но один из них становится наркоманом…
— Не знаю. Понятно, что думал и думаю над тем «Почему я такой?», читал много. Но не знаю. Роль наследственности не исключаю. Но опять же: кто-то пьет и останавливается, кто-то один раз уколется и прекращает. А кто-то…
Мы с сестрой росли в нормальной семье. Папа любил выпить, но всегда работал, заботился о нас. Мама – сильная женщина, вся семья на ней держалась. Но мне почему-то было некомфортно дома, всегда чего-то не хватало, искал каких-то острых ощущений.
Мой родной город – Усть-Каменогорск. Лет 20-30 тому назад не только у нас употребление наркотиков было не просто распространенным, а в определенных группах даже модным.
Я был в одной компании, дорожил дружбой с ними. Они употребляли. Алкоголь я тогда не принимал, но анашу курил. Мне не нравилось, но я это делал ради компании. Когда первый раз употребил героин (мне было19 лет), первая мысль: «Как я раньше жил без этого». Все заиграло красками. Мне казалось, что знаю, как решить все проблемы. Я всегда с трудом засыпал, снов никогда не видел. А после укола – такие видения… С того раза кололся каждый день. Вначале – маленькие дозы, потом – больше….
Был убежден, что наркоманам не стану, я – другой. Смогу бросить, когда захочу. Думал, что я конт-ролирую процесс. До тех пор, пока первый раз не переболел. Это было страшно. Примерно также было у других, декорации разные – суть одна.
Молодой был, здоровый. Колледж педагогический окончил, специальность «Трудовое обучение и черчение» получил, высшее образование – по специальности «Менеджмент». Деньги были. После колледжа сразу ушел в семейный бизнес. Муж сестры – этнический турок, они организовали фирму по производству пластиковых окон. Я помогал поначалу. Им пришлось в Турцию уехать надолго, все на меня оставили. Я тогда нормально работал, мне доверяли.
— Неужели родственники не замечали, что с Вами происходит?
— В это время я уже жил с девушкой. Она первой стала замечать: становился разговорчивым, энергичным, глаза горят, зрачки – в точку… Отвела к родителям, я показал вены. Центров специализированных тогда не было. Обратились в реанимацию обыкновенной больницы. Заплатили очень много денег. Чистили мне кровь, в барокамеру помещали. Но я думал лишь о том, чтобы прийти домой – у меня там «заначка».
Дозы росли, стал выкраивать деньги из бизнеса, перестал оформлять грузы на таможне. Попался, заплатил огромный штраф. Сестра с зятем заволновались. Пришлось все рассказать. Они приехали в Казахстан, меня отправили на лечение в павлодарский центр. Тогда он был самым крутым. По квоте. Лечение одного зависимого обходилось в 12 000 тенге в сутки, и это был 2000 год. Два месяца пролежал. Мог остаться еще, но выписался. Первое, что я сделал – продал свой фотоаппарат, купил дозу и там употребил. Купить наркотик – не проблема. В любом городе, в любой толпе наркомана распознаю сразу.
Дома несколько месяцев не употреблял. Потом – все по новой. Пошел работать в казино. Смотрел за кассой. Работа денежная. Нас было трое парней. Все употребляли. Гражданская жена за меня боролась до последнего, а я манипулировал ею и родителями.
Они где только ни пытались меня лечить. Алматы, в Кыргызстане в горы к дунганам возили, на юге – к шаманам, те барана резали, меня его теплой кровью орошали, в шкуру заворачивали, пять часов в ней лежал. И думал в это время – ладно, похожу по этим лекарям для мамы, чтобы успокоилась.
Мне было комфортно, здоровье было, деньги были. Проблем с полицией не было, сам я наркотики не покупал, платил людям, мне приносили. Купили квартиру с женой. Сестре с зятем пришлось уехать в Турцию надолго, мне опять бизнес доверили, думали, что я выздоровел. А я через три-четыре месяца снова их подвел.
С женой расстались, она хотела ребенка. Родители мои отсоветовали, нельзя ребенком рисковать. Я работал, неплохо зарабатывал, специалист я хороший, на мою зависимость глаза закрывали. Тогда многие кололись. Доза росла, были моменты – негде было купить, приходилось в другой город ехать.
— Не было ощущения, что это уже не Вы, а какой-то другой человек?
— Было. Это гнетет страшно. Постоянное чувство вины за то, что я всех измучил. Сколько я у родителей денег вытащил! Мог специально изорвать одежду, испачкаться и прийти к маме на работу. Она – уважаемый в коллективе специалист, давала мне деньги, чтобы только ушел побыстрее.
Начал воровать, ловили, били, сажали. Но мама постоянно вытаскивала. Так продолжалось до 2008 года. Два раза я умирал от передозировки. Меня везли в морг по переходу между больницей и моргом. Очнулся внезапно – первая мысль: у меня в кармане – доза. Прибежал голый в приемный покой, увидел свои вещи, схватил, выскочил и тут же употребил.
Второй раз – дома. Те, с кем употреблял, вытащили на улицу и бросили. Очнулся.
Был короткий период, где-то полгода, я не употреблял. В 2008 году женился. Хорошая девушка, преподавала в университете. Она вначале не могла понять, что происходит, но узнала быстро. Доза большая, но и ее уже не хватало. Начал пить. Пил очень много, чтобы поймать ту эйфорию. Опять начал колоться…
Мы уехали. Два года жили в Таразе. Потом пере-ехали в Алматы. У нее хорошее образование, работу нашла сразу. Я больше не кололся. Но водку вливал в себя литрами. Начал спиваться. Уехал в горы работать. Начало опухать горло. Хозяйка квартиры позвонила маме: заберите, он в плохом состоянии. Приехала мама, забрала домой. Снова алкоголь. Пытался работать.
Жена боролась за меня долго. Но мы расстались. Виноват я. Тогда меня в жизни ничего не интересовало. Ругались часто. Я – от лечебницы к лечебнице, уже лечился от алкогольной зависимости.
— Но когда же пришло желание избавиться от этого кошмара? И что стало толчком к этому?
— В одной частной дорогой клинике была программа самопомощи по принципу «равный – равному». Зацепило. Начал карабкаться сам. Срывался четыре раза. Председатель комитета «Слеза матерей наркоманов» посоветовала съездить в центр социально-психологической реабилитации наркозависимых лиц, что в селе Раздольное Зерендинского района.
Приехал первый раз, прошел полный курс. Уехал – сорвался. Приехал еще раз. Когда я уезжал из родного города, смотрю из окна автобуса, моя девушка стоит, плачет. И понял, что мне не ее жаль, не маму с папой, а то, что я больше не буду употреблять. С собой у меня были деньги в один конец и телефон.
Не могу объяснить, что произошло. Но я решил: хватит. Из Раздольного первого января уехал в никуда. В Кокшетау снял квартиру. Организовал группу самопомощи.
Два года не употребляю, работаю в общественных фондах. Домой езжу часто. Гражданская жена приезжает в Нур-Султан. В перспективе – вернусь в Усть-Каменогорск. Пока есть обязательства здесь. Перед людьми.
Сейчас я не хочу употреблять. Раньше мой мозг выдавал: надо уколоться, чтобы сил прибавилось, проблему решить. Сейчас этого нет. Одно могу сказать: проблема – не в условиях, даже не в окружении. Проблема – в твоей голове.
— Расскажите о людях, посещающих вашу группу самопомощи.
— В группе около 10 человек. Двое пока в плохом состоянии, не могут посещать. Три девушки. Одна – наркоманка, ей около 30 лет – «солевик». Это – синтетический наркотик, очень опасный. Вся «синтетика» идет из клубов. Вышла из этого состояния. Живут вместе с другим участником группы. Ждут ребенка.
Две девушки пытаются избавиться от алкогольной зависимости. Остальные парни – наркоманы с опиумной зависимостью. Все из семей благополучных.
По статистике «завязать» удается всего 3-4% зависимым. Это мировая статистика. Почему одни находят силы, другие нет? Не знаю, зависит от очень многих факторов. Знаю, что надо стараться самому и помогать другим до последнего. Шанс есть всегда.
Беседовала Нина МИТЧИНОВА.
