«Плаха», «Чичиков» – спектакли областного русского драматического театра вызвали огромный интерес зрителей, получили высокую оценку жюри международных театральных фестивалей.
Сегодня мы беседуем с постановщиком этих спектаклей – главным режиссером Кыргызского национального академического драматического театра имени Т. Абдумомунова Шамилем Дыйканбаевым.
— Шамиль, рады, что Ваше сотрудничество с областным русским драматическим театром продолжается. Чем порадуете в этот раз?
— В нынешний мой приезд мы поставили два спектакля, говорить о которых еще рано. Потому что и «26-я точка», основанный на воспоминаниях узниц АЛЖИРа, их детей, и «Сиротливый Запад» по пьесе знаменитого писателя Макдонаха – постановки, требующие не просто зрительского сопереживания, а участия. Признаюсь, что есть моменты провокаций. Намеренные, вызывающие неприятие, отторжение… Так задумано. Если во второй части спектакля «26-я точка», кто-то из зрителей уйдет – буду считать победой.
«Сиротливый Запад» – спектакль с послевкусием. Долго думал, как определить его жанр, решил, что точнее всего – молодежная рок-драма. В спектакле заняты молодые актеры – талантливые, музыкальные, пластичные…
Музыка, забавные ситуации, юмор, который часто называют черным, смех… А потом – мысли о главном: о сути человеческой, о смысле жизни, о ценностях… Я добивался этого. Как получилось – судить зрителю.
— Вы ставили спектакли в Узбекистане, Белоруссии, Москве… Где работалось лучше, интереснее? Может, все-таки в родном Бишкеке?
— Сложно сказать. Очевидно, в меньшей степени это связано со страной. Больше – с дирекцией, создающей условия, с творческим коллективом. Без малейшей лести, искренне: приезжаю к вам с удовольствием. Директор театра Бейбут Бахтыгереев – человек, обладающий тонким художественным вкусом, он ценит новаторство, поиск. Работать с актерами – в удовольствие. Нет снобизма, есть желание учиться, осваивать. Третий раз приезжаю и вижу, как растет уровень – творческий, профессиональный… Понимаю, что гастрольная деятельность театра, участие в фестивалях этому помогают.
Белорусских актеров вспоминаю с любовью. Талантливые, ищущие, понимающие и принимающие. О театре Марка Вайля «Ильхом» в Ташкенте – вообще разговор особый. У актеров – полное погружение в образ, глаза горят, они живут сценой.
Были моменты, когда задуманное не получалось. Кто виноват? А никто. Это как в любви. Либо она есть, либо нет. Просто не получилось. «Не сошлись характерами». Здесь получается.
В родной моей Киргизии, работать, конечно, легче, проще. Все свое, близкое, понятное. Но в материальном плане… Экономическая ситуация в моей стране печальна. Просто не до нас, не до театра. Бывает, что для воплощения замысла элементарно средств не хватает. Поэтому завидую вам самой что ни на есть белой завистью.
Но вспоминаю великого театрального режиссера Эймунтаса Някрошюса. Он прошел через все это. И всегда говорил: «Не плачьте, не жалуйтесь. Что вам мешает собрать единомышленников и делать свой театр?». Так что мы просто работаем, заняты своим любимым делом.
— С вопроса «Как Вы стали режиссером?» принято начинать интервью, а мы подошли к нему сейчас.
— С возрастом все больше понимаю, что гены свою роль сыграли. Дедушка по папиной линии Адылбек Дыйканбаев – известный в Киргизии поэт, драматург, режиссер. Писал на родном языке. Так что уже в детстве театр для меня был потребностью. Свой дипломный спектакль я ставил по пьесе дедушки о киргизах в годы Великой Отечественной войны.
Учился я в русской школе, очень повезло с учителем русского языка и литературы. Она хорошо понимала силу театра в воспитании, образовании. Я, конечно, в КВН участвовал, что-то писал. Даже киносценарии создавать пытался. Собственно, как многие в школьном возрасте.
Не скрою, что хотел быть кинорежиссером. Но в тот год, когда я школу окончил, набора на отделение кинорежиссуры не было. Поступил на театральное. Теперь рад этому. Уже на втором курсе организовал театральную студию в одной школе. Набивал руку. Это было очень важно для меня.
— Были предложения, от которых Вы отказывались?
— Да, конечно. Были, есть, думаю, что будут. Причина первая: это – не мое. Отказался ставить в Казахстане спектакль об отце Абая. При всей близости казахов и киргизов не могу ставить то, что не знаю досконально. Кунанбай – великая историческая личность, чтобы взяться за воплощение его образа, нужно не просто знать, но понимать, чувствовать его эпоху.
Я бы удивился, если бы героический эпос «Манас» ставили не в Киргизии. Там такие тонкости, нюансы…
Есть нравственные табу – я не буду говорить о том, что пропагандирует ценности, нормы, с которыми я категорически не согласен… Знаю, талантливейшие советские режиссеры были вынуждены ставить то, о чем говорить, тем более пропагандировать не хотели. Но как они это делали! Брали откровенно слабые пьесы на производственные темы. И так расставляли акценты, такие проблемы затрагивали! Причем, делали это так, чтобы было ясно одним и чтобы не к чему было придраться другим.
Сейчас время изменилось, запретных тем практически нет. Я вообще считаю, что в искусстве их быть не должно. Только внутренний цензор. «Не навреди» – это же не только врачебная заповедь. Есть «тонкие» темы – религия, национальность. Нельзя ненароком бросить искру.
И с менталитетом надо считаться, щадить чувства людей. Строишь мизансцену и думаешь, стоит ли настолько обнажать тему, проблематику? Мы же все живем в социуме, здесь и сейчас. Надо думать о безопасности. И своей, и общей, нести ответственность за то, что со сцены хочешь до людей донести.
Беседовала Нина МИТЧИНОВА.
