В современной исторической науке актуальность проблемы исследования политических репрессий 20-50 гг. XX века не вызывает сомнений. С каждым годом открываются новые перспективы в изучении данной тематики, публикуются новые архивные материалы, снимаются грифы секретности. И все же сегодня эта тема оставляет еще очень много вопросов об истинной численности репрессированных и приговоренных к высшей мере наказания, о судьбах целых семей…
Согласно последним данным, в ходе репрессий в Казахстане были осуждены более 100 тыс.человек, около 25 тыс. из них – расстреляны. Около 5 млн.человек были сосланы в исправительно-трудовые лагеря и более 1 млн.человек (немцев, поляков, корейцев, народов Кавказа) – депортированы на территорию Казахстана.
В Акмолинской области обвинениям подверглись 5400 человек, в том числе 1600 приговорены к высшей мере наказания. По данным Генеральной прокуратуры РК, на территорию области были депортированы 83 тысячи человек. С 1938 по 1953 гг. через АЛЖИР прошли около 20 тыс.заключенных, точная цифра до сих пор остается неизвестной.
Сегодня, говоря о репрессиях, мы не должны останавливаться только лишь на цифрах, подсчетах и выводах, пришло время говорить о конкретных людях, их судьбах.
Раиса Вишенвицкая-Симонова, дочь раскулаченного из Краснодарского края, вспоминает о том, как в голодном 1933 году, зимой их семья была сослана сначала в Алматинскую область, а затем, в 1934 году – переселена в Акмолинскую область. Приехала только с мамой, остальные дети погибли от голода: «Мама меняла последние вещи на отруби и талкан, и были очень рады. Иногда ничего не приносила, только выменяет соли. Эту соль разводили кипятком и ложились спать».
Женщина рассказывает, что жили на 39 точке (колхоз Димитровка), в плохо отапливаемых бараках: «Детям давали 200 гр. хлеба, а взрослым – 500 граммов. Настала весна, стали собирать мерзлую гнилую картошку. Она казалось нам такой вкусной. А собирали картошку в Дворянке и у озера Балактыкуль. А иногда ни одной картошки не найдешь, как было обидно – супчику не будет. Настало лето, нам стало легче. Ели лебеду, лук, щавель, собирали ягоды, грибы, рыли земляные орешки, к зиме построили еще 2 барака. В 1935 году привезли ленинградцев, позже – молдаван, евреев, немцев, ингушей. И так все жили дружно, работали на износ за трудодень, но дружба нас спасла. Мы не разбирались, кто какой национальности. И стала мне Кубань – мать родная, а Казахстан – родной батюшка».
1937-й… Год политической истерии, страха, доносов.
Большое количество обвинений носило политическую и идеологическую окраску, не имея под собой сколько-нибудь твердых оснований. Необоснованность обвинений, а зачастую и откровенная фальсификация, доносы и сведение личных счетов – все это самым губительным образом сказалось на жизнях не только отдельных людей, но и целых народов.
Примером такого рода обвинений может послужить судьба Адольфа Вагнера, человека, положившего всю свою жизнь на благо общества, активного участника социалистического строительства… Человека «с зачеркнутой фамилией».
Адольф Вагнер, председатель Келеровского райисполкома, арестован в 1937 году по доносу в УНКВД. Человек, внесший огромный вклад в создание экономического потенциала Кокчетавской области в предвоенный период. Биография А. Вагнера была типичной для лиц немецкой национальности.
Родился он седьмого мая 1888 года в семье середняка-земледельца в селе Шендорф Красно-Кутского кантона АССР немцев Поволжья. Разногласия в политических взглядах с отцом вынудили Вагнера-младшего покинуть в конце 1913 года отчий дом. С женой и годовалой дочерью он уезжает в Казахстан, где они оказались в селе Рождественском Акмолинского района Карагандинской области. Адольф Иванович быстро адаптировался в местных условиях, выучил казахский язык и стал обучать грамоте детей, проживающих в округе.
В годы Первой мировой войны служил на Туркестанском фронте, после демобилизации в 1917 году принимал активное участие в социалистическом строительстве. Чистки конца 20-х и 1932 года были успешно им пройдены, Вагнер стал действующим членом Коммунистической партии. В голодном 1933 году спас жизни более полутора тысячи кочевников, обреченных на голодную смерть в степи, в 1934 году организовал сбор продовольствия в Четский район Карагандинской области.
Очередная чистка 1935 года обошла Адольфа Вагнера стороной. Весной 1936 года он помогал в размещении и обустройстве депортированных немцев и поляков. В июле 1937 года – арестован и исключен из партии. Очевидная необоснованность обвинений не помешала в признании Вагнера виновным.
В результате пыток и, как следствие, саморазоблачения А. Вагнер был приговорен к высшей мере наказания и расстрелян 14 января 1938 года. Поразительно, но определяющую роль в приговоре сыграл тот факт, что А.Вагнер в дореволюционный период своей жизни играл в костеле на органе и вел приходские книги. Вся семья сослана в ГУЛАГ, их дальнейшая судьба неизвестна.
Особенный интерес представляет Постановление №776-120 Совнаркома СССР от 28 апреля 1936 года «О выселении из УССР и хозяйственном устройстве в Карагандинскую область Каз АССР 15000 поль-ских и немецких хозяйств». Часть современной Акмолинской области в указанный период входила в состав Карагандинской области. Контингент переселенцев был представлен поляками и немцами Житомирской, Киевской, Винницкой и Кировоградской областей.
В Акмолинской области обвинениям подверглись 5400 человек, в том числе 1600 приговорены к высшей мере наказания. По данным Генеральной прокуратуры РК, на территорию области были депортированы 83 тысячи человек. С 1938 по 1953 гг. через АЛЖИР прошли около 20 тыс.заключенных, точная цифра до сих пор остается неизвестной.
В 1936 году в Красноармейский район из Украины прибыли 4393 хозяйства, населения – 20499 человек, в большинстве своем крестьянского происхождения. Вторая волна переселения поляков началась в 1939 году, на территорию Казахстана к 1942 году были высланы около 150 тысяч человек.
Население области увеличилось, не хватало жилья и продовольствия, поспешные сборы и переселение зачастую оставляли переселенцев без предметов первой необходимости. Местное население оказывало поддержку, делилось продуктами питания, о чем свидетельствуют многочисленные воспоминания переселенцев. Однако возникали и конфликтные ситуации между жителями и переселенцами, в протоколах собраний колхозников встречаются подобные высказывания: «Мы страдаем через поляков и немцев, которых привезли и которые все съедают. Если б вас не было, мы бы не страдали».
Станислав Мартынович Собко, высланный с семьей в Акмолинскую область как лицо польской национальности в 1936 году, вспоминает, что предупреждение о переселении семья получила за две недели до высылки и что первым переселенцам было разрешено брать с собой скот, повозки, плуги, оборудование, которое впоследствии было сдано в колхоз: «Погрузили нас в крытые грузовые вагоны, в том же составе погрузили скот и корма. Везли нас около 2 недель. Привезли до станции Шортанды, распределили по точкам. Мы попали на 19 точку – село Андреев-ка. По прибытии на место жительства нам были построены землянки на 2 семьи. Чтобы перезимовать корову, рыли яму на 1 м, сверху накрывали жердями, камышом с землей… В январе 1938 года забрали отца…».
Со слов Станислава Мартыновича, были арестованы 50 человек, в т.ч. и его отец, приговоренный тройкой к высшей мере наказания, реабилитированный, как и остальные переселенцы, посмертно.
Подобные свидетельства обнажают не только тяготы форсированного переселения и тяжелое положение переселенцев, но и постоянный страх ареста у всех представителей «контрреволюционного националистического элемента».
В Кокчетавскую область прибывали переселенцы из Крыма, Украины и Поволжья, главным образом, в колхозы Арыкба-лыкского, Красноармейского, Щучинского, Келлеровского и Чкаловского районов. Все трудоспособные мужчины-переселенцы были мобилизованы в трудовую армию, с 16 лет. В случае мобилизации родителей детей старше трех лет передавали на воспитание родственникам или в детские дома. К 1946 году действовали 8 детских домов с общей численностью 1203 ребенка.
Указом 26 ноября 1948 года немцам, ингушам, чеченцам и другим запрещалось покидать места переселения без особого разрешения органов МВД. Даже Указ Н.С.Хрущева 1955 года, отменивший правовые ограничения немцев, не вернул им возможности вернуться в родные края. Только в 1964 году советские немцы были реабилитированы, получив при этом свободу передвижения только в 1972 году.
Семья Попп Кондрата Кондратьевича в сентябре 1941 года была выслана в с.Тимашевка Атбасарского района, как лица немецкой национальности. Из воспоминаний сына, Попова Роберта Кондратьевича, известно, что всех трудо-способных мужчин переселенцев призвали в трудовую армию, а в 1942 году и девушек с 18 лет, в т.ч. и его сестер.
Оставались лишь подростки, не достигшие 16-летнего возраста, и малолетние дети. В колхозе работали только женщины и подростки. Ярким примером взаимовыручки и поддержки местным населением переселенцев являются воспоминания Р.К Попова: «Местное население встретило нас настороженно – ведь немцы, но когда родители заговорили по-русски, и люди узнали, что мы ничего общего не имеем с фашизмом, начали приносить и хлеб, и молоко, и картошку, и кто что мог… От голода никто не умер. Председатель колхоза Сергей Ефремович Медведев помогал всем, чем только мог, хотя и он был под жестким контролем. Стране нужен был хлеб. Шла война. Все меньше становилось продуктов. Мама меняла последние вещи и, наконец, положили сепаратор в мешок и променяли в Магдалиновке на продукты. Мы жили тогда рядом с поч-той, я часто слышал плач матерей, жен, которым приходили похоронки».
Семье Попп посчастливилось не потерять своих близких в голодные годы. История этой семьи – это история ежедневного трудового подвига простого советского человека, история людей, лишенных Родины и обретших ее здесь, на казахстанской земле.
Идеологической основой репрессий являлось, прежде всего, уничтожение «классовых врагов» и стремление построить социализм любой ценой. Однако жертвами системы стали не только политические противники, способные составить сильную оппозицию, интеллигенция, или люди, выражавшие недовольство политикой, но и те, кто зачастую даже не допускал мысли о несогласии с Советской властью. В жернова репрессий попали крестьяне, стремившиеся накормить свои семьи, национальная интеллигенция, как ни один чиновник во власти, знавшая чаяния и нужды своего народа, а также люди, чей социальный или этнический статус вызывал сомнения.
«Поиск врагов», фальсификация и фабрикация дел стали обыденностью и трагедией советского народа. Целые этносы потеряли свою Родину, были искалечены судьбы семей, детей. Последствия репрессий даже после реабилитации долго отражались на родственниках «врагов народа».
Казахстан и Акмолинская область в частности, поначалу были тюрьмой, а затем стали новым домом, родиной для тысяч семей переселенцев и репрессированных.
Аманбай СЕЙТКАСЫМОВ,
кандидат исторических наук, советник ректора КУ им. Ш. Уалиханова, член областной
комиссии по реабилитации жертв политических репрессий,
Оксана ТЮЛЕБАЕВА,
магистрант КУ им. Ш. Уалиханова.
Фото: Экспозиция музейно-мемориального комплекса жертв политических репрессий и тоталитаризма «АЛЖИР».
