Из зала суда
Избивал? Истязал? Насильно удерживал? Драгоценности украл? Получил доверенность, оказывая давление? Присвоил деньги от продажи земельного участка?
Ответы на эти вопросы пришлось искать судьям Кокшетауского городского суда. Потому что органы дознания и следствия со своей работой не справились. Причем, сработали настолько непрофессионально и безответственно, что суд был вынужден вынести частное определение.
Фабула дела такова. С исковым заявлением в суд обратилась жительница областного центра С. Ответчик- 34-летний супруг Ч. В заявлении речь идет о нескольких эпизодах.
В ночь с 31 августа 2017 года на 1 сентября 2017 года Ч. избил и насильно удерживал С. в принадлежащем им рабочем помещении. Избиение повторилось и 7 января 2018 г. в их квартире. В ночь с 24 на 25 марта 2018 года, будучи в гостях у родителей О, супруг вывел ее в гараж, закрыл ворота, незаконно ее удерживал и наносил телесные повреждения. С 13 сентября 2018 года по 20 декабря 2018 года тайно похитил золотые изделия С. на сумму 1293000 тенге.
Обманув и введя в заблуждение С., получил от нее доверенность на право управления и распоряжения ее имуществом. 16 июня 2018 года Ч. на основании этой доверенности продал принадлежащий ей земельный участок за 15 000 000 тенге. Он же в период с 1 сентября 2018 года по 1 декабря 2018 года в ходе каждого скандала угрожал физической расправой и убийством. Угрозы поступали и по мобильной связи (ватсап).
В ходе судебного заседания подсудимый Ч. вину свою в совершении инкриминируемых ему преступлений полностью не признал: именно в указанные дни супругу не избивал и насильно ее нигде не удерживал. Золотые изделия, как и норковую шубу, в ломбарды закладывали вместе, деньги тратили на различные семейные нужды — гасили кредиты, рассчитывались с долгами, оплачивали учебу дочери С, вели совместно хозяйство. Земельный участок был продан с согласия С. Деньги в сумме 15 000 000 тенге от продажи участка он принес домой. Каких-либо угроз убийством с его стороны в адрес С. не было.
Допрошенные в ходе судебного заседания свидетели утверждали, что неоднократно видели С. со следами побоев. Она говорила о том, что муж ее систематически избивает, угрожает, заложил в ломбард ее золотые украшения. Одна из подруг даже отвозила ее в больницу. Свидетелем очередного скандала был допрошенный в суде сосед.
Нотариус М. сообщила, что доверенность Ч. на управление ИП и на распоряжение земельным участком С. подписала без какого-либо давления. Свидетельства дочери и сына С. подтверждали некоторые факты, указанные ею в исковом заявлении. Работница ломбарда говорила, что Ч. периодически закладывал различные изделия, при этом всегда говорил, что принадлежат они его жене. В декабре 2018 года в ломбард пришла С. и выкупила заложенное.
Таковы показания множества свидетелей, допрошенных входе судебного заседания.
Теперь о работе следствия. Дознаватель К. не произвела выемку медицинской карты С., которая в последующем была предоставлена эксперту. Судебно-медицинская экспертиза в отношении С. по факту 1 сентября 2017 года по предоставленным медицинским документам проведена лишь 16 января 2019 г. (!). В медицинских документах говорится о том, что больная отказалась от лечения и самостоятельно ушла из отделения 1 сентября 2017 года.
Практически обо всех фактах избиения и насильственного задержания свидетели знали лишь со слов самой истицы и ее сына — лица заинтересованного. Факт избиения в гараже не доказан еще и потому, что дознаватель К. ошиблась, осмотрела не тот гараж, на который С. указывала в своем заявлении. Потерпевшая в больницу не обращалась и судебно-медицинскую экспертизу не проходила.
Не нашли подтверждения и истязания, которым, по ее мнению, подвергалась С. Уже потому, что само понятие «истязание» предполагает «использование особо изощренных способов воздействия на человеческий организм, в результате чего причиняются сильные боль и страдание. При этом могут использоваться различные средства и орудия для усугубления страданий жертвы (электроток, раскаленное железо, дробление костей, иглы…)». Таких фактов судом не установлено.
Что касается «насильственного задержания» С., то из своей квартиры, где Ч. ее якобы удерживал, она уходить и не собиралась. И в гараж во дворе дома своих родителей пошла с ним добровольно. Сколько времени пробыла там, установить не удалось. А «непродолжительная изоляция от общества или ограничение свободы перемещения в силу малозначительности не представляют общественной опасности и не рассматриваются как преступление».
Факт кражи золотых изделий опровергается показаниями работницы ломбарда. Кроме того, в судебном заседании подсудимый предоставил семейные фотографии, сделанные уже после даты кражи, обозначенной в заявлении, на которых С. запечатлена с золотыми украшениями.
Так что возникли те самые «неустранимые сомнения в виновности подсудимого», которые по Уголовному кодексу РК толкуются в его пользу. Другая статья кодекса гласит: «Обвинительный приговор не может быть основан на предположениях и должен быть подтвержден достаточной совокупностью допустимых и достоверных доказательств». Таковые не были предоставлены ни по одному эпизоду обвинения.
В итоге. Суд приговорил: «Ч. признать невиновным и оправдать за отсутствием составов преступлений в его действиях. Признать за Ч. право на возмещение вреда причиненного ему незаконным привлечением к уголовной ответственности. Гражданский иск С. о взыскании с Ч. причиненного ей материального ущерба в размере 770 000 тенге и 15 000 000 тенге оставить без рассмотрения».
А в вынесенном частном постановлении, в частности, отмечено: «требования закона во время осуществления досудебного производства по данному уголовному делу грубо и существенно нарушены, расследование проведено с обвинительным уклоном… В связи с чем следует обратить внимание прокурора Акмолинской области на данные нарушения закона, допущенные при рассмотрении уголовного дела в отношении Ч.».
Нина МИТЧИНОВА.
