Из зала суда
Внутренние коррупционные риски… Сегодня работа по их выявлению ведется повсеместно. Очевидно, что они различны, зависят от специфики ведомства. Но одно наверняка является общим: правовая неграмотность, желание что-то получить в обход закона.
Приговор суда в отношении Б. — бывшего руководителя отдела земледелия и регулирования зернового рынка областного управления сельского хозяйства — одно из, к сожалению, нередких подтверждений этому.
— Знал его давно. Доверял. Б. производил впечатление серьезного человека, от которого многое зависит, — примерно так на судебном процессе обрисовывал свои взаимоотношения с 39-летним подсудимым М. — директор одного из крупных ТОО, передавший ему через свою супругу один миллион тенге. Судом он признан потерпевшим, хотя у любой взятки всегда две стороны. Думается, что самым обидным для М., стало пришедшее с опозданием понимание, что столь немалую сумму он передал НИ ЗА ЧТО. Мошенник Б. в принципе не мог оказать ему содействие. Жаль, что об этом он узнал только во время судебного процесса.
Но надо признать, что свое преступное намерение Б. осуществлял весьма изобретательно. 30 октября 2018 года звонит М. и сообщает, что хочет начать прием заявок на субсидирование стоимости удобрений посредством системы «Qoldau.Kz» с 1 ноября 2018 года…
Почему руководителю крупного ТОО никто не разъяснил, что ни Б., ни кто-либо иной повлиять на эту систему не сможет? Ну, так она задумана и устроена, чтобы человеческий фактор был исключен абсолютно. Работает система в автоматическом режиме и удовлетворение заявок зависит только от их очередности. В этот же день Б. звонит еще раз и сообщает, что «если документы еще не подготовлены, может перенести прием заявок на более позднее время». Через некоторое время звонит вновь и сообщает, что прием заявок на выплату субсидий начнется с пятого ноября 2018 года. Здесь уместнее применить слово — лгал…
Лгал, прекрасно зная, что фактически заявка ТОО на сумму 36 750 000 тенге подана шестого ноября 2018 года в 14 часов 25 минут. Но седьмого ноября опять же в ходе телефонного разговора говорит М., что заявки ТОО отсутствуют в системе «Qoldau.Kz». Лгал откровенно, цинично, с преступным умыслом. Говорит, что ситуацию можно исправить, если…
В этот же день в 12 часов 59 минут перезванивает: заявка принята (якобы не без его участия), готовится для передачи в отдел финансирования и государственных закупок управления для выплаты субсидий. И это при том, что за несколько часов до этого, а именно: в 10 часов 56 минут, выплату уже произвели. То есть фактически заявка ТОО на субсидирование стоимости удобрений была к этому времени удовлетворена. Без малейшего участия Б.
Но он тем не менее, как следует из приговора суда, «умышленно, путем мошенничества, используя свое служебное положение, злоупотребляя доверием М., осознавая, что фактически не оказал никакого содействия последнему в получении субсидий, при этом движимый целью незаконного материального обогащения, за свои услуги попросил М. передать ему денежные средства в сумме один миллион тенге».
В свою очередь М., «находясь в заблуждении, уверенный в добросовестности действий Б., до конца не осознавая истинные его намерения, понимая, что тот является руководителем отдела областного управления, в чьем ведении находится деятельность, связанная с выплатой субсидий, опасаясь не получить их, согласился передать денежные средства Б».
10 ноября 2018 г. супруга Б. получила от М. средства в сумме один миллион тенге, которыми семья и распорядилась.
В ходе следствия Б. виновным себя признал незамедлительно, подписал соглашение в форме сделки о признании вины, раскаялся в том, что «являясь лицом, уполномоченным на выполнение государственных функций, преследуя корыстную цель незаконного обогащения, достоверно зная о том, что совершаемые им деяния уголовно наказуемы, противоправны и влекут за собой установленную законом уголовную ответственность, осознавая незаконность своих преступных действий, умышленно, путем злоупотребления доверием совершил хищение денежных средств М., причинил последнему ущерб в один миллион тенге».
Суд квалифицировал его действия как «мошенничество, то есть хищение чужого имущества путем злоупотребления доверием, совершенное лицом, уполномоченным на выполнение государственных функций, сопряженное с использованием им своего служебного положения». И даже при том, что уголовное правонарушение совершено лицом, нарушившим принятую им присягу, счел «достаточным и справедливым назначить Б. наказание ниже низшего предела, предусмотренного соответствующей статьей Уголовного кодекса…». Выплатит он в качестве штрафа три млн тенге, на государственной службе, в органах местного самоуправления… работать ему больше не придется. Но все для Б. могло обернуться гораздо хуже.
К числу смягчающих обстоятельств, помимо чистосердечного раскаяния, добровольного возмещения имущественного ущерба было отнесено и «мнение потерпевшего, не имеющего претензий и не настаивающего на суровой мере наказания».
Думается, что больше претензий у М. — к самому себе и персоналу ТОО: если бы были осведомлены о механизме получения государственных субсидий посредством автоматизированных систем, то сумели бы распознать откровенный обман и вымогательство.
Нина МИТЧИНОВА.
