Он до сих пор четко помнит короткие команды на немецком языке, свой номер — 1195, на который должен был немедленно откликнуться.
«Их надо было запомнить, — говорит бывший узник Освенцима, ветеран из с. Красиловка Зерендинского района Евгений Николаевич Жуковский, — иначе лишили бы дневной пайки или поставили на колени на несколько часов». И все же эти мучения, пережитые им в детском лагере, были, что называется, цветочками. В эту тюрьму, которую фашисты устроили для маленьких пленников в предместье, он вырвался из настоящего пекла — концентрационного лагеря смерти Аушвиц (Освенцим).
Родился Евгений Николаевич в г. Половцы Витебской области. Когда немцы оккупировали Белоруссию, забрали вначале отца — подпольщика, а в 1943 году он, 11-летний мальчик, пятилетняя сестренка вместе с мамой оказались в лагере смерти. Шестизначный номер на руке ветерана, чуть ниже локтя, слегка поблек от времени, но четко просматривается, напоминая о тех страшных днях и ночах, что пришлось перенести ему и выжить в том аду. Но он ничего и не забывал. Пережитые муки, нечеловеческий страх короткими вспышками до сих пор разрывают сон, болью отзываясь в сердце. Лагерь смерти Освенцим навсегда забрал у него мать, не увидел больше он и своей маленькой сестры Жанны. Он знает, что она осталась жива, но сколько ни искал ее после войны, куда только ни писал, все было тщетно…
Хорошо помнит, почти сразу по прибытии в Освенцим мать заболела тифом.
Вскоре свалился в тяжелом забытьи и он, оказавшись в неотапливаемом инфекционном бараке. Одежды на больных не было никакой. Так и ходили дети и женщины, прикрываясь рогожей, на которой спали. Матери потом полегчало, а сын лежал долго. Приходя иногда в себя, он видел рядом лежащего мальчика, снова забывался. Открывал глаза — на этом месте уже лежит девочка. Дети таяли, как свечки, а его истощенный организм, как мог, противился смерти, цеплялся из последних сил за жизнь. Его уже и не трогали, считая, что дни мальчишки сочтены. Евгений Николаевич уверен: выжил потому, что невероятной стойкостью его маленького организма заинтересовалась пленная врач-полька. Она, достав где-то чеснок, натирала им горбушку и буквально впихивала хлеб в рот больному ребенку.
Однажды в лагере распространилась весть, что детей будут перевозить в другой детский лагерь, где условия будут получше, но забирать будут крепких. Одна из заключенных, присматривающая за детьми, — тетя Лена шепнула мальчику, который после тяжелой болезни мог еще только немного сидеть: «Начинай понемногу вставать, ходи, иначе останешься здесь…» А это означало лишь одно — смерть, ведь лагерный крематорий работал исправно. Напрягая все свои силенки, он заставлял себя ходить, держась за стены…
В ожидании, когда его вызовут к столу в глубине комнаты, за которым восседала комиссия — врачи, лагерное начальство, решавшая дальнейшие судьбы маленьких пленников, он глазами наметил самую широкую половицу, по которой осторожно и подошел к столу. Его фамилию внесли в список уезжавших детей.
Когда их погрузили в кузов машины, увидел, что сестренка сидит в другой, а за колючей проволокой бьется в рыданиях мать. Мальчик не плакал, он по-детски радовался одежде, которую за столько времени надел на себя, тому, что все мучения — позади.
Их привезли в детский лагерь, в одном из предместий. Условия и питание здесь были получше. Детей заставляли плести лапти, вывозили на полевые работы. Потом был еще один лагерь, уже в Западной Германии, откуда он ходил на работу к латышу-эммигранту, говорившему по-русски. Освободили их в апреле 1945 года. Евгений попал в один из белорусских детских домов, затем в спецдетдом Браславского района Витебской области для детей-сирот. Окончил школу ФЗО в г. Калининграде, получив специальность судового плотника, однако длинного и хилого на вид паренька на работу не взяли, побоявшись, что может слететь с мачты. Позже выучился на столяра, получив четвертый разряд. Направили его в Иркутск, откуда в 1952 году призвали в ряды советской армии. Служил Евгений Жуковский на Дальнем Востоке.
Вообще, в молодости Евгений Николаевич поколесил по стране. Есть в его биографии и такой факт: живя недалеко от станции Вешенская, даже голосовал за писателя Михаила Шолохова, который баллотировался в депутаты. Когда завербовался в Коми АССР, встретил там свою половинку — Марию Карловну, с которой разменяли уже 61-ю годовщину совместной жизни. Воспитали четверых детей, имеют четверых внуков, трех правнуков.
Легкий на подъем человек в апреле 1957 года оказался в Казахстане, в Зерендинском районе. Работал Евгений Николаевич сначала разнорабочим, позже полученные в армии навыки связиста определили дальнейший путь. Он стал электриком. Был период, когда уходил на стройку, вернулся и уже до самой пенсии 30 лет без перерыва трудился совхозным электриком. В свое время был награжден почетной медалью «Ветеран труда».
Перескакивая с одного на другое, Евгений Николаевич за пару часов нашей встречи вновь перебрал всю свою жизнь, богатую на события и горькие, и радостные. Их неимоверная тяжесть пришлась на его детство, юность, заставив познать страшное — потерю самых дорогих ему людей, голод, сиротскую участь. Все это не надломило Евгения Жуковского, а сделало этаким стойким «оловянным солдатиком», привыкшим полагаться только на себя. Чувствовалось, что характер у человека — кремень, когда нужно, за словом в карман не полезет. И вместе с тем оказалось, что при этом никогда не ходил к начальству просить чего-то для себя лично, даже если очень нужно. Говорит, стыдно. Правда, сейчас у стариков, держащих на подворье немного живности, заканчиваются зерноотходы. В прошлом году они сами докупили корма на 16 тыс. тенге, а в этом, увы, не получилось.
Раушан УТЕУЛИНА.
Зерендинский район.
Фото Ермурата ДОСУМОВА.
