Самый последний аккорд двухсотлетней казахско-джунгарской войны в сознании алашского народа остался под названием «Шанды жорык» («Пыльный поход»). Сохранилось очень много исторических сказаний, поэм, связанных с событиями этого похода, был создан и кюй «Шанды жорык». На самом деле это был не поход, поднявший до небес пыльную бурю, а самый последний и крупный, самый тяжелый по жестокости майдан в истории войны с калмыками, где кровь лилась рекой и жертвы были неисчислимыми.
Еще в эпоху Высокорослого Храброго Есим хана одна часть потерпевших поражение ойратов откололась от основной массы и эмигрировала на запад. Этот воинственный улус, состоявший в основном из рода торгаут, разгромил Ногайскую Орду, вытеснил ее народ из родных земель и обосновался на берегах Волги. Таким образом, в середине XVII века в тылу Казахской Орды образовалось еще одно калмыкское ханство.
Со временем калмыки на Волге приняли российское подданство, но сохранили относительную внутреннюю самостоятельность. Так получилось, что жизненные интересы воинственного калмыкского народа именно в этот период в данном регионе во многом совпадали с политикой Российской империи.
На протяжении полутора веков калмыкское ханство вело политику вражды по отношению к окружающим тюркским народам, даже ко всему мусульманскому сообществу Восточной Европы. Оно полностью разогнало ногайцев, вытеснило башкир из родных земель, производило набеги на Дагестан и Кабарду, участвовало в войне против Крымского ханства и Османской империи. Постоянно находились на грани срыва и взаимоотношения с восточным соседом — Казахской Ордой. Но после сокрушительного поражения от Салкам Жангира в 1635 году на Яике калмыки притихли надолго, хотя по мере усиления Дурбун-Ойрата установили связь с далекой Джунгарией и нет-нет да показывали прежний норов.
В конце концов в середине ХVIII века Джунгария была окончательно разгромлена, успокоились и волжские калмыки. Но не от того, что остались одни или ошеломляющим был удар казахов, а потому, что еще сильнее стали сжимать колониальные тиски России.
С каждым днем возрастали потери и горе калмыкского народа, тысячи молодых джигитов которого вечно находились вдали от родины, в походах, участвовали во всех войнах России: в 1861 году была упразднена ханская власть, на освоенное уже им Поволжье стали прибывать переселенцы из других регионов России и захватывать наиболее плодородные земли, пастбища и водоемы, началось принудительное крещение местного населения, частыми стали угоны скота и людей, грабежи и насилие и со стороны казахов.
Именно в этот период в сознании калмыков зародилась заветная мечта о возвращении на восток, в родную Джунгарию; распространился слух о том, что после истребления ойратов земли предков опустели и остались без хозяев. Лидеры народа тайчи Убачи и Церен начали агитировать соплеменников предпринять великое кочевье, что все волжские калмыки должны возвратиться в Джунгарию.
Отчаявшись в повседневной невыносимой жизни, в надежде на лучшую, пусть пока туманно неизвестную, перспективу, калмыкский народ осенью 1770 года решается на великое переселение.
Откочевка назначается на начало января.
Торгауты, составляющие основную часть калмыков, занимали левобережье Волги, то есть восточную часть, а дурбуты и хошауты — правобережье. Когда начались тайные разговоры об откочевке, калмыки всех родов под разным предлогом стали перебираться на левый берег реки, оставшиеся ждали заветного сигнала. Однако в день 5 января, на который было назначено начало мероприятия, ударил сильный мороз, 11198 семей не смогли из-за полыньи перейти реку, присоединиться к великому кочевью и остались навсегда в пределах России.
А численность тех очагов, которым удалось своевременно перейти реку и взять курс на Джунгарию со всеми людьми и скотом, составила в общей сложности 30 909. Это примерно 170-180 тысяч человек. Внушительными были и вооруженные силы — 40 тысяч воинов. Имелось только одно весьма серьезное «но» — калмыкскому кочевью предстояло пройти через казахскую территорию, другого пути не было.
Получив весть об откочевке волжских калмыков, русское правительство намеревается вернуть их обратно. Однако быстро двигавшиеся калмыки, уничтожая по пути отдельные воинские отряды, пока русскими была организована погоня, уже успели глубоко внедриться в казахские владения. Яицкие казаки отказались от опасного похода, войско генерала Траубенберга вернулось с полдороги.
Передвигаясь словно сель, калмыки смяли несколько попавшихся на пути казахских аулов и ненадолго остановились на берегу Жема. Стало известно, что они намерены перебраться через Иргиз и, идя по Сарыарке, через Жетысу выйти на Джунгарию.
Узнав о приближении калмыков, хан Младшего жуза Нуралы оперативно снарядил войско и выступил им навстречу.
Первая битва состоялась на берегу Жема. Убачи потерпел поражение и, отступая, послал Нуралы письмо о перемирии, в котором пишет, что он вынужден бежать от русских на земли своих предков, поэтому просит предотвратить кровопролитие. В ответном послании Нуралы требует очистить казахские земли, вернуться обратно.
Со времен «Актабан шубырынды» прошло всего пятьдесят лет, многие из тех, кто своими глазами видел страшное нашествие, были еще живы. Чуть больше мушели (12-летнего цикла) прошло после завершения войны с Джунгарией. Поэтому в любых условиях казахам для выступления против калмыков никакой агитации не требовалось. Стоило зазвучать тревоге, что приближаются давние враги, — все казахи уже были на коне. Как бы ни уверяли калмыки, что не нанесут ущерба, не было сомнения в том, что пройдя через весь Казахстан, вытаптывая многочисленные летовки и зимовки, это грозное шествие послужит причиной многих столкновений, кровопролития.
Раз поднявшись с насиженных мест, калмыкам тоже было трудно возвращаться назад, поэтому Убачи без ответа оставил требование Нуралы хана. Калмыкское кочевье, огибая Мугоджарские горы и по возможности обходя густонаселенные казахами регионы, продолжало двигаться по первоначальному плану.
В весеннее половодье, соорудив плоты из камыша, беженцы с трудом перебрались через Тургай: исхудали лошади, скот, да и люди изрядно устали. Теперь уже на их головы свалилось своего рода жестокое «актабан шубырынды». Вслед за кочевьем с каждым днем все больше и больше оставалось трупов умерших, обессилевших.
Главное — чем дальше двигалось шествие, тем чаще становились кровопролитные стычки. Казахи зорко следили за движением кочевья, нападали с флангов.
Конечно, нельзя представлять калмыкское кочевье как некий беззащитный, бессильный табор. Со времен древних тюрков, монголов кочевые народы жили походной жизнью, месяцами, годами не слезали с коней.
(Продолжение в следующих номерах).
Мухтар МАГАУИН,
Народный писатель Казахстана,
лауреат Государственной премии Казахстана им. Абая.
Перевод с казахского Госмана ТОЛЕГУЛА.
