«Я его простила, он болен, его лечить надо. Претензий к нему не имею. Пожалуйста, не надо его в колонию отправлять».
Разве можно без слез слушать обращенные к суду слова матери, избитой своим сыном. Да так, что «согласно заключению судебно-медицинской экспертизы у К. врачами обнаружены и описаны следующие телесные повреждения: тупая травма грудной клетки в виде закрытых линейных переломов 3,4,5,6-го ребер слева и 5,6-го ребер справа, сопровождающихся гематомой грудной клетки слева; тупая травма живота в виде разрыва селезенки в области ее ножки с образованием гематомы и последующим скоплением крови в брюшной полости, которая соответствует причинению тяжкого вреда здоровью, по признаку опасности для жизни».
Суд детально выяснил все подробности этой чудовищной истории. Мать К. и ее 40-летний сын Ж. жили вдвоем в г. Кокшетау. В 2003 году он был осужден за убийство на 15 лет, в 2014 освобожден условно-досрочно. Не работал, спиртными напитками злоупотреблял, жил за счет матери.
Пил он и утром восьмого апреля неподалеку от своего дома. А пожилая мама упала в квартире, выходя из ванной комнаты. Боль – страшная, но мысли о том, что она сломала тазобедренную кость не было. Как-то поднялась с пола, добралась до спальной комнаты, вызвала скорую помощь. Прибывшая бригада медиков рекомендовала госпитализацию в областную больницу. Отказалась: «На кого сына оставлю».
Пьяный сын вернулся домой около 16 часов. Подошел к лежащей на кровати матери, она рассказала о падении, пожаловалась на сильную боль. Тот стал кричать: «Притворяешься», но бригаду скорой помощи все-таки вызвал. И вновь от госпитализации женщина отказалась.
Медики уехали, Ж. подошел к матери, потребовал, чтобы встала с кровати. Сделать этого она не могла. На крики и ругательства не отвечала, молчала. Знала, что вызовет еще большую агрессию. Не помогло. Пинком сбросил ее с кровати, бил ногами по груди и животу.
Оставил избитую маму на полу, лег спать. Проснулся через пару часов, услышал стоны, подошел. Испугался последствий, скорую помощь вызвал.
В суде вину не отрицал, говорил о раскаянии, просил у матери прощения. Суд исходил из статьи 52 Уголовного кодекса РК, согласно которой «лицу, признанному виновным в совершении преступления, должно быть назначено справедливое наказание, необходимое и достаточное для его исправления».
Из приговора суда: «Ж. признать виновным в совершении преступления, предусмотренного ст. 106 ч.1 УК, и по этой статье ему назначить четыре года лишения свободы с отбыванием наказания в учреждении уголовно-исполнительной системы максимальной безопасности».
«Ж., согласно заключению судебно-наркологической экспертизы, страдает психическими и поведенческими расстройствами, в результате употребления алкоголя, синдромом зависимости, на что указывают данные анамнеза, наличие психофизической зависимости, нуждается в принудительном лечении, противопоказаний не имеет», поэтому ему следует назначить принудительное лечение по месту отбывания лишения свободы».
Признаюсь, что мысль «хоть четыре года женщина поживет спокойно» мелькнула, но тут же другая мысль пришла, куда более реалистичная «переживать будет, передачи возить, на свидания ездить».
И вспомнились стихи о сыне, несущем жестокой возлюбленной вырванное из груди сердце матери: «В пути у него помутилось в глазах, всходя на крылечко, споткнулся казак. И матери сердце, упав на порог, спросило его: «Не ушибся, сынок?»
