История нашей страны прошлого века пополняется новыми сведениями, но они порождают новые вопросы. Одна из таких тем – история политических репрессий в Казахстане.
24 ноября 2020 года Глава государства Касым-Жомарт Токаев подписал Указ «О Государственной комиссии по полной реабилитации жертв политических репрессий». Основная задача этой комиссии – восстановить историческую справедливость в отношении всех жертв политических репрессий в советский период, оправдать их в правовом и политическом отношении.
Действительно, в прошлом веке на долю казахстанцев выпали тяжелейшие испытания: голодомор, затем – искусственное обострение классовой борьбы, коллективизация, приведшая к страшному голоду. Следом – политические репрессии, значительно ухудшившие положение народа. После этого разгорелся пожар Второй мировой войны. И вновь дальнейшие преследования.
Ученые сообщают, что население страны сократилось вдвое. По имеющимся данным, жертвами тоталитарной системы в период 1920-1939 гг. стали 4 млн человек. Среди них от голода умерли 2,2 млн человек.
1,2 млн человек были вынуждены бежать за границу. 115 000 человек подверглись гонениям из-за своих политических взглядов, 27 000 из них были приговорены к смертной казни. 60% расстрелянных являлись представителями интеллигенции. Кроме того, известно, что более 1,5 млн немцев, поляков, корейцев, чеченцев, турок, греков, крымских татар, представителей кавказских и других народов против их воли были депортированы в казахские села и лагеря, расположенные на территории Казахстана.
Столько разных судеб ждут справедливости и правды, каждая из них – великий аманат, долг перед историей. Чтобы дать всему этому истинную политическую оценку, необходимо работать с архивами дальних и ближних стран, изучать дела в закрытых фондах…
115 000 человек – это только согласно неполным сведениям о большом терроре. Численность людей, подвергшихся преследованиям на территории Казахстана, превышает один миллион. Имена тех, кто принимал участие в народных восстаниях, ждут оправдания. То же самое можно сказать и о военнопленных. Число пострадавших, включая умерших от голода и беженцев, достигло шести миллионов человек.
«В 1920 году в Советском Казахстане проживало 6 миллионов казахов. Такую статистику озвучил председатель казахстанского исполнительного комитета Сейткали Мендешев. Согласно результатам переписи 1939 года, численность казахов в сельской местности составляла всего 1 900 000 человек, а численность казахов в городах – менее полумиллиона. Каждые 19 лет должно подрастать одно поколение. Где они? Они уничтожены! В результате этого бедствия на полях не стало скота, а деревень стало меньше. Если проехать в Центральный Казахстан, то вы увидите, что расстояние между населенными пунктами составляет 100-150 километров. Когда-то соседние села были расположены близко друг к другу», – вспоминает известный историк-академик Хангельды Абжан.
По мнению историков, практика политических репрессий была явлением, характерным для всех стран с тоталитарным коммунистическим режимом. В Советском Союзе этот процесс шел непрерывно, на каждом этапе менялись лишь его масштабы и формы. В 1948-1953 годах меры по наказанию «идеологических» и «классовых» врагов получили широкое распространение в восточноевропейских странах, попавших после войны под влияние Советского Союза. Когда в СССР началась кампания по ликвидации последствий отдельных культов личностей, лидерам восточноевропейских стран также было поручено оправдать жертв политических репрессий.
Изучение архивных материалов на сегодняшний день имеет большое значение для восстановления нашей истории. Однако проблема в том, что часть документов до сих пор не опубликована и не рассекречена, хранится в организациях, недоступных для исследователей. Проблема доступа к архивным документам возникла еще в конце 1930-х гг. В советское время архивы считались стратегическими объектами. Поэтому в 1938 году они были переданы в НКВД. После этого в Казахстане началось массовое уничтожение документов, связанных с гонениями и голодом 30-х годов прошлого века.
Ни одному из крупных архивов советского или партийного органа не удалось избежать «чистки». Многие документы, в том числе секретные, были уничтожены специальными комиссиями или сотрудниками министерств, ведомств и учреждений по прямому указанию сверху. В архивном деле Советского Союза в конце 1940-х – начале 1950-х годов повторилась «макулатурная кампания» 1930-х годов. В 1945 г. было уничтожено 8,7 млн, в 1950 г. – 30,7 млн, в 1955 г. – 68,1 млн документов.
Но на этом сокрытие следов преступления не закончилось. Хотя архивы потеряли половину своих документов, известно, что важные сведения о преступлениях Советской власти хранятся в тайных архивах на бумажных носителях.
В связи с этим возникает вопрос, каковы же особенности северного региона в рамках этой политики. Следует отметить, что территория Есиль-Нура-Кокше имела особенности, отличавшие ее во время кампании массовых репрессий от других регионов.
Во-первых, низкая плотность населения (последствия голода, двух войн, репрессий), во-вторых, неосвоенные земли, в-третьих, обилие месторождений полезных ископаемых и рудников. Все это создало потребность в большом количестве дешевой рабочей силы. И надо сказать, что здесь было немало представителей интеллигенции, образованных людей, представителей религии, имевших политическое влияние на народные массы. В ходе карательной кампании, начавшейся в 1930-х годах и продолжавшейся в течение двадцати лет, политический состав и социальный облик заключенных постоянно менялись. Первоначально через систему лагерей проходили представители партии, кулаки и богатые люди, простые крестьяне, затем – представители интеллигенции, их семьи, позже – ссыльные, военнопленные, пленные иностранцы.
С учетом этих научных аспектов наши текущие исследования и изыскания охватывают региональные проблемы современной Акмолинской области, включавшей часть Северо-Казахстанской, Акмолинской области в преж-них границах, Кокшетауской и даже Карагандинской областей. Следует учитывать, что в те годы административно-территориальные границы постоянно менялись.
Трудовые лагеря – одно из проявлений тиранической политики советского времени. В мае 1930 года Совнарком принял постановление «О создании в Казахстане исправительно-трудового лагеря (КазЭТЛАГ)». В конце декабря 1931 года на месте бывшего совхоза «Гигант» был создан Карагандинский исправительно-трудовой лагерь, а центр учреждения «Карлаг ОГПУ» располагался в селе Долинка и подчинялся непосредственно системе ГУЛАГ. Всего было открыто 29 его филиалов, охвативших большую территорию. По некоторым данным, отбывали наказание и работали в подконтрольных им колониях и различных «пунктах» около 70 000 человек.
Позже было открыто много лагерей, таких как Степлаг, АЛЖИР. Известно, что только в Акмолинской области было 11 больших и малых лагерей. Таким образом на казахской земле была организована ставка сталинской лагерной системы.
О народах, сосланных в Казахстан, то есть о депортации, отечественными и зарубежными исследователями написано немало. В связи с этим еще одна сторона вопроса – спецпереселенцы в северном регионе. В 1935 году первым мероприятием этнической чистки в советской системе стала депортация финнов из Ленинградской области и приграничного района Карелии. Всего было депортировано двадцать три тысячи двести семнадцать человек, из них две тысячи сто двадцать два человека переселены в Северный Казахстан.
В 1936 году Народный комиссариат Советского Союза принял следующее постановление: «О выселении из УССР и хозяйственном устройстве в Карагандинской области Казахской АССР 15 000 польских и немецких хозяйств». По мнению исследователя Земскова, указанный контингент не относился к спецпереселенцам, и в определенной степени им не воспрещалось свободно передвигаться в районе условного поселения. Позже поляки были включены в число «бывших кулаков». По приказу ГУЛАГа крестьяне, депортированные как кулаки, до 1934 г. именовались спецпоселенцами, в 1934-1944 гг. они были причислены к категории трудовых поселенцев, а с 1944 г. включены в категорию спецпереселенцев.
Следующей этнической группой, сосланной в северный регион, являются корейцы. Согласно политической позиции советских властей того времени, корейцев на Дальнем Востоке следовало «спасти» от японских захватчиков. Фактически правительство насильно перебросило их в Среднюю Азию и Казахстан. В 1937 году в Северо-Казахстанскую область приехало 9 350 человек из 2 300 семей. По словам Земскова, были депортированы и иранцы, проживавшие на Кавказе.
В сентябре 1939 года начальник Народного комиссариата внутренних дел (НКВД) Лаврентий Берия одобрил «План выселения иранских граждан и их семей в Северный Казахстан согласно решений Особого совещания при НКВД СССР от 11, 15 и 23 августа 1939 г.».
Еще одна довоенная кампания депортации связана с политикой переселения польского населения в 1940 г. Только в северный регион за эти годы приехало около 21 тысячи человек. Депортация поляков, вероятно, началась еще весной 1936 года. Первым этапом на станцию Тайынша прибыли два эшелона. В основном они переселены из Житомирской и Хмельницкой областей Украины.
В первое время были построены временные палатки у озера Жарколь, в последствии было организовано село Калиновка Блюхерского (Чкаловского) района, то есть колхоз «Червонный пахарь». Первым председателем колхоза был Казимир Феликсович Вручинский. Переселенцы своими руками построили дома с соломенными крышами, пекарню, школу-семилетку, баню, мельницу.
Во время войны многие поляки работали в рядах трудармии на заводах Челябинска и Нижнего Тагила, на оборонных предприятиях Уральских гор, на шахтах. Многие из них сражались на войне. Позже большая их часть будет оправдана.
В одном из письменных показаний имеются следующие сведения: «Рудницкая Станислава Рафаиловна, 1935 г. р., уроженка с. Забара Городницкого района Житомирской области. Незаконно переселена по национальным мотивам в 1936 году совместно с родителями в возрасте одного года. Состояла на спецучете в органах МВД с 1951 до 1956 года. Принудительное выселение граждан из мест проживания, направление на спецпоселение признается политической репрессией, поэтому на основании Закона РК «О реабилитации жертв массовых политических репрессий» он (а) реабилитирован (а). Данная справка является официальным документом о реабилитации Рудницкой Станиславы Рафаиловны. Старший помощник прокурора Кокшетауской области по надзору соблюдения законов в органах национальной безопасности, младший советник юстиции А. И. Смирнов. 12.01.95». Вот эти свидетельства, как одно из проявлений тех мрачных лет.
Еще один общеизвестный факт – кампания по депортации немцев, обвиненных в государственной измене во время Великой Отечественной войны. В 1941 году на территорию Казахстана планировалось переселить 467 тысяч нем-цев, из них 62 тысячи – в северные районы.
В процессе сбора этих материалов удалось взять интервью у Фриды Кем, проживавшей в селах Баратай и Уголки Зерендинского района нашей области, которой сейчас за 80 лет. По ее словам, до войны они жили в городе Бальцер Саратовской области, на реке Волге. «Жили мы хорошо. Держали скот, строили дом, отец работал в строительном цехе. Затем пришли военные и переселили нас за один день. Мы оставили все свои вещи, поверив словам сол-дат, которые сказали, что мы вернемся. Мне тогда было три года. Помню, что мы долго ехали на поезде. Осенью на воловьей упряжке мы приехали из Кокшетау в село Баратай. Время военное, жизнь в стране тяжелая. Мой отец, Георг Кен, работал дровосеком в лесничестве в селе Уголки. Мы выросли, изучая казахский язык и играя с казахскими детьми.
В 5-6 километрах от нас находился лагерь Ключи. Мы часто видели там заключенных. Начальником лагеря был Айткен Хаметов, получивший ранение на войне. Он был хорошим человеком, мы не видели, чтобы он издевался над заключенными. Я слышала, что он из села Саберли, его дочь Калима жила в деревне Еленовка».
Действительно, позже мы нашли Калиму, которой почти исполнилось восемьдесят лет, взяли у нее интервью и записали некоторые ее воспоминания.
Следующий этап миграции связан с народами Кавказа и Крыма. В 1943-1944 годах целые народы обвинялись в предательстве и подвергались карательным мерам, под предлогом пособничества фашистам в казахскую степь были переселены калмыки, балкарцы, чеченцы, ингуши, крымские татары.
Архивные документы показывают: изгнанные народы были разными по религиозным верованиям, традициям, обычаям, менталитету и хозяйственным навыкам. Конечно, мы замечаем, что местное население по-разному относилось к представителям указанных национальностей, которые были вынуждены переселиться и жить под ярлыками «предателей» и «врагов народа». Поначалу к ним относились с недоверием и подозрением, но со временем их отношения перерастают во взаимную дружбу и «укорененность».
Об этом часто пишут в своих воспоминаниях жители Коргалжынского, Зерендинского, Сандыктауского районов, Степногорска… Если разобраться, то во многом адаптация депортированных народов к местным условиям, процесс социализации были связаны с привлечением и принятием их коренным населением в свое этнокультурное пространство. По этим фактам можно наблюдать, как формировались и развивались межэтнические отношения в те страшные годы. Следует также отметить, что народы, пришедшие со спецпоселением, оказали положительное влияние на экономику и социальные отношения этого региона.
Безусловно, прямые обвинения целых этносов и применение насильственных мер являются неотъемлемой частью репрессивной политики Советского государства. Органы безопасности и контроля правительства постоянно следили за общественно-политическим положением депортированных и пытались подавить и ограничить их национальные позиции и религиозные традиции. В результате этой политической кампании наша страна стала многонациональным государством.
Поэтому по-прежнему важным остается вопрос изучения и анализа процесса политических репрессий в регионе, оценка его с политико-исторической и гуманитарной точек зрения. Межэтнические отношения в эти годы в регионе, протест против официальной власти, повседневная жизнь, политика органов государ-ственной власти, карательные меры, преследования за политические и религиозные взгляды, определение местонахождения сталинских лагерей и колоний, следы массового голода, число беженцев, проблемы определения числа кулаков, подвергшихся конфискации, – без сомнения, это вопросы, для решения которых необходимы исторические данные, оценка и анализ.
Аманай СЕЙТКАСЫМОВ,
советник ректора КУ им. Ш. Уалиханова,
координатор региональной комиссии
по полной реабилитации жертв политических репрессий.
