Существовавшая почти три десятилетия советская система спецпоселений – явление уникальное в мировой истории и пенитенциарной практике.
Тоталитарный режим «обогатил» исторический опыт принудительных переселений, породив целую систему «мест обязательного поселения», которая получила официальное название «системы спецссылки (спецпоселений)».
На рубеже 1940–1950-х гг. ссыльный «спецконтингент» насчитывал свыше 30 групп (категорий, «окрасок учета»). Наряду с термином «спецпереселенец» стал широко употребимым и термин «спецпоселенцы» (1944 г.).
Мы изучаем личные дела фонда 9 спецпереселенцев «Коллекция контрольно-наблюдательных дел, направленных на спецпоселение», по категории учета «немцы». Отметим, что в нем хранится свыше 36 тысяч дел, из которых 342 дела проанализированы и внесены в базу данных.
Старейшей представительницей данной категории населения, по изученным делам, была Илензеер Христина Егоровна, 1864 года рождения, прибывшая из Днепропетровской области в 1945 году и снятая с учета в 1952 году по свидетельству о смерти. Самые молодые спецпоселенцы – 1937 года рождения. Спецпоселенцы, дела которых были изучены, в основном, представлены беспартийными, встречаются дела осужденных к различным срокам заключения.
Некоторые из них скончались за колючей проволокой. «Илли Екатерина Григорьевна, осуждена в 1948 году за хищение хлеба к 6 годам л/с (в 1950 снята с учета спецпоселения по причине смерти)», «Клинг Андрей Андреевич, осужден в 1941 г. на 5 лет. Срок за злоупотребление (в 1949 году выдано свидетельство о смерти)».
В пункте «Образование» варианты ответов самые разные: неграмотный, малограмотный, низшее, 1-8 классы, среднее, высшее. Среди спецпоселенцев, имевших высшее образование, представляют интерес Карпашвили Нина Ивановна (Тбилиси, научный сотрудник, прибыла в 1941 году, освобождена в 1945 году); Крюгер Отто Оскарович (доктор исторических наук. В 1935 году арестован по ст. 58 10-11 УК СССР; освобожден и выслан на 5 лет из Ленинграда. Ст. Шортанды, Шортандинский район, Акмолинской области).
На вопрос о специальности / профессии спецпоселенцы преимущественно дают ответ «не имею», хотя следует отметить, что встречаются бухгалтер, зав. магазином, каменщик, колбасник, комбайнер, кузнец, литейщик, медсестра, молотобоец, научный сотрудник, печник, пимокат, плотник, сапожник, слесарь, столяр, счетовод, ткачиха, токарь, тракторист, учительница, штукатур, шофер.
Самый ранний срок прибытия спецпереселенцев в Акмолинскую область – 1941 год, крайняя дата – 1955 год.
Изучая материалы, мы столкнулись с таким фактом: кумык (дагестанец), прибыл из селения Кизляр, Курпского района Северо-Осетинской АССР в 1944; в деле отмечено, что он был ошибочно переселен как ингуш; в 1947 году освобожден из спецпоселения.
География по месту рождения, а также местам, откуда спецпоселенцы прибыли в Акмолинскую область, также обширна – Германия, Польша, Грузинская ССР, Дагестанская АССР, Калмыцкая АССР, Коми АССР, Крымская АССР, Алтайский край, Краснодарский край, Республика немцев Поволжья, Северо-Кавказский край, Ставропольский край, гг. Архангельск, Баку, Воркута, Куйбышев, Ленинград, Москва, Орджоникидзе, Рига, Тбилиси, Ульяновск, Челябинск, Волынская, Воронежская, Ворошиловградская, Житомирская, Запорожская, Киевская, Ленинградская, Новосибирская, Мариупольская, Одесская, Самарская, Саратовская, Свердловская, Симферопольская, Сталинская, Черниговская, Чкаловская области…
Спецпоселенцы находились в «местах обязательного поселения» под надзором и не могли их покинуть, о чем свидетельствуют соответствующие записи в регистрационных документах (дни явок в спецкомендатуру и личные подписи спецпоселенцев).
Кроме того, в большинстве дел имеются расписки 1956 года о том, что гражданам объявлено об освобождении из спецпоселения без права возвращения на место, где они проживали до выселения.
Отдельные личные дела проливают свет на повседневную жизнь спецпоселенцев. Так, в папке с документами на имя с/поселенца Каплан Иосифа Васильевича имеется ходатайство с просьбой предоставить ему возможность для воссоединения с семьей в лице его жены Роллер Магдалины Ивановны и трех детей, так как с момента мобилизации его в трудармию в 1941 году они находились в разных местах. Справедливости ради отметим и то, что Роллер М.И., опережая ходатайство Каплана И.В., написала в вышестоящие инстанции письмо с жалобой на то, что он материально не помогает семье и не проявляет готовность на соединение.
Отметим, что подобного рода «социальные портреты» немцев-спецпереселенцев дополняют встречи с непосредственными очевидцами событий либо потомками представителей депортированных народов.
В частности, мы встречались с Кем Фридой Георгиевной, 1938 года рождения, которая вместе с семьей была депортирована из Саратовской области в 1941 году, и осталась «навечно в местах обязательного поселения без права возврата к прежнему месту жительства». Она рассказала о том, как они были вынуждены закрыть только что отстроенный, еще пахнущий свежей краской дом, распродать наспех живность (главе семьи была выдана справка, по которой он должен был получить домашний скот в пункте прибытия) и с минимумом вещей отправиться в путь. Обещанный скот семья не получила, отец на месте устроился печником; сама Фрида с успехом овладела казахским языком, спустя годы работала на посадке леса.
Во всех нормативно-правовых актах отмечалось, что снятие людей с учета спецпоселений не влечет за собой возвращения им имущества, конфискованного при выселении, и что они не имеют права возвращаться в места, откуда были выселены; они не получали и прав на денежную компенсацию. То есть, никакой реабилитации по отношению к спецпоселенцам не проводилось, по определению В.Н. Земскова, они переводились в статус «помилованных».
В связи с чем считаем возможным передать дела спецпоселенцев в соответствующие органы для реабилитации.
Алмагуль КУШПАЕВА,
кандидат исторических наук, доцент, заведующая кафедрой Истории Казахстана и «Рухани Жаңғыру» Кокшетауского университета имени Ш. Уалиханова.
