К числу «белых пятен» в биографии Чокана Валиханова относится один интересный факт из его петербургской жизни. По нашей версии, именно во время пребывания в Петербурге Чокан Валиханов совершил поездку в Париж. Во всяком случае, известно, что он намеревался туда съездить. В письме к отцу 4 ноября 1860 г. он писал: «Бог даст, через месяц выеду из Петербурга в Париж, деньги на поездку займу у одного человека».
Долгое время этот вопрос: занял ли деньги Чокан Валиханов, если да, то у кого, оставался открытым. Известный казахский писатель и общественный деятель Ануар Алимжанов считал, что Чокан совершил поездку в Париж. В 1985 г. в статье, посвященной дружбе Ч.Ч.Валиханова и Ф.М.Достоевского, он писал: «Очевидно, что деньги на дорогу он мог занять «у этого человека» (А. Врангеля — К.А.) только при содействии и поручительстве Достоевского или же этим «человеком» мог быть сам Достоевский».
Нами точно установлено, что «этим человеком», у которого Чокан занял деньги, был не А. Врангель и не Ф.М. Достоевский, а студент Петербургского университета Н.М. Ядринцев. В своих воспоминаниях о Ч. Валиханове Николай Михайлович писал: «С Чоканом Валихановым я познакомился в Петербурге в 1860 г. через Григория Николаевича Потанина. Сначала я просто встречался с ним, а потом представился мне случай сделать небольшое одолжение».
Одолжение это заключалось в том, что Ядринцев дал взаймы Валиханову сравнительно крупную сумму. Чтобы расплатиться с этими долгами, Чокан в январе 1862 г. был вынужден просить профессора А.Н. Бекетова, как редактора «Записок, Императорского русского географического общества» (ИРГО) известить его, на каких условиях ИРГО может купить его «Заметки о Кашгаре». В конце письма Чокан сообщал Бекетову о том, что он брал в долг у своих друзей — Ядринцева и Усова деньги. В связи с этим он просил Бекетова: «Если заметки мои будут Вами куплены, то нельзя ли будет Вам удовлетворить того и другого. Ядринцову я должен 300 рублей серебром, а Усову — 50 р.».
Если Валиханов не совершал поездки в Париж, то зачем было ему брать в долг такую крупную сумму денег? Ведь он получал приличное жалование — 739 рублей, для того времени деньги немалые. Пока единственным документом, подтверждающим пребывание Ч.Ч. Валиханова в Париже, является свидетельство А.Е. Врангеля, друга Ф.М. Достоевского. В своих воспоминаниях о Ч.Ч. Валиханове он пишет: «Мне он очень понравился, и Достоевский очень был рад повидать его. Впоследствии я встречал его в Петербурге и в Париже».
Мои доводы о том, что Чокан Валиханов совершил поездку в Париж, разделяет и автор книги «Тайна Чокана Валиханова» Б. Кыстаубаев. Аргументируя версию о поездке Ч. Валиханова в Париж, он пишет: «А. Врангель, как профессиональный разведчик, знал Чокана, товарища по оружию, как говорят «в лицо», поэтому ошибки быть не может». Однако автор книги считает, что: «Ч. Валиханов был отправлен в Париж в служебную командировку в качестве оперативного работника…». Несостоятельность такого предположения очевидна по той простой причине: если Чокан был в Париже в служебной командировке, то он бы совершил поездку за государственный счет, и не было бы надобности занимать деньги.
К слову сказать, не соответствуют действительности и следующие утверждения Б. Кыстаубаева, который так увлекся деятельностью Чокана Валиханова как разведчика русской армии, что даже утверждает, что «в поле зрения секретных служб России Чокан оказался уже возрасте 10-12 лет». Абсурдность данного утверждения очевидна. Также не соответствует действительности утверждение, что «Он проходил специальную подготовку разведчика, в том числе тактику, артиллерию, фортификацию, в условиях конспиративной квартиры или конфиденциально». Ведь известно, что Чокана выпустили из кадетского корпуса в 1853 году, на год раньше, чем его однокурсников, потому что считалось недопустимым допускать к занятиям по военной тактике представителей казахского народа.
Таким образом, у нас есть веские основания полагать, что Чокан все же был в Париже. В таком случае естественен вопрос: зачем ему понадобилось влезать в долги, чтобы поехать в Париж. Тем более, зная, что финансовые возможности родителей к тому времени были весьма ограничены.
На рубеже 50-60 годов XIX в. в России назревала революция. Чтобы ее предотвратить, готовилась отмена крепостного права. На умонастроение демократической общественности большое влияние оказывали А.И. Герцен и Н.П. Огарев, которые подвергали резкой критике самодержавно-крепостнические порядки в России. Чокан был весьма осведомлен об их общественной и политической деятельности, читал все номера «Полярной звезды» и «Колокола», издававшихся в Лондоне и тайно доставлявшихся в Россию. Многие друзья и единомышленники Ч. Валиханова имели нелегальные связи с Герценом. Так вот, единственной причиной поездки Ч. Валиханова в Париж могла быть встреча с издателями оппозиционной самодержавию газеты «Колокол» — Герценом или Огаревым.
Веским аргументом в пользу этого предположения может служить то, что, начиная с 1861 г., на страницах «Колокола» появились статьи о Казахстане. В них острой критике подвергалась колониальная политика царизма по отношению к казахской Степи, разоблачались произвол и лихоимство чиновников, бесчинства и грабежи со стороны казачества.
Особенно примечательна в этом отношении статья в 131 номере «Колокола» от 1 мая 1862 г. Вот несколько фрагментов из этой статьи: «Известно, что киргизы (т.е. казахи — К.А.) Средней Орды платят ясак, т.е. определенную часть своего скота». Далее в статье освещается, как при сборе налогов путем злоупотреблений «составляют себе состояние не только члены приказов, но и первоприсутствующие лица областных правителей, особенно в Омске».
Автор статьи считает, что другой «причиной разорения Степи служат казаки». Он пишет: «Это разбойничье население (т.е. казаки — К.А.) показало себя везде… Знаете, как казак обходится с киргизом? До крайности просто. Вся его собственность кажется ему, казаку, своей собственностью и отнять у него быка или лошадь считается молодечеством и ничем больше…», и в заключение делается вывод: «Можно было бы сказать, что за счет киргизов живет все сибирское войско».
Конечно, такую статью в то время мог написать только Ч. Валиханов. Это легко могли установить и жандармы, поэтому, чтобы не навлечь беду на Ч. Валиханова, издатели газеты делают ссылку на статью г. Валиханова, опубликованную в легальной печати. Таким образом, встреча с Врангелем Чокана Валиханова в Париже, так сказать, имела место. По вполне понятным причинам Чокан совершил поездку в Париж конфиденциально. Поэтому в архивах нет других подтверждений об этой поездке.
Пребывание в Петербурге, знакомство и тесное общение с видными представителями демократических слоев России, встречи в Париже с издателями «Полярной звезды» обогатили Ч.Валиханова духовно, укрепили в нем прогрессивный образ мыслей.
Влияние русской демократической мысли на Ч. Валиханова, несомненно, об этом пишут все исследователи его творческого наследия. Вместе с тем справедливости ради, надо заметить, что и Чокан Валиханов оказывал определенное воздействие на тех представителей русской интеллигенции, с кем он близко общался. Об этом, в частности, не раз писал Г.Н. Потанин. Также, на наш взгляд, является бесспорным и то, что и Ч. Валиханов во время пребывания в Петербурге оказывал влияние на процесс становления русского востоковедения. Видимо, не случайно, что именно в 60-е годы этот процесс здесь получил особую динамичность.
Ч. Валиханов, будучи в Петербурге, читает курсы лекций в университете и в Азиатском департаменте, преподает тюркские языки, делится своими богатейшими познаниями о народах Центральной Азии. К нему за консультациями о Восточном Туркестане обращается видный востоковед В.В. Григорьев, который позднее при написании книги об этой стране использовал сведения, доставленные Ч. Валихановым. К нему за советом обращались и другие востоковеды, к примеру, В.В. Вельяминов-Зернов, Д.И. Романовский.
Кстати, о термине «просветитель»… он емок и значителен. Как писали М.Т Иовчук и А.Х. Касымжанов, «он (просветитель — К. А.) относится к людям, стремящимся культивировать разум, просвещать, к людям, страстно ненавидящим ложную «мудрость» …Если к разряду просветителей относят Вольтера и Руссо, Дидро и Гольбаха, Джефферсона и Франклина, Радищева и Чернышевского, то внесение в этот список Чокана Валиханова является само по себе красноречивым». Особенность Ч. Валиханова в том, что он впервые предпринял попытку экстраполировать просветительство к потребностям казахского общества.
В биографии Ч. Валиханова есть и другие не до конца выясненные обстоятельства. К примеру, вне поля зрения исследователей до сих пор остается и вопрос об отношении Ч. Валиханова к национально-освободительному движению 1837-1847 годов под предводительством Кенесары Касымова. Вполне допустимо, что Чокан этой выдающейся исторической личности посвятил отдельный труд. Дело в том, что с 40-х годов XX в. в советской историографии о Кенесары-хане утвердилась однозначно отрицательная оценка, а за объективную оценку возглавляемого им движения историк Е. Бекмаханов поплатился — был приговорен к 25-ти годам тюремного заключения, поэтому исследователи Ч. Валиханова обходили эту деликатную тему. А между тем на то, что он собирал материалы о восстании Кенесары, указывал в своих воспоминаниях Г.Н. Потанин.
Кроме того, в трудах Чокана Валиханова есть строки, посвященные движению Кенесары Касымова. Причем относился к нему он с явной симпатией: «Кенесары, отважнейший из мятежников, преследуемый отовсюду казачьими отрядами, бежал в горы Кунгей Алатау и пал в ужасной стычке», — писал Чокан в статье «О Баян-Аульском округе».
В другой работе он называет Кенесары-хана «замечательной, энергической личностью», который «во что бы то ни стало, желал утверждать независимость кайсацкого народа». И все же, хотя Ч. Валиханов относился к движению Кенесары-хана с симпатией, он не считал вооруженную борьбу единственным средством борьбы за свободу. В его трудах нет призыва к восстанию против колониальной политики самодержавия, которую он решительно осуждает. Будущее своего народа великий гуманист связывал с распространением знаний, организацией народного просвящения.
Как писал Н.М. Ядринцев, Чокан считал необходимым создание в родном краю «серьезного народного воспитания не в виде школ для толмачей и других административных потребностей, а в виде целой системы органов распространения европейской науки и гуманности». Так же Н.М. Ядринцев подверг резкой критике русификаторскую политику «…по отношению к инородческим школам без размышления о последствиях».
Так что можно без всякой натяжки сказать, что Чокан был предтечей ненасильственной национально-освободительной революции, идеи, которую в начале XX века всесторонне обосновал Махатма Ганди.
Не менее спорными до сих пор остаются обстоятельства смерти Чокана. Официальная версия о том, что он умер от туберкулеза, еще современниками была встречена с недоверием. Вот, что, к примеру, писал видный ученый А.Гейнс: «Администрация Сибири обиделась, что без посредства ее Чокана представили в Петербурге Государю, и он обласкал его. Начался ряд оскорблений и придирок, уложивших Чокана в настоящем году в гроб».
Летом 1864 года Ч. Валиханов был включен в состав военной экспедиции, направлявшейся для «присоединения» Южного Казахстана и Средней Азии к России. Возглавлял ее полковник Черняев, который был «прислан из Петербурга с готовым завоевательным планом». В соответствии с этим планом Черняев «огнем и мечом» добивался «добровольного» вхождения народов Средней Азии в состав России.
Когда попытки Ч. Валиханова предотвратить кровопролитие, грабежи и насилие на родной земле не увенчались успехом, он, рассорившись с Черняевым, уехал в Верный.
Действия Черняева не без участия Валиханова получили огласку и вызвали негодование у всех честных людей России. Черняев и его подручные не простили этого Чокану. С их подачи военному министру Д.А. Милютину было доложено «о вредном влиянии, производимом на умы киргизов (казахов) Семиречинской области штабс-ротмистром Валихановым». Пребывание Чокана в Семиречье, по мнению властей, стало опасным и вредным, и поэтому его поспешили перевести вглубь империи. Но, увы… Валиханов уже был мертв. Весть о кончине Ч. Валиханова была для его знакомых неожиданной, так как он незадолго до этого женился. Как пишет писательница И. Стрелкова, «существует версия, что Валиханов умер не от туберкулеза, его убили».
10 апреля 1865 г. в ауле султана Тезека ушел из жизни Чокан Валиханов. На общем собрании Русского географического общества со скорбным сообщением выступил известный ученый, исследователь Центральной Азии П.П. Семенов-Тян-Шанский. В частности, он сказал: «В глубине киргизских степей, на границе России с Китаем погиб еще в расцвете лет даровитый киргизский султан Чокан Валиханов. Смерть унесла одного из самых просвященных людей из национальных окраин. Ему было всего 30 лет от рождения». По-видимому, Петр Петрович неслучайно употребил слово «погиб».
Комментируя эти высказывания ученого, современный исследователь Б. Кыстаубаев пишет: «Чокан Валиханов был убит в возрасте неполных тридцати лет. Эта гнусная террористическая акция, без всякого сомнения, совершена царской контрразведкой, когда Чокан был в расцвете сил и энергии, занимался активной службой и оперативной деятельностью». Этой версии придерживался и известный казахский писатель Ануар Алимжанов. Незадолго до своей кончины он в беседе с автором этих строк определенно высказался, что Чокана убрали по заданию спецслужб России. Еще он добавил, что там, где похоронен Чокан Валиханов, его останков нет.
Мной здесь затронуты лишь некоторые проблемы биографии Чокана Валиханова, а спорных и мало изученных вопросов еще немало. Их решение невозможно без новых научных исследований и написания на этой основе фундаментальной работы о жизни и деятельности славного сына казахского народа.
Кадыржан АБУЕВ,
доктор исторических наук,
профессор.
