Признаюсь, что частушки, собранные нашей землячкой Екатериной Шелестовой, изменили мое представление об этом жанре народного творчества. В изданных ею сборниках «Песни родного села» и «Песни родной стороны» есть место и привычным — задорным, сатирическим, о мужских и девичьих страданиях… Но как же много повествующих о судьбе нелегкой, о времени суровом, об испытаниях, выпавших на долю военного поколения.
Читала подаренные автором книги и понимала, что это же о ней самой, о ее детстве сиротском. Мамы Екатерины Павловны не стало, когда девочке не было и десяти лет, а отца своего ей и вовсе увидеть не довелось, умер до ее рождения. Так что некому было оставшимся круглыми сиротами четверым детям спеть: «Пеки, мама, пироги, последний год побереги. Дай поспать, понежиться, последний год потешиться».
А время было суровое, военное. «Дали сани и пилу, дали две веревочки и сказали: «Поезжай на лесозаготовочки». Это о них — детях войны, нынешних тружениках тыла.
— Тогда в нашем Красном мае (было такое село в нынешнем Зерендинском районе) о детских домах и понятия не было, — рассказывает Екатерина Павловна. — Выживали сами, как могли. Никаких пособий. Женщина рожала и на третий день косу в руки брала. Да и те, у кого родители были, такие же голодные были, ни обуть, ни надеть нечего. Жили огородом. Лес-кормилец рядом.
Как могли помогали старшим, учились. Четыре класса начальной школы окончила в родном селе. Чтобы учиться дальше, пошла в няньки в соседней Еленовке. Окончила семь классов и вернулась в Красный май. «Кем работала? Колхозницей». А это значит: и дояркой, и погонщицей, и прицепщиком, и овчаром… Словом, куда пошлют. Скидок на возраст, на здоровье не делали никому.
А здоровье Екатерина Павловна подорвала, когда «Все для фронта, все для Победы» было для каждого святым и непреложным. Школьники возили зерно на кокшетауский элеватор. Ночами, потому что днем — в поле. В подводу врезался грузовик. Очнулась в омском госпитале для инвалидов Великой Отечественной войны. Туда ее с тяжелейшей черепной травмой доставили на «кукурузнике». Военные хирурги сделали все, что смогли, отправили в Томск. В клинике при медицинском институте пролежала долго, выписали, посадили в поезд. Вышла в Петропавловске, без копейки денег, без куска хлеба.
Прошу прощения у Екатерины Павловны, она просила не писать об испытаниях, выпавших на ее долю. Но это не только о ней, это о времени, о людях той поры. Для нас нынешних — жалующихся, возмущающихся, требующих — это так нужно.
Бродила она по незнакомому городу до позднего вечера. Присела на лавочку, наплакалась, уснула. Разбудила какая-то женщина. Выслушав, подвела к вагону, уговорила проводника взять девочку. Ну, а в Кокшетау — уже почти дома. И вновь — школа, работа…
В Щучинское педагогическое училище поступила на заочное отделение. Бывало, что с экзаменов уводил милиционер, потому что из колхоза звонили: «Не сбежала ли». Училась так, что накануне выпускного курса пригласил к себе директор: «Переведись на очное отделение. Иначе мы тебя распределить в школу не сможем». Стипендия — 10 рублей, еще тех — дореформенных. Оплата за общежитие — рубль, еще рубль — взносы профсоюзные, комсомольские. Выживала на оставшиеся восемь.
Однажды учительница русского языка и литературы подарила 25 рублей: «растягивала» их месяца три».
Диплом учителя начальных классов получила в первый год целинной эпопеи. Всем курсом — в Ждановский совхоз Рузаевского района. Вернее, в будущий совхоз. Поначалу — палатки, землянки. Сами учителя и школу строили. Работала, по определению директора школы, «палочкой-выручалочкой». И класс свой вела, и пионервожатой была по совместительству, заменяла любого предметника. Молодая, незамужняя, в школу приходила затемно и уходила ночью. Со своей невеликой зарплаты в 52 рубля первое свое пальто смогла купить года через два, до этого «…маминой шалью накроюсь и бегу в морозы».
Травма давала о себе знать, надо было ехать на очередную операцию, уже в Москву. Только поэтому из школы и отпустили, терять такого учителя не хотели ни руководители, ни ученики.
Решила переехать в Кокшетау, чтобы быть поближе к областной больнице. Без постоянной квалифицированной медицинской помощи ей и сейчас не обойтись, а тогда — тем более, не одну операцию перенесла. В областном центре учительских вакансий не оказалось. Предложили работать в военкомате.
1959 год, Карибский кризис. По всей стране создавались школы противовоздушной обороны. Начинала инструктором, потом — начальником. И опять: работала так, что ее — секретаря комсомольской, а потом и партийной организации — заметили, пригласили на работу в облисполком. Там и работала до выхода на пенсию: инструктором, референтом. В больницах лежала часто, но и туда работу брала. Не могла иначе.
С годами, конечно, здоровья не прибавилось, но унывать Екатерина Павловна никогда себе не позволяла. Стала членом клуба «Акбулак» («Родник») при городском совете ветеранов и будто второе дыхание открылось, появилось время для творчества. «Поют о своей женской доле, как счастлива и как тяжела. Доля та в трех ипостасях: бабушка, мать и жена. Поют про любовь и про верность, что в сердце своем сберегли. О том, как достоинство женщин сквозь годы они пронесли», — такие трогательные стихи посвящает Екатерина Шелестова своим подругам по клубу.
Тогда и появились сборники частушек. Память у Екатерины Павловны, встречающей свое 80-летие, без преувеличения, феноменальная: «Часть из них я слышала в детстве, часть — уже в молодости, их целинники привезли из разных мест большой страны».
Настоящим подарком всем нам стал ее новый сборник, изданный к 75-летию Великой Победы, «Песни, опаленные войной». «Нужны ли сегодня песни былых военных лет? — пишет Екатерина Шелестова в предисловии. — Да. Нужны. Они близки и дороги нам прежде тем, что связаны незримыми нитями с нашими днями, с нашим стремлением к постоянному миру, цену которому наш народ хорошо знает».
Дорогая Екатерина Павловна, люди Вашего поколения — несгибаемые, сохранившие оптимизм, любовь к жизни, — и есть крепкая и надежная нить между поколениями, между временами. Пусть она не прерывается еще долго-долго. Здоровья вам!
Нина МИТЧИНОВА.
Фото Тулегена КОШЕГУЛОВА.
