К 185-летию со дня рождения Ш. Уалиханова
В первые дни моего переезда в Кокшетау я подолгу сидела у памятника Шокану, размышляя о его уникальной и необыкновенной судьбе, строя планы на будущее. Как-то спросила у пробегавшего мимо паренька: «Ты знаешь, кто это»? Он остановился, вскинул голову, вглядываясь в фигуру Шокана: «Кажется, революционер». В ту минуту я поняла, зачем судьба забросила меня в Кокшетау.
Шокан с детства был моим кумиром, я мечтала побольше узнать о нем, часто повторяла его слова: «Только истинное знание дает спасительный дух сомнения, и только оно научает его ценить жизнь и материальное благосостояние». Мне стало ясно, чем я буду заниматься.
На следующий день я прочла лекцию о Шокане магистрантам и бакалаврам университета и предложила поехать в Сырымбет, где прошли детские годы Шокана. Там, в Сырымбете, очарованные и пораженные увиденным, не подозревавшие, что под боком у них находится резиденция ханши Айганым, ребята решили заняться исследованием трудов своего гениального земляка. Так появился клуб «Шокан», который после поездки в Омск стал еще и международным, поскольку к нам присоединились омские друзья.
В Омске произошла памятная встреча с международной организацией «Джей энд Эс», ее руководителем Юлией Приваловой. По ее инициативе был открыт центр по изучению казахского языка, где обучение проводили мы. Помню, как к нам пришел парень по имени Саша. Смущаясь, рассказал о том, что влюблен в девушку-казашку, родители не хотят, чтобы они встречались из-за того, что он не знает языка. Через три месяца Саша сделал предложение любимой девушке, попросил благословения у родителей на казахском. Мы же были почетными гостями. В один из приездов в Омск я увидела афишу, извещавшую, что вечером будет спектакль «Любина роща». Спросила у кассира. «О любви Шокана к красавице Любе — молодой жене генерал-губернатора Гасфорта», — услышала в ответ. Через неделю в Омск приехали шокановцы из многих городов Казахстана, чтобы посмотреть спектакль. Были слезы, цветы, признания. И вскоре уже омичи приехали в Кокшетау и были самыми дорогими гостями шокановцев.
В 2011 году было создано общественное объединение «Шокан жолдары» на базе международного клуба «Шокан», действовавшего с 2006 года в КГУ им. Ш. Уалиханова. Цель — привлечь молодежь к научным изысканиям через изучение жизни и творчества первого профессионального ученого-казаха, прожившего короткую, но яркую жизнь. Организация и проведение просветительской работы, научно-практических конференций, полевых экспедиций. Так родился самофинансируемый и самоокупаемый научно-исследовательский проект «Дорога к Шокану» с тремя направлениями: «Шокантану», «Иманжусуптану», «Культура и язык». Самофинансируемый — деньги были свои, частично спонсорские. Самоокупаемый — окупаемость состояла в нашем приближении к тайнам Шокана, в постижении его гениального наследия. Всеми находками мы делились в статьях, в выступлениях на конференциях, международных и республиканских. Кроме того, в год 180-летия Шокана мы провели международный конкурс молодых талантов «Шокан года». Лауреатом конкурса стал композитор из Китая Таскын Жармухамед, написавший симфоническую поэму «Шокан ізімен». Издана книга «Шокан далекий и близкий», в ее создании приняли участие все члены общества. Материалом для книги послужили исследования участников проекта — шокановедов, историков, художников.
Но главным в наших изысканиях были все-таки полевые экспедиции. Каждое лето, вот уже десять лет, мы едем по следам Шокана, который хотел посвятить свою жизнь открытиям в древней истории Востока, опираясь на народные предания и легенды, «остатки киргизской старины». В 1855 году он отправляется в экспедицию под руководством Гасфорта по Центральному Казахстану: Омск- Семипалатинск- Аягуз- Капал- Верный. На обратном пути: Алтын- Эмель- Джунгарские ворота- Алаколь-Тарбагатай- Каркаралы-Баянаул- Кокшетау- Омск. По итогам экспедиции был представлен к награде и удостоен чина поручика.
В августе-сентябре 1856 года — экспедиция под началом полковника Хоментовского на Иссык-Куль. На следующий год — Тяньшанская экспедиция, после которой Шокан в неполные 22 года становится действительным членом Географического общества. Кстати, до сих пор на парадной лестнице Географического общества можно увидеть портреты Семенова Тян-Шанского, выдающегося ученого мира и его гениального ученика Шокана Уалиханова.
Во время поездки в Санкт-Петербург нам довелось насладиться этим великолепным зрелищем, и сердца наши переполнялись любовью и гордостью за славного сына нашего отечества.
Далее следует опасное путешествие в Кашгар, после которого его находят настоящие слава и признание. Он получает орден Владимира четвертой степени и чин штаб-ротмистра. Последняя его экспедиция — участие в походе Черняева. Он покидает армию и поселяется на Алтын-Эмеле.
Сырымбет, Кусмурун, Омск, Санкт-Петербург, Алтын-Эмель, Карагайлы-сай, Иссык-Куль, Аксуат, Аягоз, Семей, Улытау, Нура, Алаколь, Кольсай, Жалагаш, Балхаш, Сарысу, Или, Тамгалы Тас, Кенгир, Калбатау, Аксу, Бухара, Самарканд, Ташкент — вот неполный список мест, где мы побывали, а в некоторых и не по одному разу. Это касается Омска, Сырымбета, Нуры, Алтын-Эмеля, Иссык-Куля, Упытау. По следам экспедиции Черняева мы тоже прошли в разные годы, побывав во всех регионах Южного Казахстана: Жамбылской, Кзылординской, Туркестанской областях.
Везде, где побывал Шокан, он тщательно изучает святые, сакральные места, могилы, дает характеристику, классификацию. Он пишет: «По всей степи разбросано множество древних и новых могил, курганов, насыпей и т.д. Эти немые памятники кайсацкого быта гораздо важнее в географическом, чем в историческом отношении, потому что имена погребенных остаются навеки в устах народа, и кайсак соображает свой путь с положением этих могил». На мой взгляд, положение с тех далеких лет изменилось, и для нынешних людей «немые памятники» представляют более культурно-исторический интерес, нежели навигационный.
В письме к профессору Березину Шокан пишет: «В киргизской степи много гробниц, каменных мечетей, называемых стан или там, которые носят имена своих основателей и над чьим телом поставлены эти памятники. Такие места называются аулие — святые. Эти тамы служат местом для их религиозного зиарата (посещение могил предков) и они обращаются к этим аулие и машаихам как к патронам своего народа и т.д. «О, сорок святых отцов Сыр-Дарьи, о, Жан-Ана»!
Шокан в первой своей экспедиции тоже хотел совершить зиарат, но по-своему, и не у святого, а на могиле двух возлюбленных. В дневнике поездки на Иссык-Куль он пишет: «Я очень люблю и восхищаюсь Аягузом, может быть, поэтическая легенда о любви прекрасной Баяны к золотоволосому Козу-Корпеч, действие которой происходило на этой реке, есть немаловажная тому причина… На пикете №2 мы переправлялись на правый берег… В 10 верстах… стоит знаменитая в киргизских поэмах могила Козу-Корпеча. Мы хорошо изучили поэму и потому хотели непременно осмотреть и их могилу…нам хотелось встать там в утро и на могиле напиться чаю: приятно в дороге пить чай и особенно на развалинах, древних могилах. Думать о прошедшем и заботиться о настоящем». Но ему не повезло тогда: шел дождь, река разлилась. Конечно, потом он побывал на могиле и оставил описание ее, рассказал о каменных бабах, которые стояли у могилы, срисовал их, но потом эти бабы были увезены учеными из Германии ли, России ли, след их затерян. Но мы, приехав на могилу Баян-сулу и Козы-Корпеша, исполнили все в точности так, как мечтал Шокан: встали перед восходом солнца, поставили самовар. С первыми лучами солнца степь ожила и «жаворонок спел свою первую песнь, когда с одной стороны мрак и ночные тучи уходят на север, с другой, с востока, восстает утреннее багровое солнце и свет приятно освещает верхи дерев, воду каким-то чудным светом», мы пили горячий чай, «думая о прошедшем и заботясь о настоящем», и не было счастливее нас на белом свете в тот час, потому что нам дано было свыше прикоснуться к великому таинству единения природы, человека и Вечности. «Перед Вечностью все ничто», — любил говорить Шокан, и эта истина со всей полнотой открылась нам на могиле двух влюбленных.
А в Семее нам посчастливилось познакомиться с жыршы Дуйсенгазы, который исполнил нам дастан о двух влюбленных, и самое удивительное было то, что во всех других вариантах, известных нам, Баян-сулу убивает злодея Кодара, убийцу Козы-Корпеша, прося его спуститься в колодец по ее длинной косе, но в этом варианте Баян-сулу говорит ему: «Живи, если сможешь. Ты свободен». Кодар умирает от всеобщего презрения, от одиночества. Да, такой конец поэмы, признаться, мне кажется более правдоподобным, ибо как могла Баян, нежная, лучезарная Баян лишить жизни человека?
Раушан ИМАНЖУСУП,
доктор философских наук,
шокановед.
Продолжение следует.
