22 июля 1822 года император Александр I подписал ряд законопроектов по управлению Сибирью, в их числе «Устав об управлении сибирских киргизов» (казахов).
Вопрос об открытии во владениях Среднего жуза внешних округов рассматривался 25 февраля 1824 г. на заседании Сибирского комитета. В инструкции Сибирского комитета по открытию тех округов предписывалось: «…Округам на основании §14 «Устава о сибирских киргизах» дать собственное название по имени знатнейшего урочища на занимаемых землях, а именно: первый округ наименовать Кокчетавским, а второй — Каркаралинским».
Организация Кокчетавского внешнего округа была поручена подполковнику Григоровскому. Ближайшим к Кокшетау форпостом была крепость Петропавловская, туда и выехал Григоровский в конце февраля. Согласно предписанию здесь он сформировал отряд, предназначенный для открытия Кокчетавского округа.
Отряд Григоровского выступил из Петропавловска 8 марта и взял курс в направлении горы Кокшетау. Местом встречи казахской знати с отрядом Григоровского — урочище Кызыл Агаш — было назначено неслучайно. Это урочище было освящено именем хана Абылая. Именно здесь хотел быть избранным старшим султаном округа Губайдулла Валиханов, который к тому времени был избран ханом Средней Орды, но не был признан царским правительством.
Об открытии округа А. Григоровский в донесении от 30 апреля 1824 г. извещал Омское областное правление. Он, в частности, писал: «По многочисленном собрании в Киргизской степи при горах Кокчетавских сего апреля в 29 день торжественным образом открыт Кокчетавский окружной приказ, председателем оного избран старший султан Габайдулла и заседателями из киргиз почтеннейшие старшины из рода Худайберды — атыгаевского Джилгара (Зилгара) Байтокин из рода Исеньбокты — Киреевского Мусет Яныбеков (Жанибеков)».
На следующее утро в помещение Дома-дивана пришли знатные казахи во главе с султаном Губайдуллой Валихановым. Они обратились к Григоровскому с настоятельной просьбой перенести окружной приказ в западном направлении, поближе к центру волостей. Казахи были обеспокоены тем, что строительство укрепления в Бурабае нанесет большой урон природе. Посоветовавшись с офицерами, А. Григоровский принимает решение возводить окружной приказ на юго-западной стороне горы Букпа в урочище Шат (в документах Чат). Некоторые исследователи, в частности Комраков, считают, что «…отряд переместился в урочище Чат (Шат), где сейчас расположены садовые участки горожан по левую сторону моста через Чаглинку». Автор книги «Рассказы о Кокчетаве» В. Терещук пишет, что «… урочище Чат, раскинувшееся вдоль реки Шаглинки, с юго-западной стороны Джеландинских гор. Начинается урочище примерно там, где сейчас дачи горожан вблизи Зерендинской трассы…».
Следует отметить, что оба указанных автора заблуждаются относительно урочища Шат и, стало быть, первоначального расположения окружного приказа. Дело в том, что Шат-Шаткал на казахском языке означает межгорье, и в документах есть прямое указание на то, что Кокчетавский приказ расположен у подошвы невысоких гор при озере Копа. Кроме того, в ряде документов повторяется, что урочище Шат находится в 4-х километрах от речки Чаглинка и 150 саженях от озера Копа. Отсюда можно сделать вывод, что место первоначального пребывания окружного приказа — это долина по северо-западную сторону горы Букпа, то есть там, где сейчас сходятся две трассы, выходящие из улиц Уалиханова и Ауэзова в направлении с. Саумалколь.
Весной 1825 г. Лукин и Путинцев обратились в Омское областное правление о разрешении переноса окружного приказа на левый берег Чаглинки. Они мотивировали свое прошение тем, что место пребывания приказа невыгодно с военных позиций, что оно непригодно для земледелия, и якобы сырой воздух местности привел к массовому заболеванию жителей. Чтобы удостовериться в обоснованности ходатайства о переносе приказа на новое место, в октябре 1825 г. в Кокчетавский приказ выезжает исправляющий должность Омского областного начальника С. Броневский.
Совет главного управления Западной Сибири, основываясь на донесении адъютанта Макарова и отзывах полковника Григоровского и коллежского асессора Путинцева, 25 августа 1825 года утвердил положение областного Совета о переносе Кокчетавского приказа.
Вопрос «касательно оставления Кокчетавского окружного приказа в прежнем месте» был рассмотрен Советом Главного управления Западной Сибири на заседании 12 июня 1826 года.
12 июня 1826 г. Советом Главного управления Западной Сибири было решено поддержать постановление областного Совета, после чего план и смета были утверждены генерал-губернатором.
Согласно этому решению летом 1826 г. окружной приказ был перенесен на новое место по левобережью реки Чаглинка. Хотя в течение двух лет отряд добивался переноса приказа на это место, но особого удовлетворения это не вызвало. Руководство отряда продолжало поиски более удобного места, что привело к Терис Кыстау, что на северо-восточной стороне горы Букпа.
Наконец, летом 1827 г. окружной приказ был перенесен на то место, где ныне расположен город Кокшетау. Спрашивается, почему же сразу отряд Гри горовского не занял это удобное во всех отношениях место? Ответ на этот вопрос находим в записке полковника Григоровского и коллежского асессора Путинцева. Они утверждали, что «в 1824 году предположено было занять приказу урочище Терес Кыстау, но коль оное состояло под зимовьями кочевий Бия Атыгай Багишевской волости, то чтобы усильным занятием места не возбудить опасения киргизов (казахов), а сверх того по ходатайству Старшего Султана Габайдоллы Валиева представилось необходимым отойти от Тереса к Чату».
Закончив сооружение временного укрепления, отряд приступил к застройке окружного приказа по плану и смете, составленным инженером Г. Поповым. По этому плану предусматривалось строительство жилых домов для чиновников, офицеров, обслуги, а также казарм для солдат и закладка общественных сооружений, таких, как кузница, мельница, конюшни, постройка моста через Чаглинку, различные укрепления типа рогатин, рвов и надолбов, караульных помещений. Всего на эти цели по утвержденной смете было выделено 2629 рублей 80 коп. Примечательно, что на строительство дома, занимаемого начальником военной стражи, выделялось 169 р. 50 коп., а «на строительство домов киргизским (казахским) чинам» 59 р. В список киргизских чинов включили старшего султана, двух заседателей, секретаря и переводчика. Следовательно, на строительство пяти домов для чиновников из казахов выделялось средств почти в три раза меньше, чем на дом начальника стражи. Примерно такое соотношение было установлено в оплате, например, старший султан получал жалование меньше, чем толмач.
Как мы уже писали выше, по донесениям и личному рапорту Григоровского с открытием Кокчетавского внешнего округа все обстояло благополучно. Но руководство губернаторства было обеспокоено тем, что сразу после открытия приказа начались волнения среди местного населения. Вызывало сомнения и то, что при открытии приказа по донесениям присутствовали «6 султанов, 157 биев и 57 старшин». Дело в том, что, во-первых, кроме старшего султана и двух заседателей не названо ни одного имени представителей местной знати. Во-вторых, 157 биев в то время не было во всем Казахстане. В аналогичном донесении Броневского, например, было указано, что при открытии Каркаралинского приказа присутствовали 8 султанов, 6 биев и все перечислены поименно. К тому же в 1825 г. А. Григоровский уже в чине полковника был уличен в финансовых махинациях и освобожден от должности.
Отмена веками установившихся традиций, колонизация, чиновничий произвол, усиление военного присутствия в степи и, самое главное, изъятие земель у кочевых общин вызвали законный протест населения. Он выразился в попытке возрождения ханства. Такую попытку предпринял Губайдулла Валиханов, который еще в 1823 г. был провозглашен ханом, но не признан царским правительством. Вот, что писал по этому поводу известный исследователь, друг Чокана Валиханова Г.Н. Потанин: «После смерти Валихана казахи объявили ханом Губайдуллу, но сохранение ханской власти не входило в расчеты русского правительства. Губайдулла был арестован и отвезен в ссылку в Березов».
Недовольство и протест населения в связи с колонизацией степи выразил султан Касым, младший сын хана Абылая. Он в своих письмах на имя генерал-губернаторов Западной Сибири П.М. Капцевича и Оренбуржья В.А. Перовского требовал возврата к тем принципам взаимоотношений Казахстана и России, которые действовали во времена хана Абылая и Екатерины Второй.
Кадыржан АБУЕВ,
заслуженный деятель Казахстана,
доктор исторических наук, профессор.
