Уважаемая редакция!
Прошу вас опубликовать на страницах вашей газеты статью моего покойного отца Маликова Турсынбека Сабировича об Алие Молдагуловой «Восхождение… к бессмертию». Папа подает материал об Алие Молдагуловой в несколько ином контексте, что, я надеюсь, вызовет интерес у читателей.
Сведения об авторе: Маликов Турсынбек Сабирович, доктор педагогических наук РФ и РК, профессор кафедры физики и математики Кокшетауского государственного университета им. Ш. Уалиханова. Член Союза журналистов РК.
Заранее благодарю.
С уважением, Мерей Маликова.
Алия Молдагулова… Неистовая, отчаянная, красивая… Сквозь время, сквозь желтую газетную бумагу, сквозь грубую солдатскую одежду, вопреки несовершенной технике яростно пробивается из фото прекрасный женский образ, женское обаяние, некая непонятная восторженность, несовместимая с той страшной действительностью, в которой она находится. Поражает пилотка, так со вкусом уложенная сверх буйных, пробивающихся из под нее локонов, ставшая вмиг модной шляпкой, очень точно подобранной деталью для создания образа взбалмошной девушки. Может Карден, или кто-то там еще позавидовал бы такой детали в костюме. В ней есть что-то от восторженной Наташи Ростовой, есть кокетство и игривость шекспировской строптивой, есть зарождающееся радостное осознание своей власти над мужчинами, есть легкий налет восточной кротости Баян-сулу и все-таки есть слабость, слабость и растерянность перед неизвестностью. И все это посреди того ада, который заполнен смертью, убийствами, болезнями, страданиями, потерями близких друзей, запредельным напряжением всех сил, истощением физическим, моральным, вызванным постоянным ожиданием конца и великой радостью от осознания неистового преодоления своих слабостей, неизбывным чувством выполненного долга, непонятно откуда берущейся силы и достоинства. Выжить в такой ситуации невозможно без очерствения, притупления первозданных человеческих чувств. Но вопреки всему мы видим буйное, страстное и необъяснимое проявление Жизни.
Она не была создана для войны, посмотрите на внешность, она была создана для счастья: дочь богатых родителей, голубая кровь, красавица, романтичная восторженная душа. Но судьба с малых лет испытывала и отнимала постепенно все то, что было дано Аллахом. Она в буквальном смысле как бы измывалась над ней.
Совсем маленькой девочкой она испытала все тяготы, которые выпали на долю семьи врага народа: отца почти не было дома, он был в бегах, мать перебивалась как могла.
Неожиданная смерть матери: сторож застрелил ее, когда она собирала остатки урожая с картофельного поля для малолетних дочери и сына. Вскоре умирает маленький брат, Алия фактически остается одна, скитается среди родственников, но пережила и эти тяготы, выстояла, естественно, не без последствий. От избалованной девочки, которой она не успела побыть, не осталось и следа, в семье дяди, который подбирает ее, появляется своенравная, самостоятельная, независимая, где-то даже неуживчивая племянница, в 12 лет эти качества формируются не от хорошей жизни.
Потом странный поворот судьбы, переезд в Ленинград, куда направляют на учебу дядю. В этот огромный чужой город он берет жену, трех дочерей, двух бабушек (!) и Алию. Вообще непонятный даже для казахского менталитета поступок, самопожертвование. Через некоторое время, главным образом беспокоясь о будущем Алии, определяет ее в престижную школу-интернат, где социальные политические вызовы сполна овладели ее душой и помыслами, жизнь приобретает смысл, и, как оказалось, этот единственный в детстве позитив таит в себе еще худшую личную трагедию в будущем, которая обернулась восхождением к бессмертию.
Снайпер — это только в песнях звучит красиво и в тех публикациях о героизме девушки-батыра (неестественное сочетание). Не было бесстрашного героя, отсчитывающего застреленных фашистов. В письмах вырисовывается образ ранимой романтичной девочки, которая в свободную минутку собирает цветы в лесу, которая начиталась книг о Жанне д’Арк, но которая не хотела умирать, более того, как все девочки жутко боялась этого (часто пишет, что ее убьют), но укротившая все свои страхи и тревожные ожидания настоящими высокими патриотическими чувствами, силой воли и долгом. Где в этой молоденькой, хрупкой девочке помещалось такое огромное чувство долга, непонятно. Да, многое непонятно рациональному человеку в ее поступках, в ее делах и это в общем-то и объяснимо, потому что дело в том, что мы не герои, как она, наш образ мыслей устроен по-другому, и то, что мы пишем о ней, это всего лишь наше представление о ней.
И в конце концов, физическое уничтожение…, кажется, это была последняя насмешка судьбы, увидеть в лицо тот ужас, который причиняет непосредственное столкновение с противником (немецкий офицер и Алия в упор расстреляли друг друга), испытать ужас смертельного ранения.
То, что сделала война с Алией Молдагуловой, это одно из самых трагических явлений ее, это один из ее моментов апофеоза.
Все невзгоды, как мне представляется, превратили ее в некую натянутую струну, смертельная пуля как бы оборвала ее, и, наверно, от порвавшейся струны был такой пронзительный душераздирающий звон, который мог бы быть доминантной нотой реквиема о ней…
…А если бы не было войны…, этой проклятой войны. Не было бы Героя, не было бы памятников, не было бы песен и рассказов о ней. Но все равно, видимо, в ее жизни нашлось бы место подвигу. А может, была бы просто красивой женщиной, может, не была бы идейной, умной, но зато была бы просто по-человечески счастливой…