«Третья часть повествования относится к моему краткому пребыванию в маленьком городке Казахстана, куда меня забросило случайно, но память о котором осталась навсегда».
Анастасия Цветаева.
Младшая сестра замечательной поэтессы Марины Цветаевой, чьими стихами зачитывалось не одно поколение, не столь популярна и известна в читательском мире.
Анастасия — человек трудной жизненной судьбы. Разделив участь миллионов людей трагического периода репрессий, ее, как она сама пишет, «однажды вырвали из родного гнезда, увезли далеко и надолго».
Этапами «крутых маршрутов» были лагеря Сибири и Дальнего Востока, нелегкая и долгая жизнь на поселении. Последним местом стало, как она пишет, «краткое пребывание в маленьком городке Казахстана — Кокчетаве».
Конечно, молодому поколению кокшетауцев наш город больше знаком в его современном виде, из бетона и стекла, и лишь архивные фотографии дают возможность еще раз окунуться в далекую историю, но это только визуальный взгляд. Написанные мастером пера и вышедшие отдельной книгой в престижном московском издательстве, сведения о нашем городе встретишь нечасто. Очень теплым он представляется в книге Анастасии Цветаевой «Моя Сибирь», где за простым описанием постоянных житейских будней много лирики и поэзии. Было это летом 1966 года.
Сквозь даль прошедших десятилетий последуем и мы вслед за писательницей, оставившей на память потомкам эти страницы о городе, который стал для нее «милым, уютным, новым».
«Поезд замедлил ход, город Кокчетав. Над городом медленные холмы, и меж них, уходя, дороги плавно потухают вдали (Так было 55 лет назад меж Коктебелем и Феодосией)».
Так начинается пребывание Анастасии в Кокчетаве. Любой приехавший не минует проезд по улице им. Абая (бывшая К. Маркса). Тогда она утопала в зелени огромных тополей. Порой казалось, что где-то там наверху, они соприкасаются кронами, создавая впечатления зеленого тоннеля. О нем она затем напишет: «Одно-, двухэтажные дома, мощные стволы осин и тополей, как люблю клокочущий шелест листвы».
Но в этом новом для нее городе надо было как-то обустраиваться. Очередным приютом, после долгих лет лишений и скитаний, стал небольшой, стоящий на взгорке домик, вернее пристройка к нему, без каких-либо, как бы сейчас сказали, коммунальных удобств.
Для искателей-краеведов, наверное, небезынтересно будет и его местонахождение. «На другой стороне, там, где старые дома и холмы высоко над озером Копа — на Чапаевской улице маленький дом, в нем хозяева. Мы во дворе, в совершенно отдельном домике. Здесь мы будем жить».
Отсюда выходила Анастасия и гуляла по улицам и переулкам. Поднимаясь по склону сопки, она с интересом осматривалась, размышляя, «Что за странная почва — не песок, земля, но меж низких полыней — камешки».
С высоты сопок город смотрелся, как на ладони. Его красотой можно любоваться бесконечно. Глядя отсюда, Анастасия глазами художника читает географию тогдашних улиц, домов, площадей. И потому, скорее всего, эти полукруглые, окаймляющие город сопки, напоминают ей далекий Коктебель, и в глазах предстает картина Марка Шагала: «Когда мы сидим на нашем холме, озеро мнится морем — как оно меняет цвета! Если сверху глядеть, видно пединститут, светлое, в три этажа многооконное здание и ряды улиц, где колеи, и далее всякая старина».
В суете городской жизни, подгоняемые повседневным заботами, мы порой не замечаем той мозаики окружающего мира, что видит художник через призму своего воображения. Проходя по тем же улицам, по которым когда-то гуляла Анастасия Цветаева, мы не раз проклинали колдобины дорог, разбитые тротуары, нелестным словом вспоминали строителей. Но последуем за пером писателя по той же улице Уалиханова, и тогда, возможно, для нас она представится совсем иной:« Где быстро волшебными стрелами, как во сне растут асфальтовые тротуары, прерываемые поперечными улицами, какая услада идти и смотреть на чужое жилье, чужие сады, окна. А ворота! А калитки! А куст, вышедший из пределов на улицу».
Прямая и широкая улица Кирова (сегодня она переименована), вот ресторан «Север». Он и сегодня существует, только сменил свое название. Сюда приходят горожане пообщаться, отведать национальных блюд, решить деловые вопросы или просто с друзьями хорошо провести вечер.
В те времена все советские ресторации в дневное время работали в режиме столовых. Студенческая, молодежная и рабочая братия приходила сюда обедать. Страдая от постоянного безденежья, Анастасия шла в это «заколдованное царство питий, яств и денег», чтобы взять скромный обед, а потом возвращалась в свой «неуют, где пронизывающий холод от нетопленной комнаты». Утешением был стол с чернилами (которых иногда не было в магазинах) и лист чистой бумаги. При тусклом свете настольной лампы писались строки новой книги воспоминаний.
Некоторое время спустя «узналось», что кварталом ниже улицы Чапаевской стоит музей В. Куйбышева (ныне — музей города Кокшетау), где живет его сестра, которая, прочтя в журнале «Новый мир» воспоминания Анастасии, решила познакомиться. Представление состоялось, и писательница стала давать уроки английского и немецкого языков внуку Куйбышева.
Пребывание в нашем городе Цветаевой не вызвало широкого общественного резонанса, оно коснулось лишь небольшого круга людей, которые тогда не придали этому особого значения, а, возможно, вскоре просто забыли о нем. Но по меркам сегодняшнего времени оно, конечно же, неординарно, ведь с сестрой знаменитой поэтессы были дружны многие замечательные люди — писатели, художники. В книге есть постоянные мысли о сестре, воспоминание о встрече с Мариэттой Шагинян, переписка с Борисом Пастернаком, размышления о далеком детстве, годах юности, времени, проведенном в «отдалении» и подошедшей старости. «Уже не первый раз дети на улице кричат мне «Баба-Яга!». Казалось бы, пора привыкнуть, когда это было еще в Сибири, в мои 56 лет, я смеялась. Теперь, в 72, мне грустно».
Закончилось краткое пребывание в маленьком городке, она идет вниз по сопке, окидывая последним взглядом город и озеро, которое лежало «светлым маревом внизу», садится в подошедший автобус с мыслью: «Разве можно забыть, что не в каком городе, а в Кокчетаве, я в 72 года впервые ехала в автобусе с нежно-палевыми занавесками».
Вокзал, подходит поезд, чтобы увезти ее навсегда. Садясь, наверное, подумала: «Будет у меня повесть о Кокчетаве». И выполнила данное себе обещание…
Вениамин СОЛОВЬЕВ.
