Есть какая—то магия в местах, где ты родился. Пожалуй, трудно найти казахского поэта, кто бы не написал пронзительно высоких слов о своей малой родине. Думается, лишь тот, кто пишет о родном ауле, о реке или горе, где прошло его детство, о весеннем ветре, поднимавшем к небесам юношескую любовь, об очаге, вокруг которого хлопотала его мать, и о вольном жайляу, куда выгонял своего скакуна отец, — лишь такой поэт становится истинно народным. Только с такой сокровенной ноты можно понять, что значит для поэта его большая родина — Казахстан, его великую и многострадальную дорогу к Независимости.
Таким поэтом-певцом, настоящим былинным батыром-серэ был Иманжусуп Кутпанулы. Исторический наследник казахской песенно-поэтической традиции, где гражданственность, защита правды и справедливости изначально предполагали столкновения с властью, а зачастую, и трагическую судьбу поэта. Иманжусуп в полной мере испил эту горькую чашу гонений и в годы царизма, и в послереволюционное время репрессий, жертвой которых и стал в 1931 году.
«…В последние дни свои что мог ты думать, Иманжусуп, что видел ты за миг до расстрела и в мучительное время унижения пытками?… куда восходил ты скорбными мыслями и могло ли тебе помочь твое синее небо Тенгри?… может-быть, ты обозрел степные дали, где в годы твоей молодости еще мыслился образ свободы?… кто мог бы выдержать твой страдальческий взгляд перед смертью?… или ты грозно зыкнул палачу?… или пожалел несчастного, против воли поднявшего на тебя ружье?… разве в песнях и поступках твоих не была разлита старинная батырская удаль и умение стрелять птиц влет и шокпаром завалить свирепого волка?… может ты вспомнил возлюбленных жен твоих, ждущих тебя у порога?… или дети-сиротки твои окликали тебя слабыми голосами, все еще надеясь видеть своего могучего отца?… что разрывало сердце твое до того, как его остановит пуля?… может эта песня была небывалая-неслыханная, собравшая все слезы и горе твоего народа?… звала ли она на борьбу или утешала казахов в дни испытаний?… не знаю, не ведаю и никто уже не откроет этой последней завесы тайны над твоей судьбой… прости, что так вышло, и даже аруахи наши не смогли помочь тебе?… или все же они окружили тебя и помогли сохранить мужество певца и бойца?… так, наверно, и было, скиталец Иманжусуп…»
Такими мыслями-вопросами задавался я с моими друзьями — переводчиком Кайсаром Жорабековым и писательницей Умит Тажикеновой, работая над подстрочником и переводом стихов Иманжусупа на русский язык. Признаюсь, это мой первый опыт перевода, но меня укрепляла поддержка друзей и, конечно, чувство долга и важности такого шага.
Здесь были свои тонкости. Известно, что Иманжусуп не оставил никаких письменных текстов и творил в традициях степных жырау и акынов. Стихи были частью песенной формы и могли не раз меняться самим поэтом в ходе исполнения. А если учесть то важное обстоятельство, что после его смерти могли быть внесены некоторые изменения уже учениками-продолжателями самого Иманжусупа, то задача перевода была непроста. Мы пришли к вполне закономерному выводу, что наиболее подходящим будет вольный перевод, кстати, очень органичный и соответствующий творческой манере Иманжусупа.
Главным для нас было погружение в эпоху мятежного поэта, в особенности быта и характера такой личности, необходимость изучения окружения Иманжусупа. А оно было впечатляющим. Ведь великий акын вырос в среде своих выдающихся предшественников и современников, создателей особой школы песенно-поэтического творчества. Имена Биржан-сала, Акана-серэ, Балуана-Шолака, Мади и Жаяу Мусы говорят сами за себя. Это степные гении песни и слова!
Об Иманжусупе ходит много легенд, и это тоже в традициях знаменитых жырау, акынов и салов — романтических рыцарей Великой степи, чья жизнь сама походила на народный эпос. Неуемная страсть к охоте и красивым девам были частью его мятежной натуры, и наши представления о нормах морали вряд ли тут уместны. Но стоит только представить Иманжусупа на коне в волчьем малахае со своим беркутом на руке на вершине Ерейментау или с громогласной песней въезжающим в аул, когда навстречу ему выходят девушки и земляки, то все само собой становится ясно. Он — Иманжусуп — сам был и праздником, и его главным героем. В нем звенел драматический нерв времени.
Такими были и Махамбет, и мудрый Абай, и великолепный Магжан, и целая плеяда блистательных творцов и выразителей казахского духа, той неповторимой поэзии и мелодичных песен, которые уже никому не дано повторить. Но все они вместе с Иманжусупом создали и сохранили ценой жизни ту невероятно богатую и прекрасную культуру, которая всегда будет называться казахской и, одновременно, станет жемчужиной мировой цивилизации и культуры. А нам остается счастливое право гордиться таким наследием и непростой долг хранить эти сокровища и передать их во всем их неповторимом великолепии своим потомкам.
Говорят, что орлы взлетают высоко в небо и, чуя смерть свою, летают там до тех пор, пока не остановится сердце… И затем камнем падают вниз. Вот почему никто не видел гордых орлов мертвыми. Таким был и наш Иманжусуп. Ушел из жизни в бессмертие. И да будет так!
Дюсенбек НАКИПОВ.
ИМАНЖУСУП КУТПАНОВ
Ерейментау
Я жив еще, хоть и мертва душа моя,
Обида и тоска во мне бушуют ливнем…
О, Ерейментау! Сейчас увидеть бы тебя
И с беркутом моим подняться на вершину.
Как из камней Всевышним сложенный дастан,
Прекрасен ты сквозь утреннюю дымку…
Здесь, в дальней ссылке, ты в памяти восстань
И излечи тоску, Ерейментау, родимый.
Когда я молод был, на родине моей
Я многих гордецов мог осадить словами …
Однажды, восемь дев увел во тьму ночей
И пир степной отваги праздновал с друзьями.
В зеленых камышах на берегу реки
Повесил я тумар на шею Кокмойына,
Как званый гость аулов, был весел и речист,
И наслаждались девы песнями моими.
Теперь по воле злой живу в краях чужих,
Давно не видели меня в родных аулах…
Горючая слеза тоски в глазах моих,
Терзает сердце мне жестокая разлука.
Ничем не излечить моих душевных ран.
И лишь всесильный Тенгри знает меру горя,
Но как надежда светит мне Балтакара
И в памяти встают мои родные горы.
Как в бренном мире мне пристанище найти,
Горит душа моя, пылая как сухие травы…
О, сколько негодяев мне встретилось в пути,
Но всех я уничтожил своим словом правды.
Мне б на закате лет увидеть край родной,
Вдохнуть всей грудью вольный дух Ерейментау,
Лишь так я обрету блаженство и покой,
И вновь счастливым человеком стану.
