31 июля талантливому публицисту, писателю, литературному критику и переводчику Бигельды Габдуллину исполняется 70 лет.
Его по праву называют одним из архитекторов медиапространства Казахстана новейших времен. Биография его поражает незаурядностью и драматизмом, убеждая других в том, что жизнь человека обладает магией неповторимости. В последние годы Бигельды Габдуллин вплотную занялся литературным творчеством.
Сегодня Бигельды Габдуллин – гость нашей газеты.
– Бигельды Кайрдосович, признаюсь, что только благодаря Вашей книге «Мараль» узнала, что есть такое устаревшее русское слово, означающее «дурная слава». И как-то подумалось: не уступает ли сегодня МОРАЛЬ МАРАЛИ? Не отступают ли нравственные нормы перед натиском наглости, беспринципности?
– Интересный вопрос Вы затронули, я бы даже сказал, неожиданный. Существует две морали: одна – пассивная, запрещающая делать зло, другая – активная, которая повелевает делать добро. Однако многие люди обходятся с моралью, как с новой квартирой, в которой ищут прежде всего удобства.
Когда я думал над названием своего романа, который сегодня имеет успех не только в Казахстане, но и в других странах, то не случайно остановил свой выбор на этом старинном слове «мараль».
Оно заброшенное, забытое, как и само чувство ответственности за клевету. В моем случае клевета была не метафорой, а обвинительным приговором. Это слово стало символом не только моего личного пути, но и целой эпохи, где человек может оказаться перед лицом репрессий просто за то, что говорит правду вслух. Эта книга о том, как клевета становится оружием власти. О том, что происходит, когда правда становится опасной, а человек – неудобным.
Мне не хотелось писать книгу о себе. Мне хотелось написать о нас. То, что случилось со мной, может произойти с каждым. И не только в Казахстане.
Эта книга о том, как устроена машина подавления. О том, как важно сохранить достоинство, даже когда тебя лишают всего. Я написал эту книгу не ради мести и не ради оправдания. Я написал ее, чтобы напомнить: мы живем не в безвоздушном пространстве. Каждое слово, каждый поступок отражаются на других. Но и каждое проявление человеческого достоинства – тоже. Если хоть один человек, прочитав «Мараль», «СИЗО», почувствует, что он не один, значит, книги написаны не зря.
В нашем мире слово снова стало оружием. И снова – опасным. Но именно литература, а не политика, не пропаганда, не суд – способна вернуть человеку голос. Для меня мои книги – это акт сопротивления. Акт прощения. И акт веры в то, что слово еще способно менять нашу реальность.
Вы правы, говоря о том, что сегодня «мараль» сильно влияет на «мораль». Идет постепенная стагнация нашего общества. Из-за отсутствия четкой и ясной идеологии в стране у нас понемногу размываются ценностные, духовно нравственные ориентиры. Часть молодежи не видит смысла в жизни, растут случаи самоубийств среди подростков, процветает наркомания и проституция. Мы теряем традиционную казахскую семью, аул, идет разнобой в понимании и практическом применении мусульманства…
– В одном из интервью, говоря о переводчике как соавторе писателя, Вы сказали: «От него требуется сублимация духа книги». Не будет ли справедливым считать, что от писателя требуется сублимация духа эпохи, о людях которой он пишет? Если да, то как Вы охарактеризуете дух нашей эпохи?
– Ваш вопрос несколько амбивалентен. Давайте рассматривать автора и переводчика отдельно, потому как у них разные задачи, хотя в конце концов они приходят к одному знаменателю – созданию на основе оригинального текста на одном языке эквивалентного ему текста на другом языке, равноценного оригиналу в коммуникативном отношении.
Автор обязан создать объективную картину эпохи, показать миру истинное лицо страны, портрет казахского народа, его историю, культуру. А от переводчика требуется немало исканий, выдумок, находчивости, вживания, сопереживания, остроты зрения, обоняния, слуха, раскрытия творческой индивидуальности автора, но так, чтобы сохранить его своеобразие. По сути, истинный художественный перевод – это выход за пределы самого перевода, с одного языка на другой, из одной страны в другую, из одной культуры в другую.
Мне трудно давать оценку нашей эпохе. Дело в том, что я жил в двух эпохах, причем диаметрально разных. Нашу сегодняшнюю эпоху я бы сравнил с древнегреческим героем Кроносом, отцом Зевса, который, опасаясь предсказаний, что один из его детей свергнет его, поедал своих детей. Одним словом, мы живем в жестокую эпоху.
– В этом интервью Вы обозначали проблемы молодых писателей. Может ли им помочь членство в казахстанском ПЕН-клубе? Кто и как может стать его членом? И для чего?
– В члены казахского ПЕН-клуба – элитной международной писательской организации – мы принимаем талантливых, известных художников слова. Вряд ли членство в нашей организации может повлиять на творчество молодого писателя. Другое дело – будучи членом казахского ПЕН-клуба, он может выйти на мировой уровень (через художественный перевод).
Вы сами прекрасно понимаете, что литература – явление национальное по происхождению, но она не знает границ. Поэтому она остается средством общения между народами, взаимосвязи культур вопреки трудностям национального и международного характера. ПЕН-клуб создан именно для установления взаимопонимания и уважения между народами. Казахский ПЕН-клуб следует этой благородной цели.
В советские времена казахские писатели выходили на мировую арену лишь через переводы на русский язык. Но теперь настали иные времена. Сегодня самый подходящий момент, чтобы показать миру истинное культурное лицо Казахстана, дать подлинный портрет народа. Народа, который имеет богатейшую историю, культуру и литературу.
– Вы пишете о деятелях «Алаш-орды»: «Будучи ревностными носителями казахского менталитета и духа номадов…» Каков он – казахский менталитет? Не утрачивается ли он сегодня? И возможно ли сохранить дух номадов в современных условиях?
– Это больная тема. В принципе, я выше уже ответил на этот вопрос. Да, размывается национальный дух, ментальность, психология нации. Виной всему глобализация. Всех нас поставили к стенке: «Мир объединился – и вы обязаны подчиниться!» На это не жалеют средств. Благо – долларовый штамповочный станок не выключается.
И вот на наши руки и ноги надевают рабскую цепь из этих долларовых фантиков и уверены, что мы уже связаны по рукам и ногам и никогда не разорвем ее.
Как тут не вспомнить знаменитое гоголевское: «Тому не нужно далеко ходить, у кого черт за плечами» … Золотые слова мастера слова и мысли вполне могли бы сгодиться для характеристики патриот-националистов всех мастей.
Да и либералов Гоголь характеристикой меткой не обошел, помните слова Андрия, обращенные к паночке в «Тарасе Бульбе»: «Отчизна есть то, чего ищет душа наша, что милее для нее всего. Отчизна моя – ты!.. и все, что ни есть, продам, отдам, погублю за такую Отчизну!»
– В продолжение «убить в себе раба» … Как убить в себе «внутреннего цензора»? И надо ли это делать?
– Я не помазанник истины, не пономарь правды. Да, в каждом из нас сидит цензор: то нельзя, это. Хотя ни в каком обществе не может быть полной свободы слова, всегда есть нечто нецензурное.
Как сказал великий Томас Джефферсон, «ни одно правительство не может существовать без цензуры: там, где печать свободна, никто не свободен». Журналист должен прислушиваться к голосу разума. При любой цензуре можно высказать немало острых мыслей.
– Вы – Почетный гражданин Буландынского района, очень трогательно пишете о своем детстве в этих благодатных местах. Как давно Вы там были? Ваши впечатления?
– Моего аула под названием Кыстау-Карагай уже нет. На его месте остались могилы наших предков.
Аул наш находился в живописном месте, его окаймляла березовая роща. Недавно мы, выходцы из него, собрали средства, и в центре уже несуществующего аула воздвигли обелиск землякам, которые отдали свою жизнь в Великой Отечественной войне. Хотя бы раз в год я посещаю родные места, читаю молитвы у изголовья могил родителей, предков. Память живет!
– Ваши пожелания писателям и читателям…
– Пусть они будут счастливы, дерзновенны в своих творческих задумках. Пусть они ставят перед собой большие цели и добиваются их осуществления.
Беседовала Нина МИТЧИНОВА.
Фото из личного архива.
