КРУГЛЫЙ СТОЛ «АП»
– Мы – нижеподписавшиеся.., – письмо, с которым обратились в редакцию нашей газеты родители первоклассников одной из кокшетауских общеобразовательных школ, начинается традиционно.
Но дальше: «Просим содействовать исключению из класса ученика М.»… Причина: «Ребенок ежедневно срывает уроки, кричит, рычит, ложится на пол, стучит руками и ногами, использует ненормативную лексику, проявляет физическую агрессию. Часто вскакивает и убегает, учитель вынужден ловить его по всей школе…»
В материале «Если в группе появился…» (27.09. 2024) мы писали о ребенке, из-за которого уволились два воспитателя, работавшие в группе, где девочка вела себя практически так же. Родители стремятся перевести своих детей в другие детские сады.
Увы, подобных фактов становится все больше. И не только у нас. Но писать о них даже в социальных сетях, обсуждать эту проблему за пределами классных родительских собраний не принято. Боимся обвинений в нетолерантном, негуманном отношении к особенным детям. И тем более никто не решается признать, что, возможно, эти проблемы – неизбежные следствия инклюзивного образования.
Но ведь даже в инструктивно-методическом письме «Об особенностях организации образовательного процесса в общеобразовательных школах Республики Казахстан в 2024-2025 учебном году» мы читаем: «Индивидуальное сопровождение педагогом-ассистентом рекомендуется обучающимся с нарушениями поведения, проявляющимися: неспособностью ребенка выполнять правила поведения на уроке: не может усидеть за партой, встает, ходит по классу; не выполняет требования учителя; поведенческими и эмоциональными нарушениями: обучающийся говорит вслух, смеется без видимой причины, кричит, плачет, отвлекает детей и мешает работе класса/группы; проявляет самоагрессию и/или агрессию по отношению к одноклассникам, педагогам, другим людям (бьет, кусает, бросает предметы…»
Педагогов-ассистентов прикрепляют к детям лишь по рекомендации ПМПК, когда диагноз уже поставлен. Но сколько родителей противятся этому: «Мой ребенок просто гиперактивен, с возрастом пройдет, вы не умеете с ним работать».
Замалчивать проблему – значит усугублять ее, порождать новые. Мы решили сделать шаг к поиску ее решения – обсудить в формате круглого стола «Акмолинской правды».
Следуя нашим традициям, мы излагаем содержание выступлений его участников, давая право читателю выводы сделать самостоятельно.
Айна Мусралимова, депутат Мажилиса Парламента РК:
«Проблема адаптации к образовательной среде детей, страдающих поведенческими расстройствами, характерна для всех регионов страны. Но мы осторожно обходим ее стороной. Акцентируем внимание на инфраструктуре, дефиците квалифицированных кадров. Это важно, но надо признать, что только эти меры проблему не решат».
Сауле Ескендирова, руководитель ПМПК г. Кокшетау: «В Кокшетау 276 детей с нарушениями аутистического спектра. По нормативам они могут обучаться в общеобразовательной школе в сопровождении педагога-ассистента. Каждый родитель имеет право выбрать школу. На практике чуть ли не все выбирают либо ОШ № 4, либо ОШ № 19, зная о том, что в этих школах есть опыт работы с детьми с особыми образовательными потребностями. Родители общаются между собой, советуются. Дети обучаются по индивидуальным программам для детей с нарушениями интеллекта первого уровня и умеренной отсталостью».
Мадина Хасенова, директор ОШ № 4 г. Кокшетау: «Сегодня в нашей школе 30 детей с поведенческими нарушениями, 88 детей с диагнозом «задержка психоречевого развития».
Со спецклассами мы работаем 20 лет, знаем, на что эти дети способны, чего мы от них хотим. Они хорошо адаптируются, обучаемы, становятся студентами колледжей.
Сложнее всего с детьми с особыми образовательными потребностями в обычных классах. Несмотря на наличие педагогов-ассистентов, они часто не только в принципе не могут усвоить программу, но мешают это делать остальным детям.
По замыслу дети с поведенческими расстройствами приходят в обычную школу, чтобы контактировать с нормотипичными детьми, менять свое нежелательное поведение на социально одобряемое… Но пока это не работает. И не в силу нашего нежелания и низкого профессионализма педагогов. Причины – глубже.
Пора поднимать вопрос нарушения прав нормотипичных детей, педагогов. Количество детей с ООП должно быть сбалансированным не только в классе, но и в школе в целом. Когда-то в типовых правилах деятельности органов образования было положение: на 1 000 детей – 10 детей с ООП. Считаем необходимым его вернуть»».
Ирина Терентьева, психолог ОШ № 4, председатель ОЮЛ «Гражданский альянс Акмолинской области»: «В 5-6-х классах у нас сидят дети, которые не могут читать и писать. Учитель математики с высокой категорией занимается с этим ребенком на уровне детского сада. К каждому уроку для каждого ребенка составляет индивидуальную программу: «Как называются буквы, какого они цвета…» И в это время объясняет остальным сложную тему.
Насколько это целесообразно и эффективно? Бесспорно, на качестве преподавания и значит, на качестве знаний учащихся это сказывается негативно.
Обучение нормотипичных детей имеет многовековую историю, инклюзивному образованию нет еще и пяти лет. Никто не говорит, что оно не нужно. Все хотят разобраться.
У родителей разные запросы. Одна мама говорит: «Научите его ориентироваться в пространстве», Другая хочет, чтобы были социальные навыки: «Работайте с ним, чтобы он коммуницировал», третья: «Обучайте».
Возможно, все они правы. Но диагнозы очень размыты, не дифференцированы, ни в одном из них не указано, на что вообще способен этот ребенок. Если мы будем требовать от него слишком много, то рискуем усугубить его состояние.
Мы гордимся, что наша школа вызывает доверие, но когда в одной школе собирается много особенных детей, то меняется среда, которая изначально должна быть поддерживающей. Родители надеются, что их особенный ребенок увидит образцы поведения, обучения, будет развиваться. Но если количество таких детей постоянно растет, нарушается сама идея поддерживающей среды».
Ильяс Жангали, методист по инклюзивному образованию ОШ № 19 г. Кокшетау: «Если даже в классе, как положено по закону, не более трех учащихся с ООП, то добавьте еще трех ассистентов. А классы в городских школах и без того часто переполнены. Нормы СанПиНа нарушаются неизбежно.
Учителя проходят специальную подготовку, но ее недостаточно. Они должны работать в контакте с педагогами-ассистентами. Считаю, что их надо готовить уже в вузах, ввести такую специальность. Мы нуждаемся и в методике формирования у нормотипичных детей толерантного отношения к детям с ООП. Никто особенных детей у нас не буллит, но, тем не менее…
Ольга Бурдинская, директор специальной школы-интерната № 1 г. Кокшетау: «У нас сейчас 370 детей. Классы переполнены, как никогда. В последние годы наши дети в общеобразовательные школы не уходят. Если раньше были дети с легкой степенью умственной отсталости, то сейчас мы видим очень серьезные нарушения интеллекта. Плюс поведенческие аномалии.
Мы становимся большей частью не школой, а МСУ. Но у них есть возможность поведенческие аномалии гасить медикаментозно. А у нас статус школы, но учить становится все сложнее. Бывает, учителей бьют. Недавно педагога увезли на «скорой помощи».
Нередкая ситуация: шестеро могут обучаться, седьмой не может сидеть на месте, не дает заниматься другим. Для детей с поведенческими нарушениями какие-то ограничения должны быть прописаны в нормативных документах. Считаю, что надо расширить показания к надомному обучению. Ключевое слово – школа. Значит в ней должны быть те, кто способен учиться.
Знаю, что часто заключение ВКК пишут чуть ли не под диктовку родителей. Почему родители, а не специалисты выбирают форму обучения?
Расстройство аутистического спектра – очень широкий диагноз, мы видим детей с легкой его степенью, готовы и умеем с ними работать. Академиков мы не растим, но социализировать можем. Но есть категория детей, которые мешают это делать. С ними должен не педагог, а психиатр работать».
Марина Дударева, методист по инклюзивному образованию УМК при управлении образования: «Не надо забывать о том, что Казахстаном подписаны стратегические документы в области прав защиты детей и лиц с инвалидностью. Мы обязаны соблюдать международные нормы.
Если в классе уже есть три ребенка с ООП, то родителям нужно сказать, что четвертого взять не имеют права. Каждый имеет право сказать родителю, что норматив превышен.
В то же время, если мы ограничим количество таких детей в школе, то нарушим их право на образование. В селах – одна школа, в райцентрах – максимум две-три. Не можем же мы не принимать детей с ограниченными возможностями.
Надо устранять практику, когда родители выбирают школу, независимо от места проживания».
Реплика участников: «Все знаем, что зарегистрировать ребенка в любой части города несложно. Такая практика повсеместна».
Алия Ракумбекова, руководитель информационно-координационного ресурсного центра поддержки детей-инвалидов «ЕРЕКШЕ ӨМІР», мама особенного ребенка: «Мы понимаем: если будем слишком требовательны, то можем сформировать негативное отношение к себе, как в свое время многодетные мамы. Но и вы нас поймите.
Стремимся в четвертую и девятнадцатую школы, потому что там умеют работать с нашими детьми. Надо, чтобы так было и в других школах.
Нежелательное поведение – одна из больших проблем детей с аутизмом. Дети с умственной отсталостью программу не осваивают, но могут сидеть спокойно. Наши дети обучаемы, но не могут справиться с нежелательным поведением. Нужно, чтобы в школе был специалист, который сможет с этим справиться. Они должны работать по принципу скорой помощи. Чтобы ребенок не навредил ни себе, ни окружающим.
Понимаю, как тяжело работать педагогам. Понимаю родителей, которым могут сказать: «Ваш ребенок дерется, мы не можем его взять».
«Обратитесь к психиатру», – звучит страшно. Потому что у нас мало хороших специалистов, подбирающих индивидуальное лечение. Всем назначают одно и то же. В результате детям становится еще хуже. Они становятся невосприимчивыми, а в под-ростковом возрасте вообще «слетают с катушек». Ну и «клейма» многие боятся, конечно. Аутизм – не задержка развития, он не пройдет. К тому же – вдруг диагноз поставлен ошибочно?»
Марат Ибраев, председатель координационного совета по развитию инклюзивного образования в Акмолинской области: «Проблема работы с детьми с ООП существует ровно столько, сколько общеобразовательная школа.
Совершенно верно, что есть права у родителей, детей. Но почему мы забываем о возможностях? В законодательстве прописано: «…в соответствии с индивидуальными возможностями». Значит, нужно учиться их верно определять. Если природа поставила определенную планку, мы должны думать, как эту планку обойти. А не штурмовать ее в лоб.
Не думаю, что нужны новые законодательные меры, их хватает. Права учителя прописаны в Законе РК «О статусе педагога». Ответственность родителей, как и других граждан – в Административном кодексе. Другой вопрос – правоприменение.
Большая часть сегодняшнего разговора касается внутриведомственного и межведомственного взаимодействия систем образования и здравоохранения. Если бы вы, Айна Ермековна, на депутатском уровне смогли инициировать проведение анализа в целом по стране.
Документы ООН принимались не для того, чтобы общеобразовательную школу частично превратить в МСУ. Да, образовательные учреждения – это социальный институт. Но не будем забывать, что ведущая их функция – академическая. При нынешнем положении дел мы рискуем ее утратить.
Медицинские учреждения должны более принципиально относиться к вопросам диагностирования, рекомендациям родителя по вопросам выбора образовательного учреждения. Расписать конкретному ребенку конкретный алгоритм обучения в зависимости от степени интеллектуальной недостаточности, поведенческих нарушений. Есть такой уровень агрессивности, что обучение в школе становится опасным для окружающих. Педагоги в этом случае не могут и не должны заниматься психиатрическими проблемами.
По большому счету, отказывая ребенку в психиатрической помощи, мы ему же вред и наносим. Какое право родители имеют не выполнять рекомендации ПМПК, докторов? Тогда их надо привлекать к ответственности за неисполнение родительских обязанностей.
В базовую подготовку педагогов нужно включать основы инклюзивного образования, расширять знания студентов в этих вопросах, готовить специальных педагогов. Но университеты сейчас в ведении Министерства науки и высшего образования. Школы – в Министерстве просвещения. Как бы мы еще больше не разошлись в понимании актуальности многих проблем».
Мы привели не все высказывания не всех участников этого непростого разговора. Но с выводами согласны все.
Необходимо комплексное, профессиональное исследование проблем инклюзивного образования во всех регионах страны. При этом желательно, чтобы ссылки на международный опыт сообразовывались с нашими возможностями и нашей ментальностью.
Надо, чтобы в школы приходили выпускники университетов и колледжей, подготовленные к работе с детьми с ООП, методикой они должны овладеть во время учебы.
Очевидно, что без усиления психиатрической службы, повышения уровня специалистов, работающих с детьми, фобии родителей перед выставленными ими диагнозами не победить. Нужна информационная работа.
Понимаем, знаем, что эмоциональное, психологическое давление со стороны родителей бывает огромным. Но ПМПК должны более принципиально подходить к выдаваемым рекомендациям.
Количество детей с особыми образовательными потребностями, к сожалению, растет. И тенденции к снижению такой тревожной динамики не прослеживается. От инклюзивного образования отказываться, конечно, нельзя. Но специальным школам, где с такими детьми умеют работать, внимания надо уделять намного больше. Не должны особенные дети учится в переполненных классах.
Наш разговор не закончен. Если у вас, уважаемый читатель, есть желание присоединиться, высказать свою точку зрения, мы готовы не только изложить ее на страницах нашей газеты, но и передать ваши рекомендации депутату Мажилиса Парламента РК Айне Мусралимовой.
