Понять первозданный смысл фразы «да куда ты денешься с подводной лодки» удалось после встречи с воином-интернационалистом, ветераном боевых действий Маратом Касымовым. Сельского паренька из маленькой Московки Красноармейского района бывшей Кокчетавской области судьба закинула по армейской доле в город-герой Севастополь. Там впервые увидел Марат «самое синее в мире, Черное море мое».
В октябре 1984-го призывника Касымова, выдержавшего первое серьезное испытание – проверку в барокамере – распределили в подводный отряд, где началась усиленная подготовка к работе на корабле. «Трюмный машинист» – так значилась специальность матроса. Полгода изучали устройство корабля, условия его живучести при погружении, выпуска ядерных торпед с его борта. Матросская учеба давалась сметливому степняку легко. Худенький Марат росточка невеликого, а приходилось на учениях на себе носить аппарат весом 8 килограммов, такой же тяжести пояс, трехкилограммовый костюм, да и стельки – каждая по три кг.
В апреле перестроечного 1985-го – отправка на Северный флот, в распределительный пункт Мурманска, вместо южного моря – ледяное Баренцево. На катере доставили в место дислокации – город Полярный. Из 17 парней, попавших в дальнее плавание, один Касымов – казах. Интернационал представлен был полный: и братья наши киргизы, и башкир, и друг степей калмык, большинство экипажа – славяне. Земляки тоже на морфлоте служили: Вася Балачков и Володя Казаренко.
«В учебно-тренировочном комплексе нас учили бороться за живучесть, и гореть, и тонуть…» Чему еще учили? На этот вопрос Марат ответил: «За Родину жизнь отдавать не раздумывая, вот это главное, пожалуй!»
Нрава Марат непокорного, строптивого, недаром из вольного казахского племени. Приходилось отстаивать национальную идентичность. Вот такой печальный случай: после событий в декабре 1986-го мичман, здоровенный бугай, непозволительно грубо отозвался об участниках Желтоксана, а самой корректной была фраза: «Мало мы вас, казахов, учили уму-разуму, ишь голову подняли». Марат, не стерпев пренебрежения по отношению к соотечественникам, заехал тому подвернувшейся табуреткой. Начались разбирательства, Касымову грозил дисбат. И если бы не заступничество капитана второго ранга Ишекова, то неизвестно, как сложилась бы в дальнейшем судьба Марата.
«Эх, мне бы хоть одного казаха еще прислали в команду, – сетовал бывалый офицер, каких называют морскими волками. – Я-то знаю: вам, казахам, приказывать нельзя. Достаточно просто двух слов «это нужно», и вы в лепешку расшибетесь».
Готовились усердно и терпеливо в дальний поход, но о том, что именно в Анголу через океан держали путь, информация держалась в секрете. Только на самом корабле по громкой связи зачитали приказ о том, куда направляется экипаж в составе ста человек. К берегам столицы Анголы – Луанде.
Касымов получает от командования особое задание: доверено наладить неисправный дизельный компрессор.
Специально этому, конечно, не был обучен матрос Касымов. Но приказ есть приказ, Марат только попросил для изучения детальную схему устройства развернуть. Пришлось покорпеть дней десять, зато флагманский механик при проверке агрегата остался доволен.
На погрузку ушло трое суток: грузили через специальные люки две ядерные торпеды, мощность которых способна уничтожить 20 Хиросим и Нагасаки.
«Мы загружали провизию, запасы продовольствия на 12 месяцев, огромные запасы топлива. Поход дальний, в Северном морском пути могло случиться непредсказуемое.
За время службы на подводном корабле дважды с территориальных вод ЮАР в Атлантическом океане выходили ракетные катера, на борту каждого – по четыре ядерные ракеты. Мы двинулись им навстречу, но это скорее было демонстрацией показательного превосходства мощной силы Военно-Морского флота СССР», – считает Марат.
Всех служивших на Северном морском флоте Россия признала ветеранами боевых действий. Четко определены периоды боевых действий со всеми вытекающими отсюда правовыми последствиями. Возвращается долг государства тем, кто исполнял долг, защищая Родину.
Но по нелепой халатности Марат стал получать положенное пособие в 21 тысячу тенге лишь с 2017-го года. В 2009-м ему в военкомате отказали… Равнодушная работница отсекла ветерана одной фразой: «вам не положено».
Куда только не ступала нога советского солдата, обутая в кирзовый сапог: общеизвестно, что Советская армия участвовала после Второй мировой войны в 22 войнах…
По линии 10-го Главного управления Генштаба ВС СССР с 1975 по 1991 годы через Анголу «прошли» 10 985 генералов, офицеров, прапорщиков и рядовых. В результате боевых действий в Анголе от тропических болезней и несчастных случаев (неосторожное обращение с оружием, авто- и авиапроисшествия) погибли и умерли 54 человека, среди которых 45 офицеров. Но не секрет, что многие раненые и погибшие в той войне оформлялись как «умершие от естественных причин либо в результате заболеваний». В Эфиопию за тот же период для оказания помощи в военной области были командированы 11 143 советских военнослужащих, из которых при исполнении служебных обязанностей погибли и умерли 79 человек, в том числе два генерала и 69 офицеров. Если учитывать еще и Мозамбик, то только по линии 10-го Главного управления ГШ ВС СССР в этих странах побывало около 30 тыс. советских военнослужащих. Но и эти цифры абсолютно не отражают масштаба вовлечения в конфликты в этих странах.
У берегов Анголы, Эфиопии, Мозамбика несли службу тысячи советских военных моряков, которые привлекались для выполнения таких боевых задач, как охрана и оборона советских торговых и рыболовецких судов, подвергавшихся постоянной диверсионной опасности.
Только у берегов Анголы в период с 1975 по 1991 год морскими диверсантами было подорвано более 15 гражданских судов, принадлежащих различным странам и компаниям. Среди них – судно ГДР «Arendsee», ангольский корабль «Luandge», кубинский пароход «Гавана», советские сухогрузы «Капитан Чирков», «Капитан Вислобоков», доставившие в 1986 году в Анголу около 20 тыс. тонн оружия и боеприпасов для ангольской армии.
Советские моряки с риском для жизни участвовали и в проведении спасательных работ на судах. Морские пехотинцы с десантных кораблей привлекались в этих странах и для выполнения задач на суше: они несли охрану посольств, советских военных миссий и мест проживания военнослужащих и членов их семей. В Анголе, Мозамбике и Эфиопии работали сотни советских военнослужащих. Были и гражданские, которые выполняли задачи в интересах местных армий и коллективов военных советников. Эта категория казахстанцев малочисленна, и в принятом 6 мая 2020 года Законе «О ветеранах» они признаны ветеранами боевых действий.
Но вернемся к будням нашего земляка…
Подводная лодка двигается под водой и всплывать может на перископную глубину для определения местоположения. Но были моменты, когда люди находились на глубине непрерывно до 20 суток, в течение нескольких недель и даже месяцев.
– В обычной ситуации раз в пять суток всплывали на поверхность сугубо в ночное время, дабы вблизи не оказалось ни пиратского корабля, ни катеров, за этим смотрели в перископ офицеры, – продолжает свой рассказ Марат. – За нами постоянно следили с «вертушек» «Марина» и «Орион». Авианосцы США то и дело садились или взлетали. За короткое время всплытия надо проветрить отсеки: свежий океанский воздух пьянил до головокружения. Надо было срочно успеть зарядить аккумуляторные батареи, на глубине это невозможно сделать. В пути не все выдерживали физически: у многих опухали ноги, матросы теряли сознание, некоторые отлеживались в отсеках, приходилось за них работать тем, кто повыносливее. Хотя, что и говорить, перед отплытием корабля, закодированного под шифром «Проект 64 Б», жестко у всех до единого проверяли параметры профпригодности. Питались мы по особой схеме (группа № 2, в первой – космонавты и летчики-истребители), шоколад и спиртное исключалось из рациона. За нашим самочувствием следил капитан медслужбы. За полгода до окончания службы нам предоставили 10 суток отдыха. Можно было слетать на Родину, но предпочел санаторий в Северодвинске…
Волосы у нас, бритых, практически не отрастали, нередко кожа сползала. Кстати, порог болевой чувствительности в условиях высокой влажности притуплялся: однажды прислонившись к трубе, даже не почувствовал, как сгорело буквально до мяса плечо.
Служба на подводной лодке – это и психологическое испытание. Порой накатывала раздражительность от дикой усталости, но нужно было держаться, во что бы то ни стало. Падало зрение, ослабевал слух…
На подводной лодке – своя атмосфера. Лишних людей нет, каждый специализируется на своем деле. Здесь служба становится твоим домом. Представьте себе всюду ограниченное пространство. Днем и ночью, круглые сутки – искусственное освещение. Нет окон-иллюминаторов, потолки низкие, воздух перерабатывается из выдыхаемого нами, и кругом одни и те же лица матросов, мичманов, офицеров… Служить под водой – это рисковать жизнью каждый день. Конечно, случались и аварийные ситуации, однажды мы опустились ниже предельно допустимой глубины 450 метров…
Загазованность под водой предельна при температуре 65 градусов. Пересекая экватор, где на тот момент температура около сорока градусов, даже одетые в бушлаты, чувствовали с непривычки озноб. Потом адаптировались. Письма, как ни странно, доходили авиапочтой за 4-5 дней. Дома меня ждали родные, нас в семье пятеро, воспитывали нас в дисциплине и уважении к крестьянскому труду. Мама Сара Мурадиловна – передовик производства, бригадир животноводческой бригады, отец Каирбек Дюсенулы Касымов – водитель.
Самый волнующий день дембеля – 15 декабря 1987 года. Летел из Мурманска до Москвы. Из аэропорта «Шереметьево» в «Домодедово» – на такси. Наконец добрался до аэропорта Кокчетава рейсом 523. Забавно, в долгом перелете от радости не мог заснуть. А сел на маршрутный автобус до родного села и остановку свою пропустил – Большой Изюм. Меня всем автобусом добудиться не могли: «Эй, моряк, ты слишком долго плавал!..»
Прогуливаясь по Астане, на левом берегу увидел наш земляк здание Министерства обороны. Пришла мысль отдать честь тогдашнему министру Нурлану Ермекбаеву. Действующий министр, услышав от помощника, что на встречу просится матрос, служивший в Анголе, безотлагательно принял Касымова. В кабинете Ермекбаев спросил Марата, какие у того просьбы.
– Никаких, товарищ генерал, я просто хотел пожать руку боевому морскому офицеру, прошедшему, как и я, службу в ВМФ СССР, тем более, воевавшему в Анголе…
Расставаясь с Маратом, не удержалась от вопроса, что, на его взгляд, помогало в трудной морской службе не сдаваться и выстоять.
Улыбаясь, Марат поделился сокровенным: «Все три года службы не снимал с шеи маленький холщовый мешочек, сшитый моей әже, а в нем – комочек земли, сохранивший запах степного разнотравья, запах моей Родины, которую защищал вдали от нее…»
Алия АХЕТОВА.
