Сегодня мы публикуем рассказ начинающей писательницы, финалистки международной независимой литературной премии «Глаголица», студентки Многопрофильного колледжа при Кокшетауском университете им. Ш. Уалиханова Ольги Григорьевой.
Премия «Глаголица» учреждена благотворительным фондом «Счастливые истории» в г. Казани Российской Федерации десять лет назад. Уникальный проект дает возможность начинающим авторам от 10 до 17 лет попробовать свои силы в большой литературе, познакомиться с признанными мастерами слова, перенять их опыт и знания, обрести единомышленников… Ольга Григорьева примет участие в финале премии уже второй раз, в прошлом году она стала победительницей в своей возрастной категории.
Первое, что сразу бросалось в глаза всем, кто ее видел, – это рост, потом рыжие волосы, черные у корней, словно выгоревшие на солнце. Многие обращали внимание на поношенную одежду, как будто из секонд-хенда на окраине города, и принимали за очередной нелепый стиль. Твердое имя – Александра – не подходило всегда серьезному лицу, узкому и вытянутому.
Прогноз погоды на следующую неделю не радовал, а ботинки разваливались после осеннего сезона дождей. У Александры все не находилось минутки отнести их в ремонт, пока этого не потребовала сама весна, первые дожди и огромные лужи. После порывов ветра в них плавали белые яблоневые лепестки.
Первый раз, когда пришлось ремонтировать ботинки, на заре ее самостоятельной жизни, она запуталась в хитросплетениях улочек и сначала вышла совсем не туда. Сейчас ноги уверенно несли ее по знакомой улице. По дороге проносились машины. Около бордюра на свет пробилась редкая растительность, пыталась выжить в сложном мире людей.
Александра достала из тканевой сумки пакет и поставила на прилавок. Мастер, которого Александра про себя называла Исмаилом, поднял глаза, отставил свою работу и подошел. Видавшие виды черные ботинки на небольшом каблуке не единожды побывали в его руках. Он узнал свою работу и ухмыльнулся в седые усы. В толстой тетради записал фамилию «Кронцова», назвал стоимость и попросил зайти через пару часов. Хорошо, можно пойти домой. В супермаркете Александра почему-то остановилась у холодильника с мороженым, взяла две пачки ежевичного.
Между новыми высотками из красного кирпича скромно стояли старые дома, выкрашенные желтой и розовой краской. Она уже успела выгореть, но все равно дома смотрелись уютно на фоне кирпичных великанов. Людей на улице было немного. Две девушки фотографировали друг друга на фоне цветущей яблони да иногда на пути встречались небольшие группы под-ростков. Александра усмехнулась.
***
…Почти семь лет назад, когда мать вышла замуж за другого мужчину, на улице тоже стояла весна, только суровая и ветреная. Тогда они и познакомились, замкнутая Александра и любопытный Марк. При первой их встрече пухлый мальчик бросился на шею нескладному подростку и гордо заявил: «Теперь ты моя новая сестра, я буду тебя любить!» Почти семь лет прошло, но он ни разу не изменил однажды данному слову. А яблони в тот год не цвели. Последние морозы прибили нежные бутоны…
Что стало причиной покинуть дом, как только она окончила школу? Александра не знала. Зато она точно была уверена, что стало ниточкой, связывающей ее с мамой и отчимом: Марк. Братишка.
– Сань, они опять… – слова, произнесенные бесцветным ломающимся голосом, заставили Александру замереть на пороге. Она сбросила старые кеды, резко шагнула вперед, шумно опустилась на кровать и протянула брату пачку мороженого:
– Я не ожидала, что ты придешь.
Марк что-то буркнул, но из-за шелеста упаковки Александра не услышала его слов. Она пожала плечами и раскрыла свою пачку. Аккуратно лизнув подтаявшую верхушку, она отправила мороженое обратно в упаковку. Они сидели в абсолютном молчании, лишь шум редких машин за окном нарушал ход ее мыслей. Голова медленно тяжелела, мысли сменяли друг друга, иногда обрываясь…
Из дремоты ее вывел Марк.
– Тебе не нравится мороженое, почему ты купила его, – сказал он.
Александра улыбнулась. Никакой вопросительной интонации в голосе, даже на бумаге у нее не поднялась бы рука поставить вопросительный знак. Карие глаза все так же внимательно смотрели в ожидании ответа.
– У тебя нос в мороженом. Я не знаю. Может быть, я подумала: «А вдруг придет Марк?..»
Александра наконец повернулась к Марку, чтобы увидеть эмоции, стремительно меняющиеся на его лице. «На это интересно смотреть. Похоже на танец», – как-то бросила она. Удивление сменилось недоумением, а потом возмущением. Марк глубоко вздохнул, сжал губы, вытер рукавом нос и отвернулся, чем вызвал улыбку Александры.
– Пойдешь со мной к букинисту?..
Марк сжал губы в тонкую полоску и покачал головой:
– У меня другие планы.
***
Квартира Александры была полной противоположностью всех, когда-либо выбранных родителями: громоздкая старая мебель и никаких ковров, зато большое количество кружевных салфеток, фотографий и статуэток. Она не терпела открытых шкафов, поэтому низкий стеллаж с пластинками был застеклен, наверху лежал пленочный фотоаппарат; темный линолеум приятно контрастировал со светлыми сливочными стенами.
Александра долгое время собирала мебель в разных магазинах со старьем, вечерами вязала салфетки и с особым удовольствием покупала большие и маленькие картины у безымянных художников. Единственное чего не коснулись изменения – это кухня. Марк никогда не видел, чтобы сестра готовила что-то сложнее бутерброда.
…Букинистическая лавка была открыта, но интересовали девушку не ветхие книги, а пластинки, которые смирно ждали своего слушателя. Ассортимент часто менялся, и иногда можно было найти невероятную редкость. Новый продавец – молодой парень – спросил: «Не нужна ли вам помощь?» Александра отрицательно покачала головой.
На краю стола стояла стеклянная бутылка. «Из-за любого неосторожного движения от нее останутся лишь осколки», – подумала Александра. Продавец обернулся к другому покупателю и задел бутылку полой рубашки, нарушив хрупкое равновесие. Стекло покачнулось и пришло в движение, но Александра была наготове. Она поймала бутылку на лету и передала продавцу.
Парень, или, как сказала про себя Александра, «мальчишка», смущенно пробормотал «спасибо» и попытался спрятать руки в карманы. Она усмехнулась, заметив на его рукаве название некогда популярной рок-группы. Александра ходила на их концерт с папой, билеты до сих пор лежат в одном из конвертов с его письмами. Последнее она получила еще в десятом классе.
Когда Александра забирала ботинки, перед Исмаилом кокетливо стояли на высоченных шпильках модные коричневые туфли.
***
В квартире пахло тушеными овощами и тихо гудела стиральная машинка.
– Ты мог заказать доставку – пиццу или суши, – она качнула головой, заходя на кухню.
– Я и так вынес три мешка коробок из-под стола, а ты хочешь еще? Ну уж нет! Теперь я тут готовлю. Мама против возни с продуктами, а я хочу научиться… – Марк нахмурился. – Пожалуйста, собирай волосы, когда идешь на кухню.
– Хорошо, – Александра на мгновение задумалась – Рагу?
– Да, я разобрался с плитой, нашел в верхнем ящике инструкцию, это оказалось не так сложно, как я думал. Тридцать минут – и еда будет готова.
Тихо зазвонил телефон. Александра взяла трубку:
– Чего?.. – спросила сестра невидимого собеседника.
Марк сразу понял, что звонит мама. Когда Александра говорила с ней, тон ее голоса всегда становился ниже. Он всеми силами старался не прислушиваться к ответам сестры и сосредоточиться на готовке, но иногда в его сознание все же проскальзывали ее «да» и «хорошо». Марк закрыл глаза и начал медленно считать, вдыхая и выдыхая. Постепенно паника отступала, и он смог открыть глаза. На него с испугом смотрела сестра:
– Все хорошо?
– Да, прости, что напугал. Я… я всегда нервничаю, когда вы разговариваете, – его губы дрогнули. – Не могу это контролировать…
Александра обняла его, и Марк снова почувствовал себя маленьким восьмилетним мальчиком, который когда-то разбил коленку и пришел жаловаться «новой сестре». Тепло успокаивало его, руки перестали дрожать, дыхание пришло в норму.
– Все хорошо, Сань, правда.
– Ну вот, и у меня все хорошо. Она разрешила тебе остаться у меня до завтра.
***
Когда Марк приходил, в квартире Александры пахло едой и влажной одеждой, Марк постоянно суетился. Незаметно он наполнял жизнью и смыслом все, к чему прикасался. И это всегда придавало ей сил.
Девушка достала из большой тканевой сумки новую пластинку, поставила ее на проигрыватель, бережно опустила иголку на темный вращающийся диск. Заиграла тихая музыка, немного позже в мелодию тонкими нитями вплелся женский вокал. Голос иногда поднимался выше, иногда падал на самое дно ее души. Двигаться не хотелось. Александра легла на кровать и закрыла глаза, прислушиваясь к чарующему голосу. Она не сразу узнала язык, на котором пела девушка – испанский.
«Приятно слушать музыку на совершенно непонятном языке, можно отпустить сюжет и просто наслаждаться… Интересно, какой была эта девушка?.. Может, она выходила на сцену огромного театра в белом платье сто лет назад?.. Чувствовала ли она волнение, когда выступала? А когда записывала эту песню?.. И когда показывала ее другим?.. Узнавали ли ее голос и ее саму?..»
– Сань, – Марк легонько тронул сестру за коленку. – Спишь?
– Нет, – несколько секунд она все еще пребывала в своих мыслях, а потом резко села. Марк отпрыгнул.
– Не пугай меня так больше.
– Ты что-то хотел?
– Где у тебя сушилка? Я часть вещей на балконе развесил. Давай джинсы постираю. – Александра вздохнула, Марк улыбнулся. – Не смотри на меня так, у тебя черных футболок была целая корзина.
«Ох и неугомонный же достался мне братец…» – подумала девушка, доставая из-за шкафа сушилку.
Марк встряхивал каждую вещь несколько раз и аккуратно развешивал, стараясь оставлять как можно меньше свободного места. Собрав остатки черных вещей и захватив джинсы, Марк загрузил следующую партию. Машинка тренькнула и снова негромко зажужжала.
Александра стояла на балконе, глядя вниз. Ветер шевелил ее волосы. На трехногом табурете примостился горшок с сухим цветком.
– А что, если я тебя подстригу? – за ее спиной возник Марк. – Уберу мертвые концы и будет круто.
– Зачем? Мне нравятся мои волосы.
– Но они же не растут совсем… Когда я в первый раз тебя увидел, волосы были такой же длины. Ничего не поменялось… Почему бы мне не помочь твоим волосам? Из-за того, что я уберу примерно половину, тебе самой будет легче.
– Доверить свои волосы четырнадцатилетнему маленькому мальчику?
– Ну знаешь, я вот фонарным столбам тоже не очень доверяю, – Марк наигранно возмутился и, чтобы не рассмеяться, начал рассматривать засохший цветок.
Между свернувшихся коричневых листьев на тонких стеблях сплел свою сеть маленький паучок. Опознать цветок с первого взгляда не удалось. Александра издала странный звук. Марк определил его как смешок и решил отложить расспросы о цветке на потом. Кивнув своим мыслям, он повернулся к сестре:
– Ужин почти готов. У тебя есть время подумать над моим предложением до него. Акция бесплатна только до завтрашнего утра, и не говори мне, что «завтра никогда не наступает».
Александра слушала тихие шаги брата и уже представила себя с каре. Прикрыв глаза, она еще некоторое время слушала звон посуды на кухне и начала плести косу, иначе Марк опять будет недоволен.
***
На кухне брат распечатывал новую упаковку посуды:
– Придется помыть. Ты вообще кухней пользовалась?
– Кофе варила пару раз, – Александра опустилась на стул с плетеной спинкой.
– Не понимаю… Если ты постоянно ешь пиццу, как ты еще не стала моих объемов? Загадка, – брат успел помыть две глубокие тарелки и теперь накладывал в них овощи. – Если что, досаливай.
– Ты не таких уж и больших объемов, к тому же немного веса мне не помешает.
Марк поставил перед Александрой тарелку.
– Что решила насчет волос?
– Да.
– Замечательно. Вилку или ложку, – он посмотрел ей в глаза.
– Ложку, – она никогда не могла выдержать его взгляд достаточно долго.
В отличие от брата Александра ела медленно, маленькими кусочками. Марк не стал ждать, пока она закончит, и начал расставлять все по местам, напевая песенку из старого мультфильма. Мама не поддерживала желание Марка постоянно что-то делать по дому, а отчим не хотел с ней спорить и просто соглашался. Он часто соглашался с ней, наверное, слишком сильно любил.
– Вкусно, – она подвинула тарелку к середине стола и Марк тут же ее забрал.
– Я рад, что тебе понравилось. Хочу еще оладьи сделать, надо будет забежать в магазин и купить продуктов. Нет, серьезно, я не понимаю, как ты живешь на пицце… Ладно, сейчас не это важно. Где у тебя ножницы?
***
После недолгих поисков ножницы были найдены и Александра села на стул. Руки у нее дрожали. Марк вслух рассуждал, какая длина волос подойдет ей больше всего, но сосредоточиться на его словах было невозможно, мысли прыгали, сменяя друг друга. Казалось, что живот свернулся в тугой узел, а перед глазами немного плыло. Брат хлопнул в ладоши, отвлекая сестру:
– Стрижем сначала половину, потом до плеч сделаю, может, меньше немного. Сань, все будет в порядке, ты ничего не потеряешь, – по спине девушки пробежали мурашки. – Я начинаю.
Голова прояснилась и все мысли исчезли. Мир сузился до щелканья ножниц в руках брата.
– Первый этап пройден! Гляди сколько волос, – она вздрогнула, глядя на них. – Теперь еще укоротим…
Голова становилась все легче и Александра боролась с желанием прикоснуться к своим волосам. Они лежали на полу, похожие на осеннюю траву, такие же рыжие и такие же никому не нужные. Марк встал перед ней.
– Будем челку делать, – отделил немного волос и начал аккуратно обрезать.
Александра больше не боялась, теперь ей было интересно посмотреть на себя в зеркало. Брат отошел, а потом потянул сестру за руку. Он повел ее к зеркалу в прихожей и, улыбаясь, наблюдал за ее реакцией.
– Поразительно… – Александра на секунду задержала дыхание, проверяя, точно ли это ее отражение. Черты лица обрели незнакомую мягкость, а челка почти закрывала брови. Она провела руками по голове. Легкие волосы трепетали от каждого движения. Это было невероятно.
А Марк в это время занялся цветком. Он прогнал паучка и острыми ножницами, теми самыми, которыми только что стриг сестру, бережно отрезал мертвые сухие листья. Несмотря ни на что, цветок не умер, в пазухах листьев зеленели живые почки. Земля в горшке твердая, как камень, долго не хотела принимать влагу, пока он не разрыхлил ее старым простым карандашом. Марк старательно полил цветок из большой кружки с медведем.
«Вот теперь все будет отлично», – подумал мальчик.
***
Прохладный ветер проникал в квартиру через открытую балконную дверь. Темнело. Александра сидела в огромном старом кресле и запоминала, каково это, когда в квартире запах свежей еды и присутствие другого человека. Марк лежал на ее кровати и смотрел в потолок, иногда о чем-то тихо рассказывал.
– Пойдем гулять, маленьким детям полезна прогулка перед сном, они спят лучше, – предложила Александра.
– Очень смешно. Ладно, старушка, но при условии, что ты одолжишь мне куртку.
Она подошла к комоду и выдвинула самый большой ящик, где хранились теплые вещи. Марку досталась черная ветровка.
Они не сразу пришли к общему мнению, где лучше гулять, но потом решили просто идти по улице прямо. Днем по всему городу цвели яблони, а сейчас они тихо сбрасывали белые лепестки под ноги прохожим. Александра всегда ворчала, что у нее аллергия на это время года.
Напротив тревожно моргал светофор: «3…2…1…» Зеленый свет. Фары серой машины осветили пешеходный переход. Тени качались и изгибались, ветер слегка трепал волосы и ерошил свежие листья на деревьях. Белые лепестки кружились, прежде чем упасть на землю.
– Пока не забыла спросить… как родители?
– Не то чтобы ругаются, скорее, много спорят, как обычно. Мама хочет, чтобы папа занимался своими проектами, а он говорит, что ему нужно найти нормальную работу. Я их не очень хорошо понимаю, мне кажется, это все решается просто, но, наверное, простые решения не для них. Сегодня подумал, что не очень хочу их слушать, и ушел к тебе.
– Она за тебя волновалась.
– Я знаю, и немного рад этому.
Кроме них на остановке больше никого не было. Из переполненной урны выпал скомканный билет. Легкий порыв ветра тут же унес его прочь. Марк посмотрел на Александру: она стояла, немного съежившись, и часто переступала с ноги на ногу.
– Ой, у меня есть новость. Теперь у меня своя комната, не совмещенная со студией папы. Было гораздо проще, когда он занимал большую часть пространства. Что вообще делают с собственной комнатой?..
– Может, плакаты на стены?
– Хорошая идея, только вот какие? Хотя, наверное, у мамы остались твои плакаты и несколько сломанных пластинок, почему бы не взять их, – Марк уставился в одну точку. – И хочу какое-нибудь растение. Кстати, твой цветок скоро оживет…
– Я не отдам тебе его.
– Ты снова забудешь о нем и перестанешь поливать.
– У тебя будет повод заглядывать ко мне почаще, – Александра улыбнулась. – Вот и решилось. Мне рассказали на днях про новый цветочный магазин, завтра можем вместе зайти. Помогу донести цветок до нового дома и на месте решим, что делать с комнатой.
Глаза Марка широко распахнулись, радостно засияли и он бросился обнимать сестру. Александра чудом удержалась на ногах и чуть нахмурилась.
– Сань, ты чудо!
– А ты – маленький ребенок. Наш автобус.
***
Автобус под номером 14 был похож на большую железную банку с узким проходом и сиденьями, обитыми чем-то красным. Желтый свет мягко заполнял пространство. Когда Александра оплачивала проезд, водитель попытался опустить какую-то шутку, но поперхнулся под ее жестким взглядом.
– Нельзя так пугать людей, к тому же пожилых, – тихо сказал Марк.
– Я с твоей точки зрения тоже «пожилая». Садись.
Автобус медленно скользил по городу. Люди входили и выходили, все как один серые и очень уставшие. Их было много, больше, чем мог вместить в себя транспорт. Александра недовольно хмурилась, но ничего не говорила. Когда очередной пассажир проталкивался сквозь толпу, люди недовольно ворчали.
«Скоро мы будем проталкиваться к выходу, а другие недовольно хмуриться, – пронеслось у нее в голове. – Марк сделает оладьи, а завтра мы что-нибудь придумаем с его комнатой…»
И вдруг она внезапно остро почувствовала, что хочет снова увидеть маму и отчима. Сколько она не переступала порог их квартиры? Полгода? Семь месяцев?.. Мама покажет ей очередную съемную квартиру, а отчим тихо скроется на кухне, чтобы приготовить что-нибудь вкусное. И будет ужин под желтым торшером. Родители будут беззлобно ворчать на Марка, роняющего крошки на ковер, а отчим начнет длинно и путано рассказывать о своих проектах, глядя только на маму.
Александра закрыла глаза. Рядом сопел довольный Марк.
«Когда я вернусь домой от родителей, надо будет непременно полить цветок», – подумалось ей.
К грязному стеклу автобуса прилипли белые яблоневые лепестки.
