«Муж пил. Бил так, что и в больницу приходилось обращаться. Два года назад совершил убийство. Его осудили на 10 лет. Если бы не это, терпела бы и дальше. Почему? Ну характер у меня такой. Он работал, детей любил. И меня любил. Ревновал только очень. Если говорила, что уйду, то убить грозил: «Или со мной, или ни с кем».
Марина – жертва бытового насилия. К сожалению, одна из многих.
– За истекший период 2023 года полиция контролировала почти 3 тыс. лиц, совершивших правонарушения в быту. В отношении 2 200 из них вынесены защитные предписания, для 700 человек судами установлены особые требования. Только благодаря тотальному контролю нам удалось удержать бытовую преступность на уровне прошлого года и добиться некоторых положительных позиций, – информировал на брифинге, прошедшем на площадке РСК, заместитель начальника управления местной полицейской службы Ерболат Хусаинов.
Из 32 оконченных в этом году уголовных дел по фактам бытового насилия 13 – дела прошлых лет: 6 фактов убийств, 6 – нанесения тяжкого и среднего вреда здоровью, один – вступления в половую связь с подростком, 19 дел этого года: 2 – убийства, 9 – нанесения тяжкого и среднего вреда здоровью, одно истязание, одно насильственное действие сексуального характера.
Все пострадавшие – женщины. Директор центра социально-психологической, правовой поддержки по Акмолинской области «Шанс» Асем Асаинова тоже говорила о том, что обращения мужчин единичны. Несколько раз обратились беспомощные инвалиды, находящиеся в полной зависимости от родственников: не кормят, не ухаживают, иногда бьют…
Так что пока термин «бытовое насилие» у нас ассоциируется только с насилием физическим, угрожающим жизни и здоровью. И жертвой официально может быть признано «лицо, в отношении которого агрессор применил силу, нарушив при этом нормы Административного или Уголовного кодекса РК». О психологическом насилии, атмосфере, обстоятельствах, при которых насилие совершено, как правило, речь не идет.
Конечно, поднявшему руку на женщину, систематически ее избивающему, морального оправдания нет и быть не может. Но и жертвам путь к нормальной жизни надо начинать все-таки с себя.
Сил и удачи, Марина!
Надеемся, что Марине это удастся. Сейчас ей 34 года. Высокая, красивая, следящая за собой молодая женщина. Но муж в заключении уже два года, а ее не так давно ограничили в родительских правах. На вопрос «выпивали?» не отвечает. Но молчание, как известно…
Детей поначалу поместили в центр «Шанс». Она их навещала, попросила разрешения остаться самой и работать техничкой здесь же. Время, проведенное в центре, беседы с психологами, возможность заработать какие-то деньги сыграли свою роль.
Хочется верить, что жизнь ее изменится. Точнее, уже меняется. Снимает квартиру, работает в школьной столовой, по выходным подрабатывает уборкой квартир, перевезла из села маму: «У нее пенсия, да и с детьми поможет».
Детям шесть лет и два года. Пока они в опекунской семье, Марина их навещает, на выходные забирает к себе. Мы разговаривали с нею в центре «Шанс», она пришла с пакетом документов, необходимых для полного восстановления в родительских правах. Юрист Юлия Рапш расценивает ее шансы как стопроцентные.
Но. «Мужа в колонии навещаете? Ждете?» Опять молчание и смущенная улыбка. Значит, навещает. Передачи возит. Ждет.
Ее право, конечно. Что это? Любовь? Желание сохранить детям отца? Но 10 лет – срок немалый. Вырастут без него. И если я не права, то буду этому рада: за это время любые отцовские чувства могут угаснуть. Тем более, что человек находится в среде особой.
Или все-таки так называемый «синдром заложника»? Который наряду с безысходностью: «Мне некуда идти, дети маленькие – не могу работать», как раз и лежит в распространенном «терпела, терплю и терпеть буду».
Кто поможет Светлане…
Еще одна женщина, получающая помощь в центре, тоже решительно настроена изменить свою жизнь и жизнь своих детей.
Их у сорокалетней Светланы двое. В Ерейментау приехала из России вместе со своим гражданским мужем. Жили вместе с его родителями. Двое деток родились уже здесь. Работала в ветеринарной клинике: «Животных очень люблю». Огород немалый обихаживала, дом в порядке содержала.
Муж не бил, но только себе на пиво и зарабатывал, ничем не помогал, все было на мне. Унижал только всячески. После смерти его родителей, Светлана с детьми буквально оказались на улице. Приехала сестра мужа, увезла его к себе в Караганду, дом заколотили. Никаких прав на него ни Светлана, ни дети, рожденные без официально оформленного брака, не имели.
Участковый инспектор помог с «Шансом». Так же, как и Марина в свое время, Светлана работает здесь же техничкой. Дети (младшему годик, старшему чуть больше двух) – при маме.
«Ну было, выпивала, когда совсем трудно было. Но в запой не уходила». Планы на жизнь: «У меня же гражданство российское. Пока мы здесь, надо все вопросы с миграционными службами решить, мне штраф придется оплатить, выехать в Россию, потом вернуться. Очень помогают сотрудники центра. Дальше – сниму квартиру, буду работать, детей растить».
Очень непросто будет совершенно одинокой женщине без каких-либо родственников, друзей. В Ерейментау возвращаться она не собирается.
Хорошо, что есть такой центр, где можно дух перевести и с силами собраться. В полном соответствии со своим названием он дает шанс. Все ли им воспользуются в дальнейшем…
Да и попадает сюда не просто малая, а мизерная часть женщин, нуждающихся в помощи…
Жестокость наказания
Специалист по социальной работе центра Нургуль Сейткажина приводит такие данные: в 2020 году обратились 13 женщин, в 2021 – 23, в 2022 – 27. Во время нашего недавнего посещения центра в нем проживали пять женщин и 14 детей. Сравните это с приведенными в начале материала данными о количестве бытовых правонарушений.
Подобных центров становится больше. Но кардинально проблему они, конечно, не решат. Уж очень у нее глубинные, социальные корни.
Законодатели считают, что помочь в этом должны принятые недавно поправки, ужесточающие наказание за бытовое насилие. 19 мая вступили в силу новые нормы. В частности, ужесточено наказание за «совершение деяния в отношении лица, находящегося в материальной или иной зависимости от виновного».
Регламентирован переход от заявительного к выявительному характеру регистрации бытовых правонарушений. Нередко приходится слышать от полицейских: «Позвонила: «Помогите». Приходим, а они уже оба агрессию проявляют в отношении нас: «Зачем приехали? Заявление писать не буду». Иногда успокоим, предупредим, уходим. А муж еще сильнее скандалит: «Зачем вызвала?»
Внесенные поправки позволяют возбуждать дела об административных правонарушениях без заявления потерпевших. Для составления протокола будет достаточно показаний свидетелей, соседей, записей камер видеонаблюдения и видеорегистратора.
Исключена возможность повторного примирения сторон. Сейчас половина уже поданных заявлений логического завершения не имеют, конфликтующие стороны примиряются, жертва позицию изменяет. Возможно, это происходит из-за уговоров и давления со стороны агрессора либо родственников. А возможно, когда угроза жизни и здоровью на время отступает, то вновь: «Куда я пойду… На что жить, детей кормить буду?» Теперь примириться можно будет всего один раз и только в суде.
По замыслу законодателей, «это позволит прекратить порочную практику психологического давления на пострадавших».
Как заработают эти поправки, покажет время. Но издавна известно, что на снижение количества преступлений влияет не тяжесть наказания, а его неотвратимость.
Вспомнилась и карикатура из советского прошлого: два «злоупотребляющих» держат в руках газету «Правда»: «Гляди, социальных корней у пьянства в СССР нет, значит, мы алкоголики без корней».
– В 80% случаев бытовая криминогенность объясняется социальными факторами: малообеспеченность, безработица и алкоголизм, – подчеркивал на брифинге Ерболат Зияфиддинович.
Очевидно, что в этой триаде малообеспеченность является следствием двух следующих факторов. А вот что первично в связке «алкоголизм и безработица», сказать сложно. Но то, что это звенья одной цепи, – бесспорно.
Думается, что при обилии объявлений «требуются…» все-таки первопричина – алкоголизм и вытекающий из него распад личности. Отсюда и пресловутое: «За эти гроши работать не буду».
На брифинге была дана и такая информация: «В целях минимизации преступных проявлений в обществе по причинам пьянства, участковыми инспекторами помещено в наркологическую организацию 205 лиц (в 2022 г. – 135), системно проверялись 275 притонов, из которых доставлено в полицию свыше 300 лиц».
Нельзя не согласиться и с таким выводом: «В отношении безработных и злоупотребляющих алкоголем только лишь полицейских мер недостаточно. Здесь должны быть консолидированы все субъекты профилактики: социальная сфера, здравоохранение, образование… В зависимости от источника и характера проблемы».
Ирина БАУДИНОВА.
