Река была неширокой, но стремительной. Это чувствовалось по тому, как неслись сухие веточки и небольшие льдинки по стремнине, кружась и впадая в водовороты ледяных ключей. От реки несло холодом, весна только набирала силу. К обоим берегам реки вплотную подступил густой лес.
Подразделение связи и минометчиков расположилось в густом сосновом бору ранним утром. На противоположном берегу, подернутом утренней дымкой, виднелось темное пятно парома, чуть дальше, на небольшом бугорке, крепкая рубленая избушка. И хотя вокруг нее не наблюдалось никакого движения, бойцы знали, что это огневая точка фашистов, оставленных здесь для прикрытия парома. Знали и то, что за избушкой расположились два минометных расчета. Они изредка посылали сюда партию «лягушек». Мины с противным визгом взрывались среди деревьев, разбрасывая вокруг несчетное количество осколков. Серьезного вреда такой обстрел не приносил, так как противник не знал точного расположения подразделения и вел обстрел больше для острастки.
Старший сержант Жунус Камашев находился недалеко от берега, когда услышал команду «смирно!» Командиры рот и батарей на небольшой опушке рапортовали командиру дивизии, неожиданно прибывшему сюда на своем «газике». Из отдельных отрывочных фраз, доносившихся сюда, он потом понял, что комдив говорил. Он понял необходимость немедленного овладения паромом, что находился по другую сторону реки. И что подразделение должно осуществить эту задачу своими силами.
… Жунус не сразу почувствовал леденящий холод воды. Вынырнув, ощутил, как перехватило дыхание, радужные круги перед глазами мешали оглядеться. Отдышавшись, он увидел впереди себя плывущую к противоположному берегу группу бойцов. В сознании промелькнуло: «Накроют».
Фашисты опомнились и, словно подтверждая мысль сержанта, открыли огонь. Высокие водяные столбы заслонили то место, где только что виднелись головы солдат. Жунус взял немного правее и сильными рывками поплыл наискосок по течению.
Вода в реке кипела. Враг бил со всех стволов. Даже из маленького окна рубленой избушки изрыгался пламенем ствол шмайсера. «Офицер», – отметил про себя Жунус, увидев промелькнувшую в темном проеме окна фуражку. На берег их выбралось только трое. Успокаивалась вода в реке, унося вниз пилотки, скатки шинелей, все, что осталось от штурмовой группы.
Противник прекратил огонь. Звенящая тишина установилась по обе стороны. Фашисты не видели тех троих, выбравшихся на берег. Они лежали на желтом полотне песка прямо перед избушкой, метрах в двадцати. От взора немцев их скрывала кромка обрыва, на котором стояла избушка. Но бойцов видели наши и потому не отдавался приказ минометчикам открыть огонь. Он был бы одинаково губительным и для немцев, и для маленького десанта.
Жунус негромко окликнул солдат. Те отозвались. «Хорошо что не ранены, сил маловато, но попробуем, во всяком случае назад дороги нет», – оглянувшись, Жунус утвердительно кивнул – было бы самоубийством плыть назад. Собственно здесь тоже лежать без движения нельзя, в любое время фашисты могут увидеть советских солдат. Сержант почти шепотом объяснил задачу бойцам. В их функцию входило обогнуть этот обрывчик с разных сторон, тем самым наброситься на врага с флангов.
Солдаты уползли, предварительно сняв предохранители автоматов. То же самое сделал и Жунус. Единственная граната Ф-1 для взятия рубежа не годилась, слишком много осколков. В случае непопадания в окно избушки они могут поразить тех двоих, да и самого сержанта.
Положившись на счастливую судьбу, Жунус рванулся вперед. Бесшумно, как кошка, он метнулся через эти двадцать метров и плотно прижался к холодноватым бревнам рядом с окном. Дальше раздумывать не пришлось. Выглянувший на шорох немецкий офицер без стона свалился назад, от удара прикладом фуражка слетела с головы, покатилась вниз.
В тот же миг сержант был внутри избушки. Никого. За дверью послышались крики. Распахнув дверь, Жунус увидел схватку. Двое гитлеровцев уже лежали. Удар саперной лопаткой одного из солдат прикончил третьего фашиста. Подбежавший Жунус помог второму солдату покончить с последним немцем. Сержант понял, что солдаты вступили в рукопашную схватку, спасая его. Первый же выстрел мог послужить причиной гибели оставшегося на песке Жунуса.
Остальное воины проделали быстро. К замку парома была привязана немецкая граната и один меткий выстрел сержанта разнес его. Через некоторое время старший сержант Камашев рапортовал о выполнении задания.
Было это в Германии ранней весной 1945 года. За эту операцию гвардии старший сержант Жунус Камашев был награжден медалью «За отвагу». Награда нашла бойца, когда он в составе родной Каменец-Подольской орденов Ленина, Суворова, Кутузова гвардейской дивизии брал Берлин. Это всего лишь один эпизод из воспоминаний солдата, прошедшего сквозь всю войну, имеющего три ранения, награжденного многими боевыми наградами.
Осенью 1939 года призывался Жунус в ряды Красной Армии, участвовал в освобождении Бессарабии. Великая Отечественная застала его уже младшим командиром войск связи. А победу над фашистской Германией он праздновал в немецком городе Веспрем. Трудна была дорога фронтовика. Еще и сейчас свежи в его памяти жестокие бомбежки, оглушающий скрежет и гул вражеских танков в сорок первом, слезы на радостных лицах освобожденных от фашизма, разрушенные города и села, скорбящие глаза однополчан, потерявших родных и близких.
Есть о чем вспомнить старому солдату. Но только вспоминая, он не рассказывает. Не любит Жунус Камашев рассказывать о войне. У него и сейчас в глазах стоят те водяные столбы, унесшие жизнь многих славных парней. Они не дожили до победы несколько месяцев. Их не дождались матери и жены. И, может быть, поэтому гвардии старший сержант Камашев выжил, дошел, громя врага, до самого его логова, дошел во имя жизни сегодняшнего поколения, во имя того, чтобы сейчас отдавать тепло детям. Поэтому и выбрал бывший фронтовик профессию учителя и ныне работает в Водопьяновской восьмилетней школе.
П. НЕДЕЛИН.
Фото К. Джунусова.
«Заря коммунизма», 15 февраля 1975 года
№22 (3472).
