Хочу рассказать сыну…

«Скоро большой христианский праздник – Радоница. Его еще Родительским днем называют. Мы навестим могилы наших родных, цветы положим, свечи зажжем, помолимся. И только к нашему прадеду Мартыну Собко не придет ни один из его внуков и правнуков. И дети никогда не приходили. Никто не знает, где он похоронен».

Обратившаяся в нашу редакцию жительница Кокшетау Юлия Сарымсакова говорит об этом со слезами.

Судьба Мартына Николаевича, его жены, детей словно кричит, взывает к нам: «Живите! Не обвиняйте друг друга напрасно! Берегите друг друга!» Польскую семью, в которой уже было пятеро детей, депортировали в казахскую степь в 1936 году. Вместе с другими, не понимающими куда, за что, почему, – буквально выгрузили в точке № 19 на территории нынешнего Шортандинского района. В апреле. Вряд ли тогда было теплее, чем в нынешнем году.

Дочь Евгения Мартыновна не забудет это страшное время никогда: «Какие землянки… Канаву вырыли, соломы настелили… И спали так. От снега-дождя какой-то дерюгой укрывались. На Украине богатеями мы не были, но был дом свой, огород. Все нажитое там оставили. Приехали – одни галоши, одна телогрейка на всех. За что с нами так? Что мы сделали плохого?»

Работали стар и млад, землянку построили, только начали привыкать, обустраиваться – новая беда. Ночной стук в дверь. И без всяких объяснений 38-летнего Мартына Собко увели военные. В большой семье никто не спал. Но при этом ни беременная жена, ни дети малые не проронили ни звука. Из села Андреевка, где они к тому времени жили, уже столько мужчин увели. И все знали: плакать, кричать – не просто бесполезно, опасно. Дети на улице друг друга предупреждали: «Плакать нельзя, расстреляют». Настолько силен был всеобщий страх, что и много лет спустя об этом старались не говорить.

Увезли Мартына Собко. Тогда жена и дети видели его в последний раз. Две старшие дочери дважды приходили к тюрьме, что находилась в Кокшетау. Одна была беременной. Большую часть пути прошли пешком. Подошли к воротам. Передачу, что принесли, охранники взяли: «А вам к нему нельзя. Он болеет».

Второй раз пришли. Охранники тут же, на глазах голодных, уставших девушек узелок с передачей развязали, начали есть: «Не приходите больше. Ваш отец умер».

Как жили-выживали – это особый разговор. Перед войной, тем более во время нее, сложно было всем. А уж вдове, у которой младший сын родился уже после смерти отца…

Со временем боль притупляется. Но не уходит. «За что? Почему?» – так и обожжет иногда детей, внуков. А теперь уже и выросших правнуков.

Деду Юлии Сарымсаковой Станиславу было девять лет, когда не стало отца. Он никогда ни с кем не говорил об этом. Его старшие сестры тоже не любили говорить о том времени, уж очень много боли и лишений пришлось пережить.

– Хочу знать, каким был мой прадед, – говорит Юлия Николаевна. – Сыну об этом рассказать. Хочу, чтобы наша большая семья была крепкой как дерево. А дерево без корней умирает.

Поэтому и начала она по крупинкам собирать информацию о своем прадеде Мартыне Собко. Обращалась в управление Комитета по правовой статистике и специальным учетам Генеральной прокуратуры РК по Акмолинской области. Там сказали, что дела осужденных хранятся в Государственном архиве. В ответ на ее запрос пришло письмо: «Постановлением Сталинского РО НКВД от 28 февраля 1938 года Собко      Мартын Николаевич, 1893 года рождения, арестован в качестве обвиняемого по статье 58-6 и 58-10 УК РСФСР за шпионскую деятельность в пользу польских разведорганов и проведение среди населения контрреволюционной агитации».

Дальше речь идет о том, что приговорен к расстрелу. Но умер в Кокчетавской тюрьме 22 июля 1938 года. Был реабилитирован в 1989 году.

В нашей газете Юлия Николаевна читала о результатах работы региональной комиссии по полной реабилитации жертв политических репрессий. И обращается к историкам, всем, кто может пролить свет на последние месяцы и дни жизни ее прадеда. И ответить на вопрос, не дающий покоя его потомкам: где он похоронен? Она понимает, что могила может быть только братской.

Но так хочется прийти и сказать ему: «Нас – твоих потомков – очень много. Мы знаем о тебе. Помним. Не переживай за нас. Покойся с миром».

Читайте также