НЕВЫДУМАННЫЕ ИСТОРИИ
Эту историю мне рассказал участковый милиционер сельского округа Василий Крепыш. Парень он ответственный, и как все стражи порядка, отличался наблюдательностью. Но в отличие от своих коллег имел склонность к преувеличению и некоторой доле фантазии, поэтому, снимая с себя ответственность за правдоподобие им рассказанного, оставляю его повествование почти дословно.
«… Наше село Веселое вполне соответствует своему названию, живут у нас шумные и умеющие веселиться люди, мне от этого нелегко работается: то потасовку организуют, то гуляют на свадьбах по неделе, то розыгрыш над кем-нибудь устроят — долго потом все вспоминают. Но все это как-то безобидно и без особого хулиганства. А тут все чаще стали поступать из села жалобы: завелся среди односельчан какой-то шутник-озорник, которого поймать никак не могут. А в вину ему вменяется ни много ни мало кражи ценного имущества граждан: у апашки Казизы исчезли с нарядного камзола все старинные серебряные монеты. Как будто ножом кто срезал, а их 18 было пришито. Приметы я особые записал: каждая монетка с дырочкой сверху, сквозь нее и нитки продевались, чтобы пришить их к праздничному наряду бабушки. Старожилы рассказали, что Казизе достались эти старинные украшения еще от бабушки, а той — от своей бабушки, так что ценность определенную для собирателей монет этот наряд представлял. Я перебрал в уме всех односельчан, дворов-то всего 200, подозревать никого не мог, все ходили друг к другу в гости, даже не запирая на замки двери, привяжут веревочку — и все. А тут такая кража.
Через неделю Антонина из сельмага заявление принесла — пропал ящик серебряных ложек. Вернее, ящик цел, а предметов — нет. Она, конечно, на грузчиков грешила, сдали в пункт Вторчермета, но опять же свои, да и товар заметный.
А недавно местный батюшка пришел: «Так, мол, и так, наш местный Анискин, объявляю тревогу по поводу кражи ценного церковного имущества — иконки святого Сергия». И фотографию приложил: говорит, если начнут за границу вывозить, это вещественное доказательство. Уж больно печалился отец Афанасий, иконка досталась церковному приходу от нашего
Анатолия Петровича Буровшого, фермера, человека прогрессивного в плане развития производства, но традиционно настроенного в плане моральном. Он в великий праздник Рождества ездил в город и привез иконку в дар церкви, потому что решил освятить новые комбайны, приобретенные в Америке. Все так делают, хуже от этого не будет. Правда, поскупился опять же, размером-то иконку привез небольшую. Но как-никак — ценность.
Последней каплей была жалоба моей супруги Зинаиды — серьги пропали, лежали на комоде и пропали. Дочку Инну стали чуть ли не пытать: куда дела, может, на дискотеку надевала да потеряла. Та — в слезы, знать не знаю. Я обследовал двери и подоконники, никаких следов. Чисто сработано, хоть экспертов из области вызывай!
Но делать нечего, надо искать. Походил по селу, поговорил с людьми: чужаков не было, пьянок-гулянок не отмечалось, ну, никаких зацепок. Помощь, как всегда, пришла неожиданно: у большого карагача, что рос на окраине села, всегда собирались дети перед приходом стада с пастбища. Сидят, байки рассказывают, новости наши обсуждают. Коровы идут, мычат, пыль копытами поднимают. И тут мальчишки нашли Зинаидину серьгу, она зацепилась за осколок камня и присохла к нему, простите, коровьей лепешкой. Еле отодрали. Я обследовал место находки, ничего особенного. И тут обратил внимание на верхушку карагача, на ней густо расставили свои гнезда сороки.
— Это же известные воровки!
Сопоставил приметы всех пропаж: они были блестящими.
А все остальное было делом техники: мальчишки забрались на старое дерево и спустили веревкой все гнездо злоумышленницы. Птенцов уже не было, но обнаруженный в нем клад удивил: здесь были не только серебряные пуговицы старой Казизы, новые ложки из сельмага, иконка святого Сергия, сережка моей благоверной, но и гильзы от пистолета, бумажки от конфет и несколько медалей дореволюционного образца, один даже крест воина царской армии. Видимо, сороки передавали свой клад по наследству. Мы же всей деревней самые ценные экспонаты отдали в школьный музей, своим потомкам».
Любовь ФОМИЧ.
