Есть люди — сестры милосердия по душе. И совсем не важно, кто они по профессии. Это может быть, как моя героиня, бухгалтер, а вот сердцем — ангел, спешащий на помощь по первому зову. Наверное, поэтому именно ее и попросили возглавить заводской совет ветеранов. Знали: она точно будет заботиться, сострадать, выслушивать, каждодневно быть на связи… Делать то, на что у других порой просто не хватит терпения, и все это — совершенно бескорыстно… одиннадцать лет!
Уже за все это навсегда останется в памяти заводчан Любовь Жерновая, человек, который и на 85-м году после тяжелой болезни умудряется о ком-то заботиться, зная, что кому-то еще тяжелее и в одиночестве безысходнее…
— У меня есть дочь и внученька, приходят, заботятся, я чувствую себя рядом с ними счастливой, а счастьем надо делиться.., — улыбается Любовь Никифоровна. Такой она человек — благодарный, открытый, душа нараспашку… Причем с раннего детства. В годы войны в Кокшетау действовал эвакогоспиталь, сюда везли раненых фронтовиков, лечили, выхаживали. И когда к ним в школу обратились с просьбой помочь, она откликнулась первой, хотя и шел-то ей всего десятый годок — уже тогда стремилась помочь тем, кто нуждается. Шутит теперь: «Наверное, это в крови…». Каждый день спешила в госпиталь, выполняя просьбы медсестер, стирала, гладила, резала бинты, разносила еду, убирала, помогала тяжело больным встать, идти… Так вот, с детства усвоила ставшую для нее главной истину: вначале думать о других, а потом о себе… Ее военное поколение по-другому не мыслило…
«Честная, порядочная, добрая» — так отзывались о ней, где бы ни работала. Как-то нужно было срочно найти бухгалтера в пионерлагерь, где отдыхали дети работников завода КДА, и директор строго-настрого наказал: «Пошлите такого, кто и сам не возьмет, и другим не даст!» Послали ее. Что она именно такой человек, знали все. Муж тоже был добрый и любящий, друг к другу они всю жизнь обращались не иначе, как «Ванюша», «Любаша», жили душа в душу.
И свою маму Любовь Никифоровна называет не иначе, как «мамулечка», вспоминая со слезами на глазах и рассказывая о ее нелегкой доле: «Я в детстве ее почти не видела: она по гудку на рассвете на работу выходила, а приходила, когда мы спали. В литейном цехе механического завода они мины, снаряды делали — все для фронта, все для Победы! Бабушка за нами смотрела. Когда же война закончилась, она пришла раньше домой и разрыдалась. Все радуются, а она — плачет. Еще в 43-м, получив похоронку о том, что на Курской дуге погиб ее муж, а наш отец, капитан Никифор Алексеевич Троицкий, она все надеялась, что вдруг он вернется — живой, невредимый…». Как-то знакомая, что вышла замуж за престарелого фронтовика, который вскоре умер, назвала себя «вдовой участника войны», на что услышала, неожиданно для себя, от всегда спокойной и приветливой Любови Никифоровны резкое: «Вдовы — это наши мамы, которые работали в тылу, ждали мужей с фронта, а, получив похоронки, детей одни поднимали и замуж не вышли…». И сразу стало понятно всем: были и для этой мягкой и милосердной женщины святые понятия, тяжело выстраданные, на которые никому не дано посягнуть.
Брат ее мамы тоже не вернулся с фронта, и тогда жена его, воспитывающая одна в деревне шестерых детей, приехала жить к ним, и они приняли всех, поднимали, живя одной большой семьей в 11 человек в двух комнатках домика. А как иначе? Вместе, дружно, помогая и заботясь друг о друге, выжили в самые трудные времена. Интересны ее воспоминания о тех годах: «Город был наш маленький, добрый какой-то такой, уютный, домашний, озеро чистое, светлое, мы там даже белье полоскали на приспособленных для этого мостиках, все друг друга знали, поддерживали».
Квартиру, в которой сейчас она живет, с мужем получали от их родного завода — сколько тогда радости было! Времена своей работы на заводе вспоминает с благодарностью — к заботившемуся о них государству и трудившимся рядом людям, каждого называет по имени-отчеству, рассказывает, какие они были замечательные. Да и сама на заводской Доске почета много лет красовалась, а потом, став председателем совета ветеранов завода, тоже была в числе лучших, избиралась членом президиума городского совета ветеранов. Рассказывает: «У меня правилом было — раз в неделю обязательно проведать фронтовиков завода, одиноких, престарелых. И хоть жили они в разных концах города, ходила пешком, помогала, беседовала. Люди ценили, что ты к ним приходишь, не оставляешь один на один с трудностями и болезнями. А сама заболела — звонили, сочувствовали, поддерживали. Я всем за это очень благодарна».
Когда я спросила, что именно, с высоты своих лет, она пожелала бы молодым, услышала ожидаемое: «Любить людей, семьи иметь хорошие, дружные, чтобы дети окружали, и в них доброту воспитать, уважение к старшим, сострадание». По-другому она и не могла ответить.
В последнее время Жерновой приходится нередко лежать в больницах, и это надо видеть: она и там забывала о себе, стараясь помочь или поддержать других больных, ее внимание и сочувствие ощутили на себе многие, хорошо запомнив и эти добрые глаза, и заботливые руки. «В момент, когда тебе тяжело, такая вот искренняя поддержка вселяет веру, дает надежду, хочется жить», — так отозвалась о ней лежавшая рядом в палате ветеран труда Нина Гавриленко. И это так: доброта она целительна, и потому так хочется, чтобы добрых людей на земле было больше. Долгих счастливых лет вам, Любовь Никифоровна!
Александра МЯКОТА.
