Медиация
После смайликов — только клинопись
«Все. Больше не могу. Я ему (ей) все выскажу». Вот здесь важно остановиться. Мало ли что сгоряча скажешь.
Это один из многих советов, данных на семинаре «Диверсификация компетенций консультанта — залог успеха в разрешении конфликта» тренером-медиатором российской Национальной лиги медиаторов Юрием Капштыком.
Остановиться, перевести дух. Взять лист бумаги и в тишине, обдумывая каждое слово, изложить по пунктам все то, чем вы недовольны. Оставить на столе и уйти на время. Чтобы супруг (ребенок, родители…) смогли прочесть это в одиночестве. Тогда они после первых фраз не смогут вспылить: «Понаписал! Да я же…». Пока автор послания вернется, эмоции улягутся, появится осознание, понимание, а возможно, и предложения, как ситуацию исправить.
Кажется, все очень просто. Но почему мы так редко прибегаем к помощи профессионалов? Почему, столкнувшись с проблемами, принимаем самостоятельное решение: «…развод и девичья фамилия» и спешим в суд расторгать брак с когда-то любимым человеком?
Почему многие бывшие супруги после расставания не могут договориться о том, с кем из них будет жить ребенок, каков порядок общения с ним другого супруга… Почему эти вопросы доверяют решить суду?
«Люди разучились разговаривать друг с другом. Не владеют навыками коммуникации. Одна из причин — обратная сторона цифровизации — на поверхности. Кто из нас сегодня при переписке не пользуется смайликами?». Увы, вопрос Юрия Николаевича можно отнести к числу риторических. Щелкнув компьютерной мышкой на улыбающуюся или плачущую рожицу, мы избавляем себя от необходимости подыскивать слова, отражающие наши чувства и эмоции.
Быстро, удобно, но… «После смайликов — только клинопись», — Юрий Николаевич приводил множество доказательств этому. К сожалению. Потому что за неумением говорить — неумение понимать, неумение договариваться. А значит, конфликты. И семейные прежде всего.
В некоторых случаях и домашнее насилие — тоже. Оно ведь не только физическим бывает. Но и вербальным, психологическим. Как раз, когда словесное унижение вызывает физическое насилие, то стороны конфликта меняются ролями.
Как диагностировать такую ситуацию, как выйти из конфликта, не доводя дело до суда… Об этом на семинаре рассказывала психолог, магистр педагогических наук Дарья Шувалова. Но, увы, не всегда это возможно сделать самостоятельно. Нужен грамотный, профессиональный помощник. И тогда…
Идем к медиатору. Вернее, почему пока не идем…
То, что во многих случаях важно и нужно обратиться за помощью профессионала, очевидно для жителей многих европейских стран. А многие из нас при слове «медиатор» до сей поры пожимают плечами: «Это кто? И зачем нам это надо». А ведь Закон РК «О медиации» принят в 2011 году. И стой поры множество казахстанцев, пройдя обучение в различных центрах, получили сертификаты, дающие право работать профессиональными медиаторами и брать за свою помощь плату.
Множество квалифицированных юристов с многолетним стажем готовы помочь в качестве медиаторов непрофессиональных. «Непрофессиональный медиатор» — звучит, конечно, странно. По меньшей мере вызывает настороженность. Но именно так в законе определен статус людей специального обучения, не прошедших и не имеющих права взимать плату за свою вполне квалифицированную и профессиональную помощь. Думается, что еще раз надо вернуться (мы уже писали об этом в нашей газете) к предложению судьи в почетной отставке Гайши Сыздыковой и называть таковых медиаторами народными.
Сколько круглых столов проведено, сколько материалов о преимуществах медиативного решения споров в СМИ опубликовано… И тем не менее. Нельзя сказать, что «воз и ныне там», сдвиги, конечно, есть но, увы, в основном благодаря медиации судебной.
— При семейных спорах процедура медиации обязательна, — разъясняет принявшая участие в семинаре председатель Специализированного межрайонного суда по делам несовершеннолетних Акмолинской области Айсулу Жуматова. — Но до сей поры люди удивляются: «Зачем нам медиация?». Но это вначале. Потом — реакция другая. В спорах о месте проживания детей более 70% заканчиваются медиативным соглашением.
Так что чаще всего о преимуществах и возможностях медиации люди узнают, только побывав в здании суда. А теперь еще и в школах. Но опять же, главным образом, благодаря судьям, беседующим с учителями, выступающим на родительских собраниях. В 29 учебных заведениях области эффективно работают созданные по инициативе судейского корпуса службы школьного примирения.
И все-таки. «Пока медиация остается невостребованной», — это утверждение Юрия Капштыка верно не только для соседней России, где Закон о медиации был принят на год раньше, чем в Казахстане, но и для нас.
И опять «почему?». Юрий Николаевич считает, что на нашем общем постсоветском пространстве люди отвыкают не только разговаривать друг с другом, но и договариваться. Утрачивает силу общественное мнение. Процесс этот начался не сегодня и, видимо, даже не вчера. В конце XIX начале XX веков распадается традиционное общество, а вместе с ним — авторитет мнения крестьянской общины, рода, суда биев. Советская тоталитарная система с ее категоричностью и единомыслием внесла в этот процесс «вклад» немалый. А сегодня… «Люди не хотят договариваться, если надеются извлечь из спора какую-то выгоду», — к этому выводу Юрий Николаевич пришел на основе своей немалой практики.
Но дело не только в нас — потенциальных клиентах медиаторов, но и в них самих. «У нас много вопросов к медиаторам, — говорит Айсулу Умирсериковна. — Почему они сами не идут к людям, не разъясняют возможности и преимущества медиации?».
Юрий Капштык убежден, что есть необходимость в организации курсов повышения квалификации медиаторов. И непременно — их специализации. Достичь 25 лет, иметь высшее образование (любого профиля), получить сертификат о прохождении двух-трехдневных курсов… Закон предъявляет только эти требования для права работать медиатором. Но, видимо, его разработчики исходили из того, что это только начало, базовые основы для профессионального становления и развития. Учиться надо всем и всегда. Медиаторам, наверное, особенно. Уж очень это сфера тонкая — человеческие взаимоотношения. Надо и психологом быть, при заключении медиативных соглашений юридическими знаниями обладать. Да и быть элементарно грамотным человеком, умеющим формулировать вопросы так, чтобы, отвечая на них, люди пришли к пониманию, что интересы-то у них во многом совпадают и поэтому взаимовыгодное решение возможно.
К какому медиатору идти стоит
Нельзя не сказать о том, что сам семинар, «по следам» и под впечатлением от которого готовился этот материал, внушает надежды на то, что медиация в конце концов займет свое достойное место.
Организовал его центр ресурсной поддержки семьи, созданный в рамках социального проекта «Открытие центров ресурсной поддержки семьи при семейных судах «Бақытты отбасы», реализуемого в рамках государственного гранта НАО «Центр поддержки гражданских инициатив».
Сотрудники центра сумели собрать аудиторию (более 80 человек) не просто заинтересованную, но обладающую очевидным потенциалом. И что очень важно — их профессиональная деятельность содержит медиативные функции: психологов, социальных работников, руководителей общественных объединений…
Многие из них уже проявили качества, по которым истинного медиатора можно отличить от человека, случайно назвавшегося таковым. И такое бывает, как, собственно, в любой иной профессиональной сфере.
Итак, чем же, как и в чем и как может помочь медиатор?
— Медиатор — не примиритель, — Юрий Капштык не раз развенчивал это часто встречающееся заблуждение. — Он переговорщик, посредник между конфликтующими сторонами. Его задача — привести стороны к взаимовыгодному решению. Примирение — это только один из вариантов.
Медиатор должен создать условия, для того, чтобы конфликтующие стороны обозначили свои позиции. Серия грамотно сформулированных вопросов побуждает людей искать собственные варианты решения спора.
С помощью медиатора каждый участник конфликта слышит себя как бы со стороны, видит ошибки в своей аргументации и понимает: возможно, я не прав, и мне следует уступить. В итоге стороны сами разрабатывают приемлемое соглашение.
Увы, бывают случаи, называемые «немедиабельными». И речь не о тех случаях, когда медиация запрещена законом (преступления против личности, готовящееся преступление, преступление против государства…). Между этими людьми договоренность невозможна в принципе. Чем профессиональнее медиатор, тем быстрее он сумеет это определить. Есть люди, которые меняют свое решение. Бывают и скрытые интересы у сторон, когда руками медиатора люди пытаются «продавить» свою идею.
Словом, ответственность за договоренность, закрепленную соглашением, лежит не только на медиаторе, но и на обратившихся к нему за помощью. Важно ведь очень четко понимать, чего мы хотим: наказать, отомстить, доказать по принципу «Ты еще пожалеешь» или, помня о том, что жизнь долгая, а земля круглая, договориться. Без победителей и проигравших.
Нина МИТЧИНОВА.
Фото Айбека ДАНЬЯРОВА.
