В гостях у сказки
Так уж получилось, что нынешний Новый год, равно как и собственный день рождения, который приходится на 1 января, я отмечал не наедине с самим собой в своей холостяцкой квартире, а в гостях у четы Корнеевых.
Витька и, особенно его супруга Светка, почему-то посчитали, что если они счастливы вместе, то просто-таки обязаны осчастливить кого-то еще из тех, кто находится рядом с ними. Первым начал борьбу за гармонизацию моей души Витька. Еще ранней осенью он начал подкатывать с разными намеками, что, мол, «в наше непростое время крайне трудно быть одному», или «хорошо, когда вот так приходишь домой, иногда даже далеко за полночь, и находишь там полное понимание».
Я делал вид, что не понимаю того, к чему он клонит, но когда поток Витькиного красноречия постепенно иссяк, в дело вступила Светка. Случилось это за несколько дней до Нового года. С несвойственной для нее мужской прямотой она заявила мне, что, мол, «есть у нее подруга на выданье, красавица по имени Василиса, которая по причине своей природной и запредельной скромности, замужем еще не бывавшая».
— И что? — прикинувшись недоумком, спросил я.
— Что значит «что»?! — возмущению Светки не было предела. — Сколько можно бирюком ходить? Ты ведь кроме работы других радостей не знаешь! Пора бы уже создавать ячейку общества, тем более, что я предлагаю познакомиться не абы с кем. Там такая красотка!
— Да, — включился в беседу Витька, постаравшись все же смягчить прямолинейность супруги. — Тебе в ЗАГС никто сразу не тянет. Давай, познакомься для начала, а там уже дальше — как сердце подскажет. Может, и вправду это твоя судьба!
Короче, они меня тогда уговорили, вынудив отметить и Новый год, и день рождения именно у них. Я вычистил и выгладил свой костюм и только что купленную рубашку. Не забыл даже галстук, хотя считаю этот атрибут в мужском гардеробе совершенно бесполезной вещью. Но куда деваться! Утром 31-го одевшись, и осмотрев себя в зеркало, пришел к выводу, что я еще парень хоть куда, и отправился на работу.
Но мои ожидания того, что канун праздника пройдет спокойно, совсем не оправдались: денек выдался на редкость беспокойный. После обеда «заглючил» главный компьютер, и когда я привел его в чувство и посмотрел на часы, до Нового года оставалось ровно сорок пять минут.
Подхватив пакет с подарками, на ходу надевая дубленку, я выскочил из здания института, и на свое счастье увидел такси, которое словно бы дожидалось меня.
— Мне на Бажова, 13, — торопливо проговорил я, захлопывая дверцу. — С наступающим!
— Вас так же, — меланхолично ответил таксист, трогая машину.
Совсем недавно прошел обильный снегопад, а потому автомобиль двигался не очень быстро, еле покачиваясь из стороны в сторону. Я прикрыл глаза, и постарался представить свою первую встречу с так распиаренной Корнеевыми Василисой.
А дальше в моей, казалось бы, безупречной памяти, произошел непонятный сбой. Эпизод того как мы доехали, и как я расплатился с таксистом, она категорически отказывалась воспроизводить. Я как-то сразу вдруг очутился в полутемном подъезде, и принялся подниматься на третий этаж, четко помня, что там мне нужно попасть в ту квартиру, которая находится слева.
Я нажал на кнопку звонка, не дожидаясь особого приглашения, потянул ручку двери и очутился в такой же полутемной, как и подъезд, прихожей.
— Проходите, — раздался за моей спиной хриплый басок, и одновременно с этим пахнуло горелой серой. — Проходите, Александр Иванович, мы вас уже давно ждем.
Я оглянулся и едва не грохнулся в обморок. Передо мной стоял самый настоящий Змей Горыныч. Все как положено, о трех головах, вот только роста он был небольшого, как раз под потолок прихожки.
— Проходите, — повторил Змей, ободряюще подталкивая меня хвостом в сторону зала.
Еще не вполне придя в себя, я открыл дверь и шагнул в зал, где за длинным столом сидели…
— Я, кажется, не туда попал, — пролепетал я и попятился было назад. — Мне, в общем-то, к Корнеевым бы…
— Знаем, Александр Иванович, — произнес сидевший во главе стола Кощей Бессмертный. — Успеете еще к Корнеевым. Давайте, посидите немного с нами, а то ведь за этим столом ни одной живой души, все какие-то сказочные персонажи, которые только при людях оживают. Скучно, знаете ли, без Вас. А так хоть вместе с нами побудете, наши новогодние пожелания послушаете. Они хоть и самого общего характера, но, именно Вам, я думаю, очень пригодятся в Новом году!
— Но почему именно я?
— А почему — нет! — возразил Кощей. — Вы лично нам всем очень даже симпатичны своим отношением к работе и ко всем нам. Сегодня Вам предстоит принять непростое решение, и мы решили Вас, так сказать, поддержать и укрепить. Эй, швед, давай наливай в бокалы. У тебя это лучше получится.
Хлопнула пробка, над столом, жужжа моторчиком, взлетел Карлсон, который споро налил в бокалы шампанского.
— Давай, Наина Киевна, — сказал Кощей, обращаясь к Бабе Яге. — Молви добро слово молодцу!
Та встала, взяла в руки бокал, и, слегка смущенно, заговорила:
— Сашенька, очень скоро в Вашем доме появится новый, но самый дорогой для Вас человек, — произнесла Наина Киевна, отметая сухонькой ручкой мою попытку что-то возразить. — Не спорьте, я наперед все вижу лучше любой цыганки. Так вот, берегите свою избранницу, не жалейте для нее ничего, ибо деньги — пыль, и не более. А вот ответная любовь женщины — не знает пределов. Меня вот в свое время так никто и не приголубил, так что вишь во что я сегодня превратилась. А ведь красавицей когда-то была… — Наина Киевна залпом хватанула шампанское и рухнула за стол, уронив седую голову себе на руки. — Ну, за женщин вообще, и за Наину Киевну, в частности! — постарался смягчить возникшую неловкость Кощей, приглашая всех выпить.
Сидящие за столом взревели в честь Бабы Яги, та вновь встала, повела взглядом, смахнула слезы и, чуть улыбнувшись, смущенно сделала реверанс.
— Ну, вот, все в норме, — нежно пророкотал Кощей. — Швед, обнови посуду, а ты, безбородый, говори свой тост гостю.
Поднялся Алдар-Косе и, выдержав паузу, заговорил:
— Александр Иванович, дорогой! В своей жизни я обманывал многих, но… — он поднял кверху указательный палец и продолжил мысль. — Но, заметьте, среди этих людей не было ни одного бедняка. Да, я небезгрешен, но всегда старался наказать тех, кто живет неправедно, и защищал тех, кого обидели. А потому желаю вам жить по чести, достоинству и никогда не врать без нужды. — После этих слов Алдар-Косе усмехнулся и тихо добавил. — Особенно, вашей будущей супруге.
— Добро, — сказал Кощей и обратился к лежащей на блюдце в легкой синеватой дымке небольшой лысой голове. — А что скажешь нашему гостю ты, мой фантомный друг? Эй, Колобок, проснись уже!
Колобок широко распахнул глаза, зевнул во весь рот и сделал усилие, словно бы желая потянуться.
— Для меня это был очень непростой год, — наконец заговорил он. — Не успел родиться, как тут же бросил своих родителей, отправился путешествовать в поисках лучшей жизни, да только недолгая катался, съела меня лиса.
— С тобой все ясно, — прервал его Кощей. — А чего ж ты желаешь?
— Чтобы он родителей не забывал, — всхлипнул Колобок. — Знаю, ведь, как им сейчас без меня тяжело.
— Дело сказал, — одобрил Кощей. А я тут же ощутил неловкость, так как последний раз звонил родителям уже больше месяца тому назад. Надо бы это исправить уже сегодня.
— А почему он фантомный? — решился спросить я.
— Так его же лиса съела, — пояснила Наина Киевна. — Потому он и в дымке.
— Швед, твоя очередь, — обратился Кощей к Карлсону.
Тот взлетел над столом с фужером в руке и сказал:
— Я буду краток, как никогда. Не так давно судьба подарила мне настоящего друга. Вот и вам я желаю обрести друзей. Пусть их не будет много, но они должны быть такими… Чтобы с ними можно было хоть в разведку, хоть в тайгу на медведя…
После этих слов все дружно зааплодировали Карлсону, а Кащей обратился к Пятачку:
— Давай, символ Нового года, говори ты.
— Я буду еще более кратким. Желаю, чтобы вы никогда не были свиньей в вашем, человеческом понимании этого слова.
— Ладно, напоследок моя очередь говорить, — сказал Кощей. — Александр Иванович, я не хочу вам желать бессмертия. Сам понимаешь, пожелание должно быть реальным, а двух Кощеев не бывает. Уникален я, и с этим пока ничего поделать нельзя. А вот долголетия я тебе желаю от всего сердца. Причем долголетия не просто так, а в самом лучшем смысле этого слова. Живи долго, твори до последней минуты…
Внезапно в этот момент раздался странный скрип, что-то дернуло меня вперед, и я пребольно ударился головой.
— Приехали, Бажова, 13, вот нужный вам подъезд, — раздался рядом знакомый голос водителя.
Только теперь до меня начало доходить, что и квартира, в которую я попал по ошибке, и сказочные персонажи в ней — это не более чем сон. Реальными были лишь их пожелания.
Я помотал слегка гудящей головой, нахлобучил слетевшую шапку, рассчитался и, выйдя из машины, направился навстречу своей судьбе. Но это будет уже совсем другая история.
Владимир ТРЕТЬЯКОВ.
Не помня зла, за благо воздадим
Запах хвои, исходящий от раскинутых веток сосен, что до звезды достают, могучие ели, удерживающие в своих мохнатых лапах хрупкое снежное счастье, веселая кутерьма детворы на ледяных горках, вечерний морозный воздух, силуэты украшенных гирляндами застывших деревьев, залитый золотом свет новогодних нарядных площадей и улиц, — все это создает ощущение скорого празднества.
Новый год — это всегда новые желания. Это всегда новая жизнь. Позади пучина самых длинных и темных ночей года, будто пройден трудный перевал, некий рубеж, за которым даже солнце ярче светит. В фиолетово-сиреневых сумерках декабря так рано темнеет, есть в них особая наполненность и сила ожидания, надежды на непременную сбыточность желаний. И все же, все же, все же, что-то бесконечно любимое уходит из нашей жизни с каждым годом, уходящим, чтобы остаться в памяти навсегда.
Не помня зла, за благо воздадим друг другу за то, что были вместе в радости и горе, тишайшему снегопаду, что светел во мгле, даря иллюзию чистоты и свежести вокруг, фантастически белому сиянию, морозным устремляющимся ввысь столбам, когда ясно ощущаешь, как «сквозь тишину и деревья звездные ночи летят».
Предновогодние дни — жизнь особая, совсем отдельная и уже ни от чего, в том числе, от нас не зависящая. В школьных коридорах при всем режимном порядке уже властвует неразбериха будущего веселья. Где-то в классах звонко поют детишки, из актового зала — пение старшеклассников под гитару. И хочется не факты и даты, а что-то самое последнее, что-то очень важное успеть им сказать.
Да здравствуют дома, где нас сегодня ждут, где запах внесенных с улицы елочных веток мгновенно распространяется по всему пространству, и на золотистых стволах магически проступает смола. Как в самом пронзительном романсе Булата Окуджавы: «Ель, моя ель, словно Спас на крови твой силуэт отдаленный, будто бы свет удивленной любви, вспыхнувшей, неутоленной…». С каждой подвешенной игрушкой ель преображается, отражаясь многолико в разноцветных стеклянных шарах. А при свете фонаря за окном, что проникает в комнату, елка выглядит волшебной застывшей красавицей. Отражение расплывчато и таинственно, под стать настроению. Так хочется растягивать этот золотой свет, как долгую — долгую ноту удержать ликующую песню в душе.
«Завтра все будет иначе», — верим мы, ожидая в предстоящем году свершение чудес и воплощение желаний, словно не станет впредь неизбывной рутины повседневности, сооружаемой обстоятельствами места и времени, и нами. И именно напоследок, словно оставляя в старом году, забывая плохое, мы острее ощущаем: нельзя быть счастливым потом. Милосердным потом. Справедливым потом. Потом ничего не восполним. Мы напрасно храбримся произносить слова выше нашего жизненного восприятия и лимита человеческого времени: «никогда», «всегда». Помните, как говорили древние: «Это не время уходит. Это мы уходим».
На что порой тратим драгоценное время единственной жизни… Бесценное. На какие эмоции, мысли? Чтобы стоять на месте, надо очень быстро бежать вперед. Все хорошее в нашей жизни мы делаем в состоянии цейтнота. Чем меньше у нас времени, тем больше мы успеваем — непреложный закон сегодняшнего бытия.
Новогодней ночью думается по-другому. Чище. Светлее. Верим в лучшее. Вера спасает. Держит. Поднимает. Есть многое, что, к счастью, у нас не отнять: уединение, когда ты сам его хочешь, одиночество — когда тебя не хотят. Уметь радостно встречать каждую минуту своей жизни, бороться с душевной ленью, отчаянием, наотмашь бьющей судьбой, предавшей надеждой, дано не каждому. Быть позитивным не значит игнорировать негатив. Это значит уметь его преодолевать. Оглянемся: рядом с нами живут земные ангелы, их много, действительно много, кто добрый, тот разглядит. Надо только понять их, как они понимают нас. Мы в них верим, молимся и потому еще живем.
«Мир полон звуков. Звуки все мы сами. Лишь Бог тихонько ходит между нами». Как в одной старой притче: идет человек. Падает в пропасть. И успевает схватиться за какую-то ветку. Пытается выползти наверх — барахтается, скребется, не получается. Силы на исходе. Вспоминает Бога и призывает: «Помоги, Господи! Верю в Тебя, только помоги!». А Господь ему в ответ: «Если веришь, отпусти веточку!».
Вера в себя и свои силы — упорство и воля человека. И легко, и трудно порой разбить стену, разъединяющую нас с миром, ведь жизнь наша удалась лишь тогда, когда удалось самое главное — радость полюбить и возможность узнать, как прекрасна земля, и на ней-человек.
Алия АХЕТОВА.
Счастья всему человечеству!
На часах 3.20 ночи. Прохлада кровати обволакивает тело, я согреваюсь, но сон не приходит. Почему? Вроде нет усталости, напряжения или чего-то еще. Я встаю и сажусь около елки, рассматривая украшения и замечая мельчайшие детали. У старой советской игрушки откололся кусочек, мишура не полностью прикрывает ножки елки, у шарика вмятина на боку. Сама елка сияет цветными огоньками — красными, синими и зелеными, а прямо посередине — еле заметно покачивается недавно купленная игрушка-свинка — символ наступающего года. Волшебное зрелище, но новогоднего настроения почему-то нет. Смотрю на экран телефона и вижу свое отражение — темные каштановые волосы растрепаны, голубые, почти синие глаза устало глядят на меня со стекла. Убираю телефон в карман свободных штанов и глубоко вздыхаю.
Время 4.10. Лежу, уставившись в потолок и подложив руку под голову, а сон все не идет. Мне это надоедает, я встаю, иду на кухню и наливаю себе кружку слабого зеленого чая. За окном темно, но я различаю очертания домов и силуэты случайных прохожих. Сажусь на просторный подоконник, обложенный подушками, укрываюсь одеялом, притягиваю ноги к животу, и отхлебываю чай. Чувствую, как теплый напиток разливается внутри, даря блаженное тепло. За окном безжизненная, пустая улица. Сквозь стекло еле слышно доносятся звуки музыки, видимо, из клуба, где уже начали отмечать Новый год. «Кто празднику рад, тот накануне пьян», — усмехнувшись, подумал я. До торжественного момента, когда раздастся бой курантов, еще целый день, и его как-то нужно пережить.
Допиваю чай и снова смотрю в окно. Машин нет, даже на парковке. Все дышит тишиной и умиротворением. Глубоко вздыхаю и тру глаза. В голове пусто, нет ни одной мысли. Я снова глубоко вздыхаю и отгоняю лишнее, очищая свой разум от всего ненужного.
На часах 5.10 утра. Спускаюсь с подоконника. От скуки включаю компьютер, забиваю в поисковой строке: «Комедия» и выбираю первый попавшийся фильм, но очень быстро выключаю — попалась какая-то американская телемуть. Я иду на кухню и на этот раз делаю себе бутерброды с сыром и колбасой, сажусь на кровать и начинаю есть.
Внезапно в голове возникает безумная мысль, видимо, от недосыпа, и я решаю ее осуществить. Сажусь за стол, достаю чистый лист бумаги и начинаю писать письмо Деду Морозу. Скорее даже не письмо, а так, планы на ближайший год, которые, постаравшись, я без проблем смогу осуществить. Прежде всего прошу о продвижении по карьерной лестнице. Чуточку поколебавшись, добавляю: «… с соответствующим увеличением зарплаты». Морщусь, потому что все это как-то мелко, меркантильно… Но, подумав, все же оставляю этот пункт. Куда деваться, ведь хотя и говорят, что деньги -зло, но иногда этого зла так не хватает!
Подумав, добавляю про здоровье, которое тоже не помешает. Удача в личной жизни? А что — и это нелишне, только без какой-то конкретики, а то кто его знает…
Чего бы еще добавить? И тут я неожиданно почему-то вспомнил Сталкера, стоящего перед Золотым шаром, исполняющим самое заветное желание, сидящее где-то глубоко-глубоко внутри подсознания. Что он там пожелал — счастья для всего человечества? Отлично, ведь я тоже маленькая частичка этого самого человечества. Дописал и этот пункт, отметив про себя, что при таком раскладе все остальное, уже написанное до этого, теряет всю свою актуальность, нивелируется.
Поставив точку, помещаю листок в самодельный конверт и кладу под елку. Светает. Я ложусь в кровать, надеваю наушники и тихо включаю любимую музыку. Бросаю долгий взгляд на часы — 6.35. Уже утро, и через два часа нужно уходить. Устало потираю глаза, сосредотачиваюсь на музыке, и передо мной начинают мелькать блики, в какой-то момент кажется, что около елки возникает свечение, источаемое не только гирляндой. Слегка улыбаюсь, в голове густеет туман, и я, счастливый, проваливаюсь в долгожданный сон.
Александра НЕЩАДИМ.
