К 175-летию Науана Хазрета
(Окончание. Начало в №49.).
В сентябре 1891 г. по архиерейской части последовало «представление на Высочайшее благословение по поводу изыскания способа распространения православной веры между магометанами». Идея о том, что подданные царя должны быть одной веры с ним, была поддержана правительством. 22 марта 1902 г. было утверждено «Положение», согласно которому «подчинение и соединение их (мусульман — К.А.) в православную веру должно производиться тихо, постепенно, без насилия и принуждения, но с хитростью, что будто бы принявшие веру сами этого желали, сами просили и по своей воле переходят в православие».
Далее в документе рекомендовались пути и меры по христианизации казахов. Основная роль в этом деле отводилась школам. Предусматривалось увеличение числа аульных школ. На первое время для успокоения населения рекомендовалось «учителей в эти школы назначить из киргизов (казахов — К.А.) с обязательством преподать детям русскую грамоту, говорить с ними по-русски, отнюдь не допускать грамоты по-киргизски». «Но это, — говорится в документе, — законом не допускается, тогда прибегнуть к тому способу: учителя школ должны иметь учительское свидетельство от инспекторов, а последних обязать выдачу свидетельств на учительство киргизам затруднять и тормозить, а лиц, кои будут учительствовать без свидетельств, привлекать строго по закону и этим добиться уменьшения мулл…». Рекомендовалось открывать «женские школы для киргизских девиц, обучать их русской грамоте для того, чтобы она, когда сделается женой киргиза и матерью, то будет влиять на своего мужа и детей», документом предусматривалось изъятие из ведения мусульманского духовенства регистрации и расторжения брака, нарекание и регистрацию новорожденных и даже похорон в казахском ауле совершать с разрешения русского священника. За нарушение этого требования предусматривалось привлечение к судебной ответственности по 79 ст. Крестьянским начальникам предписывалось следить за этим и доносить. «Укрепив таким путем и поставив дело прочно, — указывалось далее, — послать миссионеров, которые будут уверять киргиз, что их вера неправильна…, что все подданные должны и обязаны исполнять ту религию, которую исполняют их государь».
Колониальный гнет, массовое переселение в степь русских крестьян и, наконец, русификация, принявшая усиленные темпы, означали для казахов не только утерю их земли, но и национальной самобытности. Эти обстоятельства вынуждали казахский народ начать борьбу за отнятые земли, за сохранение традиционного уклада жизни, обычаев, письменности, религии и культуры. Осознавая возможные трагические последствия вооруженной борьбы за национальное освобождение против мощной милитаризированной государственной машины Российской империи, основной упор делался на ненасильственные методы отстаивания своих интересов. Одной из форм проявления протеста была подача жалоб и петиций в органы администрации, вплоть до государя-императора, с требованием возврата им незаконно отнятых земель и угодий.
На рубеже веков также весьма актуальной стала идея просветительства, опирающаяся на традиционные формы. Этим объясняется большая популярность литературы Востока, арабской письменности, идеи единства судьбы тюркских народов России, так называемого пантюркизма. Ведь неслучайно то, что для казахской поэзии и литературы в целом того периода было характерно присутствие «восточного мотива». Существенную роль в общественной жизни играла религия, казахи относились к мусульманской религии суннитского толка. Но, как отмечают русские исследователи края, в них ислам укоренился не так крепко, как у других мусульманских народов. Этим обстоятельством и хотели воспользоваться царские политики и чиновники.
Однако, в конце XIX в. важной особенностью духовной жизни общества стал небывалый рост популярности мусульманской религии. Это было, с одной стороны, признанием роли религии в сохранении национальных традиций, нравственных норм, с другой — проявлением протеста против правительственных акций преследования ислама и активизации миссионерской деятельности русских священников. В защиту ислама выступили наиболее влиятельные люди из самых разных слоев казахского общества: Абай Кунанбаев, Акан-серэ, Муса Чорманов, Чингиз Валиханов, Салык Бабаджанов, Мамбет-Али Сердалин, Алихан Букейханов и другие.
Букейханов писал: «Если бы Правительство сознательно пожелало отделить казахский народ от русского просвещения и толкнуть его в объятия панисламизма, то ничего нельзя было бы для этого и придумать, как начать преследование против популярного Науана».
Действительно, Науан Хазрет снискал в народе славу защитника веры, национальных традиций казахского народа. Он протестовал против решения администрации об изъятии из ведения мечети освящения бракосочетания (неке кию), регистрации новорожденных (азан шақыру). Он апеллировал к исламу, видя в нем силу, способную противодействовать колониальному напору и русификаторской политике царизма. При этом важно подчеркнуть, мусульманское движение, возглавляемое Науаном Хазретом, с самого начала носило оборонительный характер и нравственно-этическое содержание в нем преобладало над политическим. В обращениях, размноженных на гектографе, не содержалось призыва к противоправным действиям. Целью движения было достижение права исповедовать ислам, открывать национальные школы, отправлять по традиции освящение брака, регистрации новорожденных и отпевания умерших.
Науан Хазрет также решил апеллировать к авторитету известных и влиятельных людей, чтобы те оказали содействие в сплочении народа во имя сохранения национальной самобытности. В частности, он и его помощник и непосредственный исполнитель обращались к Абаю Кунанбаеву встать во главе движения за сохранение самостоятельности культурной жизни этноса. Примечательно и то, что письмо начиналось словами: «К вам, высокочтимому народом Ибрагим мурза, обращаемся от имени населения пяти уездов Акмолинской области». Видимо, было основание для заявления от имени всех казахских общин области. Власти нашли деятельность Науана Хазрета противоправной и начали кампанию по его преследованию. А отторжение у казахских шаруа освоенных и насиженных ими земель было квалифицировано как преступное и подстрекательское.
Крестьянский начальник первого участка Кокшетауского уезда подполковник Троицкий в рапорте от 2 апреля 1903 г. на имя военного губернатора Акмолинской области докладывал, что им «1 апреля был проведен обыск в школе при Кокчетавской мечети у муллы Таласова. При обыске найдено: 164 книги, как не пропущенных цензурою, так и рукописных, принадлежащих как школе, так и ученикам, и у Таласова 108 книг, найдена большая переписка, а также гектографические оттиски на киргизском языке». Далее Троицкий сообщал, что в столе у Шаймердена Кощегулова найден гектограф (простейший печатный аппарат — К.А.) и губка для смывания чернил, а также почтовые расписки на корреспонденцию по адресам: в Бо-товские — С. Чорманову, в Зайсан — Кенчикову, в Семипалатинск- Кунанбаеву от 7 марта 1903 г. Троицкий также докладывал, что Ш. Кощегулов по его распоряжению взят под стражу и заключен в тюрьму.
О случившемся 5 апреля 1903 г. военный губернатор Акмолинской области телеграфировал Степному генерал-губернатору. В свою очередь, генерал-губернатор в тот же день телеграфировал Кокшетаускому уездному начальнику свое предписание: «Немедленно принять меры к закрытию незаконного интерната при мечети в г. Кокчетаве, выдворить всех проживающих в интернате, установить негласное наблюдение за деятельностью муллы Таласова».
Для нас, современных исследователей, непреходящую ценность представляет любой эпизод, любой факт из жизни и деятельности великого Абая. Известно, что в доме Абая жандармы производили обыск.
О рапорте Кокшетауского уездного начальника Троицкого на имя Акмолинского губернатора от 2 апреля 1902 г. мы писали выше. На следующий день, 3 апреля, по тому же адресу он пишет более обстоятельное донесение. В нем уверяет губернатора в том, что «влияние ислама в киргизском народе весьма ограничено, что его услугам прибегают «честолюбивые люди, желая выдвинуться». Полностью одобрив действия и выводы Кокшетауского уездного начальника, Степной генерал-губернатор со своей стороны решил «возбудить при МВД ходатайство о выдворении из пределов Степного края Кощегулова и Таласова, об отпуске 1500 руб. на организацию наблюдения за агитационной деятельностью среди киргизов неблагонадежных личностей».
Власти действовали оперативно, 17 июля 1903 г. особое совещание МВД, «рассмотрев обстоятельства дела муллы Таласова и содержащегося под стражей помощника муллы Кощегулова», признало их «главными в возбуждении киргизов против правительственных распоряжений». «На этом основании, — указано в документе, — Господин Министр ВД постановил: выслать названных двух лиц в Восточную Сибирь в местность по усмотрению Иркутского генерал-губернатора под гласный надзор сроком: Кощегулова на 5 лет, Таласова на 3 года, считая сроке 12 июня 1903 года».
Ссылка популярного в степи муллы Науан Хазрета не принесла успокоения казахского населения, напротив, она вызвала глухой протест и волнения. Начались сборы подписей под петиции и сборы средств на вызволение невинно осужденных Н. Таласова и К. Шаймерденова. В архиве сохранились свидетельства о том, что представители казахских общин непосредственно обращались к властям вплоть до министра внутренних дел с заявлениями и петициями об освобождении Н. Таласова и Ш. Кощегулова. Решение об их освобождении из Сибирской ссылки было принято в марте 1905 г. В предписании Степному генерал-губернатору, подписанным товарищем (т. е. заместителем) Министра внутренних дел, содержалось требование объявить Таласову и Кощегупову под расписку, что в случае малейшей попытки к нарушению общественного порядка и государственной безопасности, они будут высланы немедленно».
По возвращении из ссылки Науан Хазрет продолжал свою деятельность в качестве муллы соборной мечети в Кокшетау. А Ш. Кощегулов занялся политической деятельностью, был избран депутатом в Первую и Вторую Государственную Думу. Выше мы упомянули о письме Науна Хазрета к Абаю Кунанбаеву, великому поэту — мыслителю. В связи с этим возникает вопрос, что объединяло Абая и Науана Хазрета? Их объединяло то, что оба жили в одну эпоху, оба смысл и высшее назначение своей жизни видели в служении своему народу, заботились о его нравственном совершенствовании и просвещении. Абай — явление эпохальное, его творческое наследие — достояние мировой цивилизации, и мы далеки от мысли поднять личность Науана Хазрета на уровень его великого современника. Бесспорно то, что и Науан Хазрет войдет в историю суверенного Казахстана как талантливый просветитель, как самоотверженный борец за гражданские права и свободу своего народа.
АБУЕВ К.К.,
д.и.н, профессор,
заслуженный деятель Казахстана.
