(Эссе)
Особой сентиментальностью никогда не отличался. Но в последние годы (наверное, возраст!) время от времени вступаю в мысленный диалог со своим незабвенным отцом — рядовым Великой Отечественной войны Ахметжаном Койшибаевым.
…Будь ты жив, отец, в этом году мы бы отметили твое 91-летие. Впрочем, нет. Твое 90-летие мы бы торжественно отметили в прошлом году, а нынче на 9 мая собрались бы на квартире у твоего младшего сына Бауыржана, чтобы за праздничным столом чествовать тебя…
А поговорить о тебе по-хорошему, по-доброму есть кому. У тебя, старина, на земле кроме нас, пятерых сыновей и дочери, остались 17 внуков и 16 правнуков. Правда, у двоих твоих сыновей — Нуржана и Бахытжана — век оказался короток. Их внезапную смерть мы, оставшиеся, переживали очень тяжело. Хорошо, что ты этого не видел. Наверное, в этом мудрость бытия, чтобы дети не умирали раньше отцов и матерей.
На днях, отец, я с невольным изумлением понял, что стал твоим ровесником. Еще не до конца осознал этот факт. Опять же невольно вспомнились стихи неизвестного поэта:
Я сегодня догнал тебя, батя,
Мы ровесники, как бы, с тобой.
Мог подумать или знать я,
Что придет день когда—то такой.
Сегодня сравниваю твою жизнь со своей. Я проживаю спокойную, размеренную под мирным небом родной страны. Но, когда сравниваю ее стем, что пришлось испытать тебе, мне почему-то становится стыдно. Конечно, глупости это, разве можно сожалеть о том, что нет войны, и мне не пришлось воевать. И все же…
Как и большинство фронтовиков, отец не любил рассказывать о войне. Иногда по настроению в разговорах проскальзывали какие-то отдельные эпизоды прошлой жизни. Помню один из его рассказов о том, как в чапане, с котомкой за спиной, 18-летний парнишка, никогда не выезжавший дальше родного аула, попал на войну. Причем попал в самое пекло — на Курскую битву, в 194-й инженерно-саперный полк Центрального фронта. Уже позже из военной энциклопедии я узнал, что этот полк в июле 1943 года стоял под знаменитой станцией Прохоровка Белгородской области, где произошло самое крупное танковое сражение 2-й мировой войны. Центральный фронт вначале держал оборону, а затем начал контрнаступление. На знаменитой Курской дуге рядовой Койшибаев вместе с сотнями безымянных саперов-минеров строил оборонительные сооружения, ставил минные заграждения. Историческое наступление началось 12 июля 1943 года. Через пять дней, 17 июля, он был тяжело ранен.
Среди немногочисленных документов отца сохранилась пожелтевшая справка, подписанная начальником эвакогоспиталя №5774 Юрагиным, в которой говорится: «Красноармеец Ахметжан Койшибаев ранен 17 июля 1943 года, прострелен правый бок и сквозное ранение левой руки».
…Ты рассказывал, как по небрежности медперсонала или от того, что плохо говорил на русском языке, тебя вместо казахстанского города Петропавловска отправили в вагоне с ранеными в Петропавловск — Камчатский. Представляю, как в летнюю жару с ноющей болью в руке и в боку через всю огромную страну ты добирался до Дальнего Востока и обратно.
А еще я помню, как в один из вечеров, когда у нас дома в гостях были твои местные друзья-фронтовики, вы на кухне пели:
— Пьем за Родину, пьем за Сталина…
Мне сейчас задним числом смешно: в захудалом ауле на отшибе, где не было ни одной русской души, казахские джигиты с невообразимым акцентом самозабвенно пели на русском языке. Смешно, но я так и не смог рассмеяться. Наверное, это святое -фронтовое братство и ваш тогдашний, несмотря на кровопролитную войну и тяжелую жизнь, патриотизм.
С войны отец вернулся инвалидом. Однако это не помешало ему работать сборщиком существовавшего тогда натурального налога, быть заведующим зерновым током, учетчиком тракторно-полеводческой бригады, перед пенсией — даже продавцом продовольственного и хозяйственного магазинов.
По казахскому обычаю родительским домом, кара шаңырақ, считается дом младшего сына. Поэтому своим кара шаңырақом сегодня мы называем дом младшего брата Бауыржана. Среди немногочисленных вещей, оставшихся после отца, у него хранятся документы, фотографии, выходной костюм отца с его наградами. Среди них — орден Отечественной войны I степени, медаль «За победу над Германией», юбилейные награды, полученные в честь 20-ти, 30-ти и 40-летия Победы в Великой Отечественной войне, а также медали «За трудовую доблесть» и «Ветеран труда».
Друзья-шутники отца называли «шолаком», то есть одноруким. На самом деле у него были обе руки. Только левая, простреленная в лучевой и локтевой костях, не держала форму, запястье непроизвольно сгибалось. Мышцы левой руки, подобно детским, были тонкими. Несмотря на увечную руку, отец умудрялся делать все по хозяйству: управляться с домашней скотиной, убирать во дворе, колоть дрова…
После смерти матери жизнь отца стала непростой. Несмотря на заботу проживавших тогда вместе с ним сыновей Нуржана и Бауыржана, единственной дочери Алмагуль, он затосковал. Правы были врачи: переживания и депрессия привели к онкологическому заболеванию.
Характер у отца был несколько замкнутый. Не говорил детям, снохам и внукам ласковых слов вроде: «каргам», «ботам», «айналайын». Тем не менее каждый из нас чувствовал его любовь к себе.
17 сентября 1989 года отца не стало.
…Все твои сыновья и дочь Алмагуль выросли, встали на ноги. Нас с Муратжаном уже давно называют ата, дедушкой. Все мы в свое время получили образование, работали и работаем, занимали какие-то должности. Живем, как в народе говорят, не хуже других. И все это благодаря тебе. Инвалид войны, своей немощной рукой ты сумел вытащить и поставить нас в ряд с достойными людьми.
Сегодня 9 Мая. Вся страна и наш Кокшетау отмечают 70-ю весну Великой Победы. С утра на центральной площади, у мемориального комплекса «Вечный огонь» в числе празднующих вижу твоих сверстников — участников войны. Их в этом году гораздо меньше, чем в прошлом. Вглядываюсь в их лица — невольно ищу тебя. Знаю, что так не бывает, но ищу…
Даулет АХМЕТЖАНОВ.