Рахимжан Кошкарбаев: «Хотелось жить, любить весь мир земной»
Грустно, даже страшно об этом говорить: фронтовиков-казахстанцев осталось чуть больше пяти тысяч. На лексиконе военных — последний полк. Уходят бравые ратники, бывшие саперы и кавалеристы, артиллеристы, пехотинцы, танкисты. Не дожили до буйного майского цветения яблонь и сирени, покинули нашу бренную землю Талгат Бегельдинов и Сагадат Нурмагамбетов. До последнего дыхания они оставались Героями, отдавая щедро свое человеческое тепло людям, свою лучезарность во благо справедливости и благородства людских отношений. Может быть поэтому Глава нашего государства с опережением, не дожидаясь Дня Победы, обратился ко всем бойцам героических военных лет со словами благодарности. За окном падал снег, покрывая бескрайние дали, крыши домов, застилая улицы и площади искристыми пушинками. Каждый ветеран получил букет пылающих роз. Вручение более 5 тысяч букетов поистине стало увертюрой будущего торжества победителей. Над просторами Казахстана как бы вспыхнули огни салюта. Цветы говорили: слава вам, триумфаторы, и тем, кто остался на полях сражений, и тем, кто вернулся с победой домой.
— Какие думки мелькали в голове молодого лейтенанта, когда перед тобой оказалась столица государства коричневой чумы с дымящими, разрушенными домами, взорванными мостами, площадями, которые простреливались снайперами из окон и крыш? — поинтересовался я у Рахимжана Кошкарбаева, штурмовавшего Рейхстаг.
— Вопрос непростой. Грохочет канонада, земля горит под ногами. В этой боевой суете одна мысль-добить быстрее зверя. Это было нашей неувядаемой мечтой. До сих пор слышу горланящего до хрипоты друга Григория Булатова: «Даешь Рейхстаг!» Глаза горят, слезятся от пороховой копоти, рот красноармейца перекошен. «Гляди, лейтенант! Дошли. Закажи сто грамм для всех, кто остался в живых…».
— А чувство мести возникало?
— Глупости. Мы смотрели на немецких дедушек, пожилых и молодых женщин и детишек с жалостью. Видя испуганные глазенки малышей, доставали из походных котомок все, что там было — банку консервов, упаковку сухарей. Это Геббельс, как собака, лаял: они дикари, рога у них на лбу растут, никого не оставят в живых, Берлин превратят в большую могилу. Чего там рассказывать — дурак всегда сеет дурость. Каждый офицер и рядовой уже тогда знал установку Сталина: «Гитлеры приходят и уходят, а немецкая нация остается». Когда затихли бои, первой главной заботой всех военных походных пекарей, интендантов было накормить жителей Берлина. А продовольствия хватало и нам, и им. «Ешьте, ешьте на здоровье», — говорили повара полевых кухонь, разливая русские борщи и накладывая кашу, заправленную удивительно вкусными консервами Семипалатинского мясокомбината.
Считаю для себя большим везением встречу с Рахимжаном Кошкарбаевым. Перебирая старые блокноты, прокручивая магнитофонные записи, прихожу к твердому выводу, как много еще не досказано о доблести казахстанцев в тех страшных сражениях.
Ветераны чаще всего вспоминают, как саперы наводили переправы, как разведчики умудрялись добывать «живых языков» и довольно частенько захватывали высшие офицерские чины вермахта, даже генералов, как шли в рукопашную, штыковую атаку. Но при этом по совершенно непонятным причинам весьма лаконично подымают тему возвышения добра над жестокостью, чувства сострадания, любви, которая возникала на фронте, как радовались солдаты каждой весточке из дома.
— Появление почтальона, — вспоминал Рахимжан, — приносило всем радость, даже если письма не предназначались тебе. На целую неделю все заражались радостью. Хотелось танцевать, смеяться.
— А ты, Рахимжан, письмо получишь через месяц от самой миленькой степнячки, -подшучивал надо мной почтальон, зная, что я — круглый сирота. Вырос, как и многие дети несчастных семей репрессированных врагов народа, в детском доме. Но все равно мне часто перед взором являлись наши аульные глинобитные мазанки и мое крошечное село Тайтобе. Тогда там было всего лишь с десяток хаток. Сколько раз мечтал побывать на родной земле, подышать настоем степного чабреца.
Суровость юношеской жизни не ожесточила его, но зато научила правильно осмысливать события, нарабатывать определенную лихость, устойчивость, быть честным, открытым и особенно ценить дружбу и братство. Словом, он вырос хорошим человеком, личностью, показывающей высшие образцы верности, преданности, долга. В 1944 году, окончив офицерское училище, он был направлен на Белорусский фронт, где стал командиром взвода. Командир батальона Степан Андреевич Неустроев охарактеризовал первую встречу с Рахимжаном так: «Навстречу мне вышел невысокого роста, широкий в плечах человек. Я тут же узнал его: лейтенант Кошкарбаев. О нем в дивизии ходила слава как о бесстрашном офицере. Высшую боевую удаль он проявил при освобождении Варшавы, затем при битве на Одере. Всюду командование отмечало доблесть казахстанца».
— Почувствовав полнейший разгром рейха, Гитлер потребовал снять десятки дивизий, танковые бригады и огромное количество других различных формирований с позиций сражений с американцами и англичанами. На защиту Берлина были брошены миллион солдат, 1500 танков и штурмовых орудий, более 3 тысяч самолетов. Появились народные ополченцы, мальчишки с фауст-патронами, женские батальоны. А тут еще сообщение о смерти Рузвельта и приход Трумена, который мог легко изменить политику отношений с Советским Союзом. Гитлер в те дни обращался ко всей нации: «Под Берлином русские потерпят самое кровавое поражение, которое вообще может быть. Бог защитит нас. Каждый, кто ослабит нашу стойкость, объявляется предателем и немедленно подлежит расстрелу или повешению». Знали мы и о том, что англо-американское командование готовило операцию по захвату Берлина с опережением, — рассказывал Кошкарбаев.
— Ну а какое настроение было в вашем взводе?
— Быстрее взять Рейхстаг и поставить крест на последнюю надежду фюрера. Ну и, конечно, всем хотелось вернуться живыми.
— В журнале боевых действий 150-й стрелковой дивизии значится, что Ваш взвод оказался в доме Гиммлера, откуда до Рейхстага было совсем близко, как говорится, рукой подать.
— Мы же разведчики, а разведчику суждено всегда быть впереди.
Вспоминая отдельные моменты, Кошкарбаев рассказал о забавном случае. Разведчики обнаружили телефонную линию с самим фюрером.
— Мой братишка по оружию Гриша Булатов, страшный выдумщик, тут же решил воспользоваться возможностью связаться с самим Адольфом. Уральский парень из кунгурских татар даже в этой тяжелейшей ситуации позволил себе побалагурничать. Познав несколько немецких фраз, он потребовал от пленного телефониста соединить его с канцелярией Гитлера. «Шнель! Шнель!». Потом добавил по-русски: «Пусть откроет бутылку шнапса. Выпьем за нашу победу». Выхватив телефонную трубку, он закричал:
— Гитлер капут!
— Я! Я! Гитлер капут! Геббельс аух капут!
— Мы оказались в центре Берлина раньше, чем все ожидали. Знаете, почему? Потому что Жуков блестяще отработал прорыв обороны на Зееловском рубеже. Он убедил Сталина в том, что чем больше противников мы перебьем на открытом поле, тем легче нам будет сражаться в городе. Он предвидел, что в Берлине фашисты будут цепляться за каждый дом. Поэтому по его приказу и были созданы небольшие штурмовые группы, чтобы уничтожать танки, самоходки. 21 апреля удалось ворваться в Берлин и тут же завязались жесточайшие бои, громыхали разрывы снарядов, авиабомб. Приходилось вышибать гитлеровских вояк из многоэтажных домов, из подвалов, добивать их в тоннелях метро. Так что в этом отношении создание мелких штурмовых групп было оправдано. Тех, кто поднимал руки, будь он солдат, офицер или гражданский человек, отправляли под конвоем в отведенные места. Скажу, ни одного выстрела по сдавшимся не было сделано. Ну а 30 апреля, когда был отвергнут прямой ультиматум Жукова о безоговорочной капитуляции, последовала команда начать штурм логова фашистского зверя. Эта ответственная военная операция была поручена пяти дивизиям, и каждая дивизия должна была пробиться к Рейхстагу с алым стягом. Такое доверие было оказано моему взводу.
— Последние метры войны. Небось каждый подумал, как остаться живым. Не свалила ли вас усталость?
— У нас как бы открылось второе дыхание. Правда, погибнуть за час до победы был бы слишком дорогой подарок для гитлеровцев. Говорю: «Гриша, мы с тобой остались одни. Опасность велика. Нужно дождаться, пока заговорит артиллерия, и под прикрытием ее мы обязательно пробьемся к тем колоннам, которые маячат перед нами». Достали химический карандаш и оставили на алой материи два автографа: «Лейтенант Кошкарбаев», «Красноармеец Булатов». Заговорили пушки, стали бить прямой наводкой. Ползком, небольшими перебежками пробились к рейхсканцелярии. Чувствую, что сапог наполняется кровью. То ли пуля по-пала, а может осколок. Кричу: «Становись мне на плечи. И продолби между кирпичами дыру, чтобы воткнуть древко флага». Монолит не поддается. «Попробуй очередью автомата». Наконец, над входными дверями установили флаг. Это было ровно в 18 часов 30 минут по местному времени. Потом появилась команда поднять штурмовой флаг выше и закрепить его над скульптурной композицией «Великая Германия». Вскоре мы увидели стяги других штурмовых групп.
Отец исторической науки Геродот еще до нашей эры записывал с максимальной точностью прошедшие события, чтобы с течением времени не пришли в забвение великие, самые достойные деяния как эллинов, так и варваров, не остались в безызвестности, и объясняли, почему люди воюют друг с другом. Не счесть томов книг, в которых даны оценки генералам и маршалам. При этом успехи выдаются за поражения, а достойные крупнейшие фронтовые операции подаются скороговорками, очень часто значимость солдата остается в тени. Люди, чаще всего не нюхавшие пороха, придумывают всякие гнусные бредни о минувшей войне. Ну как тут не припомнить меткую пословицу: «Ложь как хочешь верти, а правде путь один». Теперь, когда открываются архивы армейских и фронтовых штабов и на стол ложатся донесения и карты военных действий, находишь подтверждение, что штурмовая группа Кошкарбаева оказалась первой, установившей стяг на фасаде Рейхстага. Это с абсолютной точностью установили авторитетные историки Казахстана, которые досконально изучили сотни документов, рассматривали кадры кинохроники, встречались с корифеем документалистом Романом Карменом, с писателем Борисом Горбатовым, с журналистами, которые фиксировали каждый шаг взятия германской цитадели.
Прошло более полувека, пока засверкала золотая звезда «Қаһарман» и возвеличила славу нашего земляка-батыра. Президент Казахстана своим Указом наградил Кошкарбаева посмертно и этим вписал в летопись той страшной войны еще одно имя достойного сына великой степи. А с братом по оружию Григорием Булатовым судьба обошлась более сурово. По его рассказам, он оказался участником приема в честь парада Победы. Генералиссимус подходил к маршалам и генералам. Когда он подошел к столу, за которым оказался Булатов, красноармеец вскочил и отрапортовал: «Ваш приказ, товарищ Сталин, выполнен. Мы первыми установили флаг у входа Рейхстага, а потом еще два дня колошматили вермахтцев, пока не вышибли их из всех кабинетов».
Сталин нахмурил брови и ответил:
— Товарищ Булатов, вы совершили подвиг и поэтому достойны звания Героя, но обстановка сложилась так, что ими названы другие. Вы должны совершить еще один героический поступок — забыть об этом. Пройдет время и у всех вас появятся звезды Героев. Может быть даже и две.
Цитирую полностью историка Махаббат Казыбаеву, внучку известного историка, доцента Гумилевского университета.
«Булатов по характеру был щепетильным человеком, конфликтовал с многими начальниками, иронически называвшими его после возвращения с войны «Гришка-Рейхстаг». Работал он на лесоповале, на фанерном производстве, в сфере обработки уралького леса. За вольномыслие несколько раз попадал под суд. За него заступались известный кинодокументалист Кармен, командующий бывшей его дивизии генерал Шатилов. Сам маршал Жуков, узнав о таком факте, выразил свое возмущение и потребовал немедленного закрытия надуманного дела. Словом, вернувшийся с войны на северный Урал, в край дремучих лесов и озер, он так и не нашел мира и покоя. На 28-м году трагически оборвалась его жизнь. Его близкие знакомые лесорубы собрали деньги и вознесли на кладбище величественный памятник храбрецу».
Кошкарбаев вспоминал:
— Я ему часто говорил: «Гриша, ты мое третье плечо». И мы поклялись сохранять эту дружбу и фронтовое братство. Он не мог изменить себя, отказаться от собственной решимости, видеть, как много безответственности вокруг. Он часто твердил всем: я солдат Победы и прелести обывательщины и измен не для меня.
Сохранилась переписка доблестного офицера и солдата.
Наш разговор с Рахимжаном проходил в гостинице «Алма-Ата» в бывшей столице Казахстана, директором которой он был назначен и куда он меня поселил при всем дефиците гостиничных мест. По его личному распоряжению действовала установка: удостоверение участника войны — главная визитка в его гостиницу. Нашего брата вселяли без всякой очереди. Прощаясь, он пожал мне крепко руку и похлопал по плечу. Задумавшись, тихо сказал: «Очень хотелось жить и любить весь мир земной».
Моисей ГОЛЬДБЕРГ.
***
Память не сотрешь с годами
Когда война вторглась в мирную жизнь, коверкая людские судьбы, меняя все планы, моему отцу — Калтаю Омарову — исполнилось всего шестнадцать лет. Родился он в многодетной семье в 1925 году, в селе Златогорка Арыкбалыкского (ныне Айыртауского) района. В феврале 1943 года восемнадцатилетним пареньком ушел добровольцем на фронт.
Пройдя ускоренные полугодичные курсы по подготовке офицеров во Фрунзенском военно-пехотном училище, был направлен в воздушно-десантные войска в Московскую область. Воевал на Карельском и Украинском фронтах, форсировал реку Свирь, освобождал Вену и Прагу.
За отвагу, проявленную в сражениях, был награжден орденами: Боевой Славы III степени, Отечественной войны, медалями «За взятие Вены», «За боевые заслуги», совершил 30 парашютных прыжков. Был ранен, но после госпиталя вернулся снова в строй.
День Победы отец встретил в Праге. Он вспоминал: «Салют устроили из всех видов оружия! Кто плакал, кто смеялся, все были счастливы, что остались в живых на этой страшной войне…».
После окончания войны папа вернулся в город Рязань Московской области, где продолжил службу в воздушно-десантных войсках.
Десять лет он прослужил на Дальнем Востоке. Окончил Благовещенское военное училище, ему было присвоено звание лейтенанта. Через год его снова направляют на учебу в город Ворошилов (ныне Уссурийск). Ему пришлось послужить даже в войсках, стоявших в Порт-Артуре. В 1955 году наши доблестные войска были отозваны обратно в Хасанский район, где, будучи молодым командиром, он продолжил службу в качестве заместителя начальника школы по подготовке сержантов. И лишь в августе 1956 года папа был уволен в запас в звании капитана.
Началась его трудовая деятельность. Уже в мирное время он был награжден медалями «За трудовые заслуги» и двумя орденами Трудового Красного Знамени. Ему было присвоено звание полковника запаса воздушно-десантных войск.
Пройдя через горнило военного лихолетья, и сохранив веру в добро и безграничную любовь к людям, мой отец оставался большим оптимистом. Искренне радовался за нынешнее поколение казахстанцев, живущих в мирное время, в процветающей стране.
Моему отцу, Калтаю Омарову, выпала честь представлять Зерендинский район на юбилейном параде ветеранов ВОВ, посвященном 55-летию Великой Победы, в городе Астане. Это почетное право он заслужил всей своей боевой и трудовой биографией. К сожалению, его уже нет с нами, всего год не дожил он до своего 90-летия и 70-летия Великой Победы над фашистской Германией.
У казахского народа есть замечательная пословица: «Будь не только достойным сыном своего отца, но и своего народа». Калтай Омарович был замечательным сыном своего народа. Вся его жизнь, его деяния и поступки являются ярким примером для потомков, образцом для подражания. Я горжусь своим отцом, который прожил долгую, насыщенную событиями и трудом жизнь.
В этом году мы будем отмечать великую дату- 70-летие Великой Победы. Но кто бы мы ни были по национальности, вероисповеданию, какое бы гражданство ни имели — память о подвиге защитников нашей Родины должна объединять нас, как пример беззаветного служения Отечеству, умения встать на его защиту в трудный момент и умереть за него.
Сердцу каждого из нас дорог праздник Победы. Дорог памятью о тех, кто ценой своей жизни отстаивал свободу. Хочу низко поклониться и сказать самые искренние слова благодарности всем участникам Великой Отечественной войны, всем, кто был на передовой, ковал долгожданную Победу в тылу, преодолевая неимоверные трудности и лишения, проявляя мужество и героизм.
Пусть те немногие участники Великой Отечественной войны, которые дожили до наших дней, видят, знают, что их дело, их подвиги, гибель их товарищей были не напрасны, что память о них не угасла, и отблески тех боевых лет будут освещать путь новых поколений. А День Победы всегда будет оставаться великим днем, праздником, который встречают с радостным замиранием сердца и одновременно со слезами на глазах.
Спасибо вам, дорогие наши ветераны!
Гульнар БЕЙСЕМБАЕВА.
Зерендинский район.
***
В знак благодарности и признательности
В преддверии празднования 70-летия Победы в Великой Отечественной войне — светлого и дорогого праздника для всех казахстанцев, сотрудники облдепартамента государственных доходов оказали помощь кокшетауским ветеранам войны Михаилу Николаеву и Шамилю Магавину.
«Спасибо, что не забываете нас, — говорит Шамиль Магауияулы, участник боевых сражений за Москву. — Забота о ветеранах — постоянное напоминание обществу, молодежи о нашей истории, о том, что есть место в жизни подвигу и чести». В знак благодарности и признательности ветеранам были вручены подарки с пожеланиями здоровья и долгих лет жизни.
Нурлан ИСКАКОВ, главный специалист пресс—службы облДГД.
Фото автора.
***
История обелиска
Шел год 1966-й. В совхозе «Юрьевский», образованном на базе нескольких колхозов, широким фронтом велось строительство жизненно важных объектов. Дети пошли в новую школу, в трех сельских клубах молодежь стала проводить свой досуг.
Для объектов социальной сферы требовалась мебель. Щучинская мебельная фабрика была перегружена заказами и не успевала выполнять их. Чтобы ускорить дело, я, председатель профкома совхоза, и директор школы Алексей Молотков поехали в село Корниловку Омской области, где была мебельная фабрика. Она располагалась рядом с церковью. В церкви было многолюдно. Это был родительский день, когда всем миром поминают усопших. Во дворе церкви стоял обелиск, возле которого приостанавливались люди перед тем, как пойти на кладбище. Как выяснилось, этот обелиск год тому назад был поставлен как памятник землякам, погибшим на полях сражений в годы Великой Отечественной войны. Поминальные действа в родительский день начинались с посещения памятника, а потом уже продолжались на погосте.
Нам все это понравилось. Вернувшись домой, мы стали думать, как бы и в нашем селе поставить такой же памятник землякам, не вернувшимся с войны. Секретарь парткома Анатолий Рекубрацкий нашу идею поддержал. К сожалению, ее не поддержали в райкоме партии, там ссылались на то, что, якобы памятники надо ставить только в местах захоронений. Мне даже пригрозили исключением из партии, если я возьмусь реализовать свою идею. Не нашел я поддержки и со стороны дирекции совхоза. Но к этому времени у меня было уже немало сторонников. Среди них ветераны войны Алгуша Муканов, Ергали Уалиев, недавно отслужившие в армии В.Швецов, В. Самусенко, Н.Бобырь, Е. Мирко. Активисты собрались на сход, чтобы определить место для установки обелиска. Решили поставить его на площади напротив Дома культуры.
Финансировать наш проект руководство совхоза отказалось. Тогда я снял шапку, положил в нее 10 рублей и пошел по кругу. Сергей Павликов, у которого на войне погибли сын и брат, положил 40 рублей. Скажу, что в то время это были большие деньги. Кристина Макеенко пожертвовала 30 рублей, Пантелей Мирко — 25. На сходе образовали комиссию по сбору денег с населения, в которую вошли активисты Владимир Швецов, Василий Самусенко и Николай Бобырь. Сбор денежных средств прошел удачно, собрали достаточно.
В это время бригада из Армении строила МТМ. Поясню. На протяжении многих лет в наши совхозы на сезонные заработки приезжали бригады из разных республик Союза. Они строили животноводческие фермы, дома. В «Юрьевском» и работала бригада из Армении. От имени сельчан я обратился к бригадиру с просьбой оказать помощь в сооружении обелиска. Строители из братской Армении уговаривать себя не заставили и охотно откликнулись на нашу просьбу. Так, на центральной усадьбе совхоза был воздвигнут обелиск-памятник землякам, погибшим на полях сражений в годы военного лихолетья. Памятник открыли 9 Мая в 21-ю годовщину Победы. Не смотря на то, что в совхозе шла посевная, по ходатайству парткома и профкома этот день был объявлен выходным. На открытие памятника к нам приехали делегации из Веденовского, Златопольского совхозов, из Урумкайского совхоза даже духовой оркестр. Впоследствии памятник обновлялся, на срезе мраморной глыбы были высечены 122 фамилии воинов-земляков, павших в боях за независимость Родины. Насколько мне известно, обелиск в Юрьевке стал первым такого рода памятником в тогдашней Кокчетавской области.
Шефство над памятником взяла на себя школа. Учащиеся ухаживают за ним, вокруг него выросли деревья, посаженные школьниками. Все бы хорошо. Но… Но в годы массового разгосударствления и приватизации Дом культуры новые хозяева разобрали, все ценное увезли, оставив на месте горы никому не нужного материала. И вот теперь на этом фоне развалин, всего в нескольких метрах от бывшего ДК, оказался памятник геройски погибшим землякам. И каждый раз, когда я приезжаю в Юрьевку, где прожил немало лет, я с болью в сердце смотрю на непри-глядую картину, в центре которой стоит памятник. Как хочется верить в то, что к 70-летию Победы местная власть примет меры и наведет должный порядок на центральной площади старинного села.
Александр ШКРИГУНОВ,
ветеран войны,
бывший председатель профкома совхоза «Юрьевский».
г. Щучинск.
