ТҰЛҒА — ЗЕМЛЯКИ: Еще одно возвращение в Эдем, «Он — рыцарь мой, я — дама сердца в башне…»

Богата талантами земля акмолинская. Среди тех, кто создает современную культуру — высокую, истинную — и наша землячка Рена Жуманова, чей поэтический дар признан сегодня далеко за пределами Казахстана, и литератор с мировым именем, петербуржец Александр Мелихов, называющий Эдемом Степняк (район Биржан сал) — поселок, где прошло его детство.

 Конкурентоспособность в современном мире — это конкурентоспособность культур. Речь идет о том, чтобы мир узнал нас не только по ресурсам нефти и крупным внешнеполитическим инициативам, но и по нашим культурным достижениям. Это должна быть именно современная культура, та, что создана и создается нашими современниками.
Нурсултан Назарбаев.

Еще одно возвращение в Эдем

В начале июля в Степняке побывал Александр Мелихов (Мейлахс) — известный российский писатель и публицист. Окончил математико-механический факультет Ленинградского университета, работал в НИИ прикладной математики при ЛГУ, кандидат физико-математических наук и… наш земляк. Он учился, а его родители — Мотель Аврумович (мы его знали как Мара Абрамович) Мейлахс и Любовь Кузьминична Кириченко — работали в нашей первой школе. Потом семья переехала в Костанай, и Степняк, наверное, забыл бы о ней, если бы в журнале «Новый мир» в 70-х годах не появился роман «Возвращение в Эдем (исповедь еврея)», где наш земляк рассказывал о своем детстве, а значит, о Степняке.

Его нынешний приезд к нам был спонтанным, но встретили его в Степняке как подобает. Заместитель акима района Орынбасар Ахметова сопровождала его в течение всего дня и постаралась, чтобы день этот был насыщен до предела. Все началось со встречи в районной библиотеке, потом, пожеланию гостя, объехали все памятные для него с детства места, и, конечно же, посетил наши достопримечательности — могилу и комплекс Биржана сал, Дом культуры, нынешнюю первую школу, старое ее здание и даже птицефабрику.

О встрече в библиотеке, участницей которой мне довелось быть, хочу рассказать особо. Собрались в узком кругу: помимо официальных лиц, всего несколько человек из тех, кто когда-то (больше полувека тому назад!) знал лично Александра и его семью.

Хоть как-то подготовиться к встрече не было возможности: предупредили о ней за два-три часа. Да и к лучшему! Загляни мы в интернет заранее, и встреча потекла бы по другому руслу. Мы бы видели перед собой лауреата пятнадцати престижных литературных российских (и не только) премий, чье имя занесено во Всемирный энциклопедический биографический словарь; автора нескольких десятков книг, заместителя главного редактора популярного еще с советских времен петербургского журнала «Нева»; публициста, рассуждающего перед солидной аудиторией в информационном агентстве «Рос-Балт» на философские темы.

И вот мы, не отягощенные этими знаниями, смотрели на него, как на родного, если хотите, человека, и разговор шел как-то даже по-семейному. Мы спрашивали, как доживали свой век его родители, и где они похоронены, как сложилась судьба его старшего брата? Помнит ли он вкус степнякской «фруктовки» и горячий чай из соседского самовара во дворе дома? Перебрали в памяти фамилии старых учителей — В. В. Федяев, А. А. Опарина, 3. Г. Костромитинова, Е. А. Калиниченко, М.З. Кашемирова…

Он интересовался, знаем ли мы хоть что-нибудь о его друзьях и одноклассниках — Валере Салдине, Володе Чернобуке, Володе Майдайкине? Рассказал, что сюда вместе с ним рвался брат. Сердечно обнял одноклассницу Левы Г. Г. Бочковскую и обрадовался ее подарку — выпускной фотографии. Вспомнил мост через дорогу в районе нынешнего госархива, по которому лошади тянули вагонетки с рудой от шахты до обрабатывающей фабрики: она занимала огромную территорию на окраине Степняка.

Рассказал о мальчишеских «забавах» — рискованных «опытах» с карбидом, при которых пострадал сам. Уверял, что до сих пор хорошо помнит расположение кабинетов в старой школе, крутую лестницу с поворотом на второй этаж и таинственный темный закуток под лестницей. Искренне огорчился, узнав, что давно уже нет в нашем городке ни одной действующей шахты, как и обрабатывающей фабрики. Называл раем Степняк: «Так хорошо, как здесь, ни мне, ни моим родителям больше нигде не было!». А повидал он, похоже, немало…

Но в тот день на встрече никто из нас его «звездности» не ощутил. И даже моя просьба об автографах на трех книгах, которые, как оказалось, во всем Степняке есть только у меня, не была воспринята сухо-официально, да и сами они написаны тепло и от души. Впрочем, в нашей библиотеке еще в прошлом году появились (и тоже с автографами) две книги А. Мелихова. Их привезли с собой из Астаны с международного семинара, где встречались с земляком-писателем, наши директоры районной и детской библиотек К. Акишева и Т. Мельник.

Его спросили как-то, что-нибудь в детстве предвещало грядущее писательство? Семейные обстоятельства? Наследственность? Он ответил: «Пожалуй, нет. Родители у меня были обыкновенными учителями. Отец — еврейский мальчик из Украины — через рабфак пришел к научной работе, но в 36-м году был посажен. Отсидел в Воркуте, потом был выслан в Казахстан, в маленький горняцкий поселок Степняк, где для нескольких поколений сделался символом Учителя. Там встретился с моей мамой Л. Кириченко. Отец преподавал историю, английский, географию, мама — физику. Но к физике приобщила меня не она: физика в те же годы была всенародной сказкой… Мне очень хорошо давались физика и математика, я дважды был призером Всесибирской олимпиады. В Ленинградский университет на математико-механический факультет поступил за его аристократизм, как пламенный «физик» в их борьбе с лириками.

Университет окончил без четверок по наукам математическим и с тройками по общественным, но по соображениям секретности не был допущен в атомный «Арзамас-16» и несколько месяцев сидел без работы. В конце концов, меня пожалел мой бывший завкафедрой и взял в научно-исследовательский сектор на факультет прикладной математики. Научная работа для «полукровки» развивалась сносно: защитил диссертацию, к началу 90-х опубликовал 60 научных работ. Прозу начал писать в середине 70-х, кумирами в ту пору были Толстой, Чехов и Герцен, сейчас более грандиозным представляется Достоевский. Первый рассказ «Инцидент» опубликовал в 1979 году в журнале «Север», до сих пор горжусь, что уже тогда был замечен консервативным критиком В. Бондаренко и обруган в газете «Советская Россия». Сложный, рефлекcирующий герой был под запретом, и если бы не поддержка «среднего класса» редакторов, вряд ли что-нибудь вышло бы. Именно тогда один немолодой редактор посоветовал мне взять русский псевдоним — иначе, мол, мои публикации могут быть расценены как явление антирусское. Издаваться я начал лишь с явлением Горбачева. Пишу много публицистики — не только для заработка: я стараюсь дополнить неизбежную односторонность художественной прозы. Из практических дел моей жизни, кроме математики, считаю самым важным организацию практической помощи потенциальным самоубийцам. Вообще, тема самоубийства является одной из основных для меня, как продолжение темы свободы — манящей и опасной стихии.

Женат на своей однокурснице, имею двух взрослых сыновей. Если говорить о событиях удивительных — в 2000-м получил «официальный сертификат», удостоверяющий, что я принадлежу к наиболее влиятельным и известным людям СПБ 1998 года. Если о приятных — во Всемирном энциклопедическом биографическом словаре про меня написано больше, чем про сельджукского султана Мелик-шаха (1055-92 гг.). Там же сказано, что главный нерв моей прозы — идолоборчество. Довольно неглупо…».

И в дополнение к биографии. В последние годы Александр Мелихов развивает концепцию «человека фантазирующего», рассматривая историю человечества как историю зарождения, борьбы и распада коллективных грез. Система взглядов удивительно стройна (кому интересно, загляните в интернет, там — подробности).

И, наверное, все-таки о главной для нас, земляков, книге Александра Мелихова: «…Роман «Исповедь еврея» вызвал шум и ярость после публикации в «Новом мире», а книжное издание стало интеллектуальным бестселлером середины девяностых…». В интернете частенько называют этот роман «скандально известным». Прочтите его и составьте собственное мнение.

Нина СИМОНОВА.
Район Биржан сал.

Из книги Александра Мелихова «Исповедь еврея»

Нигде, кроме Эдема, я не встречал такого черного паслена, который от переспелости было почти невозможно сорвать, не раздавив. В нашем райском огородике он рос сам собой, винограды и ананасы были только неумелыми потугами уподобиться ему, Божественному. Эдем вообще был переполнен злаками, нигде более не произрастающими либо считающимися несъедобными. Взять хотя бы калачики: неспешно, как делается все в Эдеме, разворачиваешь аккуратную зеленую упаковку самого умелого в мире приказчика — Господа Бога и достаешь действительно калачик величиной с таблетку, уже нарезанный на дольки, как мандарин, и — можно ли так выразиться? — бананисто-скользкий на вкус…

А сладкий корень? Надрываясь, выдирать его из земли, разрезая ее в причудливых направлениях, и никогда не выдрать до конца, а потом жевать пополам с песочком до сладостного головокружения — на обычном человеческом языке ни вкус этот, ни сами растения не имеют названий.

Если из покорного кружева морковной грядки выдернуть одного поросеночка — оранжевого в белом волосе, как альбинос в Крыму, и, ополоснувши в кадке с дождевой водой (Эдем не знает никакой заразы: там болеют без связи с причиной, а потому никаких причин не боятся), схрупать пополам опять же с песочком, — то на грядке для вечности останется ровно столько же, сколько было.

Постепенно граница мира отодвинулась до саше, как у нас звалось шоссе, и нашими сделались уже все обитатели лабиринта переулочков, в которых я, впрочем, не видел ничего беспорядочного: они, как и весь мир, были такими, какими только и могли быть. Я уже выбирался посмотреть, как свои мальчишки лупасят плитками — застывшими лужицами чугуна — по бабкам, напоминающим головастые дощатые башни, возносящиеся над золотоносными шахтами. Мне ни разу не приходило в голову поинтересоваться, для чего они нужны: для чего нужна луна? Все было такой же бесспорной данностью, как ценность бабок и плиток, — я мечтал о них, совершенно не интересуясь презренной (еврейской) полезностью: это были назначенные от века и навеки символы мастерства и могущества. Помню, как я был изумлен, обнаружив священные бабки в кастрюле с настаивающимся холодцом, как если бы добрый католик вынул из супа Святого Грааля.

Про плитки, правда, пацаны рассказывали, будто на Мехзаводе их сказочные россыпи, чистое Эльдорадо. И однажды я пустился в путь… Но, выбравшись к саше, за которым открылись озаренные слепящим солнцем неведомые пространства — россыпь таких же точно, но чужих хибар, — я остановился и заплакал от тоскливого предчувствия, что мир так и не будет иметь границ.

***

Шокан, позволь начать

с акростиха.

Осмелюсь говорить без экивоков,

Как на духу

(не вижу в том порока),

А реверансы — этикетная труха.

Наш диалог — отнюдь не чепуха:

Узрев со мной

«прекрасное далеко»,

Анахронизмов не ищи,

перстом пророка

Листая цикл. Перо — моя соха.

И в чистом поле, верю,

не случайно

Хомут накинула себе,

влюбившись в тайну

Аблая отпрыска.

Мы были тет-а-тет.

Но только здесь,

на этой частной пашне,

Он — рыцарь мой, я —

дама сердца в башне.

Венец соитья наших помыслов —

сонет.

«Он — рыцарь мой, я — дама сердца в башне…»

«Сонеты Шокану» Рены Жумановой, изданные при содействии Казахского общества охраны памятников истории и культуры, — событие не только литературного, но и духовного значения, глубинная сущность которого отражена в программе «Рухани жаңғыру».

Поэтическое посвящение великому сыну казахского народа, как маленькое зернышко необыкновенной красоты цветка, зародилось в сердце Рены еще в детстве, когда она и думать не думала о стихах и не знала, что посвятит себя музыке. «Девочки играли в куклы, а я… в Шокана», — тихим, спокойным голосом рассказывает она.

Он стал ее кумиром и поверенным в сердечных тайнах, сомнениях и размышлениях о предназначении человека и смысле жизни. А первая встреча состоялась тогда, когда Рена углубилась в чтение книги о нем, подаренной отцом ее маме. Рыцарь и друг. Именно так она воспринимала Шокана. Впечатление это усилилось еще больше, когда она посмотрела фильм «Шокан Уалиханов», где роль главного героя блистательно сыграл Саги Ашимов.

Рена изучала труды Шокана, знала все повороты его судьбы, окружение, успехи и потрясения. Все эти подробности настолько сильно впитались в ее сознание и мироощущение, что ей казалось, что все превратности, выпавшие на долю ее кумира, она прошла вместе с ним. Чувств и мыслей было столько, что они однажды прорвались стихами. Причем не простыми, а 20 сонетами. А как иначе можно было рассказать о судьбе, которая обожгла ее сердце еще в детстве? Жизнь у Шокана была многогранной, трагической, полной драматизма и в то же время светлой и пронизанной любовью к миру, к людям. Об этом ей захотелось написать. Возвышенно и просто.

— Хорошо, что есть интернет,  — улыбается автор сонетов. — Теперь не надо писать в стол и ждать реакции на свои произведения годами.

А реакция не заставила себя ждать. Одним из первых оценил талант Рены поэт Бахытжан Канапьянов. Воздав должное правнуку хана Абылая, известный публицист написал о том, что автору сонетов удалось передать феномен 30-летнего ученого, ориенталиста, путешественника, тюрколога, языковеда, писателя, поэта и переводчика, наследие и личность которого будут привлекать общественный и научный мир еще не одно десятилетие.

«Вот так, хотел только о сонетах Рены Жумановой-Чайки написать небольшую заметку, — замечает Бахытжан Канапьянов, — а получается больше о предмете ее посвящения, то есть о Чокане Чингисовиче Валиханове, ибо сама эта тема увлекает за строгие рамки сонета».

Поэтическое повествование о судьбе гениального сына казахского народа не только влечет за строгие рамки сонета, но и вдохновляет на более пристальное изучение истории. Предметом исследования становится и творчество самой Рены. Глубокий анализ сонетов Жумановой в контексте поэтической традиции Иосифа Бродского сделала доктор филологических наук, литературовед и литературный критик Жанна Толысбаева.

Важную роль в судьбе молодой поэтессы сыграла также поэт, председатель Совета по русской литературе Союза писателей Казахстана, замредактора журнала «Простор», заслуженный деятель культуры РК Любовь Шашкова. Именно она была инициатором издания «Сонеты к Шокану» отдельной книжкой, ставшей сегодня своеобразным бестселлером. Несмотря на свой небольшой объем, она вполне может поспорить по уровню читательского интереса с многостраничными повествованиями. Ведь Шокан, представленный Реной, — это не просто хрестоматийно-показательный поэтический образ, а живой человек, с первых строк становящийся и твоим собеседником. Мудрым, внимательным и чутким.

Особую ценность книге «Сонеты к Шокану» придает и то, что в ней, отнюдь не виртуально, а зримо, осознанно и явно присутствует сам герой повествования, дополняя обращенные к нему слова собственноручно сделанными рисунками. Долго можно рассматривать бивуак на берегу озера Иссык-Куль, нарисованный Шоканом в 1856 году, групповой портрет его братьев, лагерь около реки Или в Западном Китае, карту маршрута от Кашгара до Ташкента или изображение мага с 9 змеями на скалах Тамгалытас…

Знаки судьбы — дело тонкое. Чаще всего люди, занятые повседневностью, их не замечают, а кто замечает, без труда может понять, что каждый знак многозначен, имеет смысл и предназначение. Именно об этом и заставляют задуматься строки исповедальной глубины Рены Жумановой. А то, что они волнуют сердца и старшего поколения, и юного, подтверждают встречи с читателями. Одна из самых запоминающихся состоялась в Российском центре науки и культуры, куда пришли не только жители столицы, но приехали и гости из Кокшетау и Павлодара. Видеообращение из Омска прислала известный журналист и писатель Айгуль Бескемпирова. Новые черточки творчества поэтессы помогла понять и Любовь Шашкова. Участникам встречи показали фрагмент передачи «Сана» телеканала «Хабар», посвященной современной казахстанской литературе, в которой Любовь Константиновна тепло отозвалась о Рене, ставшей надеждой старшего поколения писателей.

Порадовался тому, что сообщество писателей Казахстана пополняется такими яркими именами, как Рена Жуманова, недавно ставшая членом Союза писателей нашей страны, член Совета по русской литературе Союза писателей РК, лауреат международной премии «Алаш», писатель Орынбай Жанайдаров, не без горчинки сказавший: «Думал, что на своем веку уже не увижу таких глубоких молодых поэтов».

Чтобы понять вершину, на нее надо взобраться. Многие ли покорили Эверест? Там не хватает воздуха, дерет легкие, мерзнут руки, кружится голова… Так и с поэзией. Освоить ее язык по силам очень немногим. Это большой труд. Рена не боится ни высоты, ни сложных форм. И ей важна не состязательность с собратьями-поэтами, а глубинный диалог со Временем, соединяющий настоящее, прошлое и будущее.

Рена Жуманова умеет передать исторические события не только с уникальной достоверностью, но и в доступной для широкого круга читателей форме. Опираясь на факты и архивные материалы, она поражает глубоким проникновением в поэтическую суть вещей, восхищая тонким лиризмом и отточенным поэтическим мастерством.

Слово «поэзия» в переводе на русский означает «творение». А поэт — творец. Именно поэзия вызывает к жизни и «творит» поэта. Поэтому творчество — не личное дело поэта, а всегда сотворчество с музой, своеобразный перевод смыслов и обмен энергиями. И именно поэтому перечитывать хочется не только «Сонеты к Шокану», но и стихи Рены из первого ее сборника «Подушечка для иголок». Кстати, подушечка на обложке изображена в форме сердца и имеет весьма символический подтекст.

Поэтический послужной список у Рены пока не велик, а вот каждая строка биографии говорит о ее личности весьма красноречиво. Поэтесса — выпускница Казахской национальной консерватории им. Курмангазы, музыковед, преподаватель Кокшетауского музыкального колледжа им. Биржан сала. В недавнем прошлом — журналист-внештатник городских и областных газет. Региональный представитель Центра дружбы женщин мира по Кокшетау и Акмолинской области. Инициатор открытия постоянной экспозиции Анастасии Цветаевой в кокшетауском Музее истории и организатор Первого цветаевского фестиваля в Кокшетау.

Не обошло стороной Рену и профессиональное признание. Она — финалист Национальной российской премии «Поэт года-2012». Три года назад Рена успешно окончила дистанционные курсы литературного мастерства Андрея Воронцова, российского писателя и публициста, руководителя семинара прозы Высших литературных курсов при Литинституте им. М. Горького. В июне 2015 года наша соотечественница отмечена дипломом «За верность русскому слову» Московской городской организации Союза писателей-переводчиков с вручением памятной медали.

В прошлом году по инициативе Рены Жумановой в Кокшетау открылся новый литературный клуб «BOOKPArnas», объединивший любителей литературы Кокшетау, Акмолинской области и Астаны. Стихи Рены охотно публикуют не только казахстанские издания, но и российские. Сейчас Рена Жуманова готовит к изданию очередной сборник стихов. Поклонники ее творчества уже в предвкушении.

Валентина ФИРОНОВА.
Казахстанская правда.
23.07.2018.

Читайте также