О нашем земляке Александре Кинцеле, ставшем одним из финалистов проекта «100 новых лиц Казахстана», мы уже писали на страницах нашей газеты (см. АП от 15.12. 2017,11.04. 2018). Сегодня мы пригласили его в нашу гостиную, чтобы ближе познакомиться с этим неординарным человеком, поговорить о том, что волнует многих наших читателей.
— Александр Евгеньевич, «как Вы дошли до жизни такой»? Или. Что надо делать, чтобы стать знаковым лицом современного Казахстана?
— Быть самим собой. Стремиться стать лучше. Работать.
— А так называемые «стартовые условия» роли не играют? Разве у тех, кому родители помогли получить хорошее образование, допустим, с детства обучали языкам иностранным, репетиторов приглашали, не больше шансов добиться успеха в жизни?
— Думаю, что понятия «стартовые условия» и «жизненный успех» — относительные, каждый понимает это по-своему. Папа умер, когда мне было шесть лет. Мама, окончившая семилетнюю школу, всю свою жизнь в селе проработала в животноводстве. Я вообще не помню, чтобы мы вместе куда-то ходили, отдыхали. На огороде, в сарае ухаживали за скотом — это да, вместе работали. И я считаю, что всем своим шестерым детям наши родители создали прекрасные стартовые условия: научили трудиться, самостоятельности, отвечать за свои слова, поступки… Это главное. Я им очень благодарен.
Чтобы верно оценивать то, что мы имеем сегодня, надо помнить о том, что пришлось пережить нашим предкам. Мои папа и мама из депортированных в 1941 году немецких семей. Даже после реабилитации говорить о прошлом в семьях так называемых спецпереселенцев было непринято. Настолько был живуч страх, избавиться от которого можно как минимум через поколение. Я занялся своей родословной, уже будучи взрослым, состоявшимся человеком. Архивы, запросы, интернет… Дедушка по отцовской линии расстрелян по приговору «тройки» в Энгельсе Саратовской области. По линии мамы —умер в 1949 году. Бабушки поднимали детей одни. Как выживали — это отдельный разговор…
Так что есть, что помнить и есть аргументы говорить детям (неважно, своим родным или ученикам): «Знайте, думайте, сравнивайте, цените. И помните…». Память о предках — это тоже из числа «стартовых условий»: «Они пережили, они смогли, значит и я должен… Я смогу…».
— Так что заготовленный заранее вопрос о том, похожа ли Ваша жизнь на жизнь Ваших родителей в этом возрасте задавать не имеет смысла?
— Почему же. Похожа. Отношением к труду и к людям. Оценивать людей не по национальности, не по материальному положению, не по социальному статусу, а по личным достоинствам, конкретным делам. Это общее.
Конечно, нам в жизни было проще. После окончания Ждановской средней школы Возвышенского района бывшей Петропавловской области я без малейших проблем поступил на агрономический факультет Целиноградского сельхозинститута, сдав всего два экзамена вместо четырех. Две сессии — на «отлично», но после первого курса — служба в Советской Армии. В середине 80-х отсрочек студентам не давали. Убедился, слова «армейская служба — школа жизни» верны стопроцентно. Главное — научился находить общий язык с самыми разными людьми. Вернулся в вуз, на втором курсе стал Ленинским стипендиатом и комсоргом факультета, занимался научной работой. Мои ровесники (кому «за пятьдесят») понимают о чем речь. Окончил в 1992 году. Предлагали остаться на факультете, поступать в аспирантуру. Но тяжело болела мама, которая всегда говорила: «дожить бы, пока доучишься». Вернулся в родное село в апреле, седьмого июня мамы не стало.
Работал агрономом-садоводом. Но недолго. В 1993 году был избран председателем сельсовета. Мне 26 лет тогда было. Потом должность переименовывали несколько раз, но, по сути, девять лет я был сельским акимом. То есть состоял на государственной службе. Без ложной скромности, у меня получалось. Предлагали быть заместителем акима района. Но в 2002 году мы переезжаем в Степногорск, я начинаю работать в школе военруком, учителем биологии…
— Прямо скажем, неожиданно. Как-то «не бойтесь все на карту бросить, не бойтесь жизнь переменить» не вписывается в традиционное представление о степенном немецком характере…
— Не думал об этом. Мы с супругой (она сама из Степногорска) думали о том, где наши дети смогут получить качественное школьное образование. Возвращаясь к нашему разговору о «стартовом капитале», хотели дать его детям. В нашем понимании — это глубокие знания, умение учиться. Это то, что девальвации не подлежит, является самой надежной «подушкой безопасности» в самые сложные времена. Мы не ошиблись, все получилось. Дети учились, мы с женой работали в гимназии №6 им. Абая Кунанбаева. Но мы тоже учились. И на своем рабочем месте, и в вузах. Я получил диплом учителя биологии в КГУ им. Ш. Уалиханова, магистра педагогики в Кокшетауском университете им. А. Мырзахметова.
Не «пиара ради» (зачем мне это?), а для того, чтобы было понятно, что в «100 новых лиц» попадают не по протекции и не по разнарядке. Скажу, что все эти годы принимал участие во многих конкурсах (республиканских, международных). Как правило, побеждал. Уже через три года после начала своей учительской деятельности, в 2005 году победил в областном конкурсе «Учитель года», стал лауреатом республиканского конкурса «Учитель года Казахстана-2005», участником Форума инновационных учителей Европы в г. Таллине. В прошлом году в республиканском конкурсе «Үздік педагог-2017 года» победил, стал призером республиканского конкурса «Лучшая авторская программа»… Но самая главная победа — наши выпускники, которые учатся в самых лучших вузах страны и мира.
— А вот с этого места «давайте поподробнее». Сегодня на парламентском уровне говорят о проблеме «утечки мозгов» в лице наших лучших выпускников, в обучение которых государство вложило деньги немалые. О том, что наших выпускников буквально «расхватывают» российские вузы…
— Да. Большая часть наших детей высшее образование получает за пределами Казахстана. Причем на примере Степногорска могу сказать, что независимо от национальности. Едут не за комфортом, не за «легким» заработком, а за качественным образованием, узнаваемыми и признаваемыми дипломами. Значит, пока в нашей постоянно реформируемой системе высшего образования что-то не так. И потом, если в соседней стране есть вузы с многолетними традициями инженерного, технического образования, почему не использовать эти возможности.
Сегодня «образовательный туризм» — нормальное явление для современного мира. И это вовсе не «билет в один конец». Важно, чтобы у детей было желание вернуться. А главное условие этого — наличие работы по полученной ими специальности. Работы интересной, перспективной, хорошо оплачиваемой. Запретами проблемы не решишь. Это же очевидно.
— Сегодня градус «страстей» по поводу перехода на обновленное содержание образования снижается, но тем не менее отношение достаточно неоднозначное. Особенно среди людей пожилых, убежденных, что «советское образование — самое лучшее».
— А оно действительно было хорошим. Я благодарен своим учителям. Но. Новое время — новые задачи — новые возможности. Взять лучшее из советской школы (она-то по форме, а где-то по сути стала преемницей классической гимназии) и органично вписать в систему нынешнюю — это был бы идеальный вариант. Причем именно наш вариант.
Разве наши советские учителя не владели проектным методом? Да у них еще поучиться этому надо. Просто не называли его таковым. Но, согласитесь, что все-таки учитель был ретранслятором знаний. Сегодня так нельзя. Передать знания, научить чему-то сложно. Но еще сложнее научить ученика работать самому, знания не просто получать, а добывать. В этом — суть «обновленки». И еще. Научить детей работать в группе. Это очень важно и нужно. Работая в группе, учатся говорить, аргументировать, слушать и слышать других, доказывая свою правоту, уважать мнение другого, принимая собственное решение, стараться не обидеть при этом другого. Это же самый надежный путь воспитания подлинной толерантности. Нашим детям и внукам — жить в открытом мире, общаться с самыми разными людьми в разных странах. А дети у нас замечательные!
Беседовала Нина МИТЧИНОВА.
