Эксклюзив «АП»
В воскресенье, 31 января, в стенах областного русского театра драмы состоится литературно-авторский вечер «Co-Общение» казахстанского актера, телеведущего, лауреата государственной молодежной премии «Дарын», «Актер года-2000» (Выбор года. «Алтын Адам») Евгения Жуманова. Кроме того, актер приглашен и как режиссер-постановщик. Не дожидаясь традиционной пресс-конференции, мы встретились с актером, который ответил на наши вопросы.
— Евгений Нуриевич, рады снова видеть Вас в Кокшетау. На сей раз Вы у нас в качестве режиссера—постановщика. Чем порадуете зрителей?
— Будем ставить мюзикл или музыкальную сказку «Али-Баба и сорок разбойников», которую написал Вениамин Смехов в 1981 году. Это будет осовремененная версия с новым музыкальным звучанием.
— Вас не обижает, что у многих казахстанцев Ваше имя до сих пор ассоциируется только с сериалом «Перекресток»?
— Абсолютно нет, ведь этот сериал — часть моей жизни. А как же меня еще узнавать, вспоминать, если я пять лет глаза мозолил (смеется) зрителям в этом фильме в роли этого замечательного майора Шамиля Байжанова.
— Чем Вы сегодня заняты, кроме участия в своих авторских проектах «Co—Общение» и моноспектакле «Падение» по одноименной повести Камю?
— Я, как человек глубоко творческий, по-прежнему занят театром, телевидением, являюсь штатным актером Государственного академического русского театра для детей и юношества им. Н. Сац. К слову, два года назад, в 2013 году, я, наконец, получил высшее образование — окончил факультет театра, кино и телевидения КазНУИ. До этого у меня кроме аттестата об окончании СШ №4 г. Павлодара ничего не было. Говоря об актерском образовании, я всякий раз вспоминаю, как однажды, когда я чертыхнулся в очередной раз об отсутствии такового у себя, один старый, мудрый актер сказал мне: «Ты же вечером выходишь на сцену не диплом показывать…».
Что касается моноспектакля «Падение», то живьем я его не играю уже два года, он органично перетек в новый формат: хорошую, качественную видеоверсию этого спектакля, который по сей день пользуется спросом у алматинского зрителя. А после — обязательная встреча со зрителем, на которой обсуждается увиденное, отвечаю на вопросы. Кстати, был с этим проектом в Бишкеке, где меня очень тепло встретили зрители.
— А по Казахстану проехаться с ним не хотели бы?
— Видите ли, во мне абсолютно отсутствует какая-то коммерческая жилка, да и негоже самого себя предлагать, продавать, я и не умею этого делать. Просто нужны люди, которые бы сказали: «Давай, приезжай, это нам интересно». С удовольствием приеду. На своей странице в «Фейсбуке» часто читаю обращения людей из разных уголков Казахстана с просьбой приехать. Но одного моего желания мало, нужно, чтобы у принимающей стороны был в этом интерес.
— Считали, сколько ролей сыграно?
— Пробовал как-то, но на цифре 40 счетчик начал ломаться. Думаю, где-то около 50-ти будет.
— А какая из них наиболее удалась, на Ваш взгляд, самая любимая?
— Они, кажется, все любимые, потому что суть нашей профессии в том, что, если не полюбить доставшуюся тебе роль, не удастся качественно ее воплотить. Могу совершенно точно сказать, какую роль мне не удалось полюбить, и она у меня не получилась. Это роль Мекки-ножа в «Трехгрошовой опере» Брехта. Он (Брехт) никогда не был «моим» драматургом, и поскольку произведение мне не нравилось, не удался и персонаж. Это, считаю, моя профнепригодность, никто более не виноват в том, что я, как актер, не сумел сделать то, что должен был.
— Вы самокритичный человек?
— Да, в достаточной степени.
— А как относитесь к критике со стороны?
— Если она аргументирована, с удовольствием выслушаю. Но, когда переходят на личности… Хотя я даже и это могу понять. В 52 года многое открывается что ли, на людей все меньше и меньше обижаешься.
— Похвала звучащая — бальзам?
— Ну разумеется. Мы же и работаем для этого: выйти на сцену под аплодисменты благодарных зрителей, понимать, что сделанное тобой замечено, оценено. Когда выходишь на поклон и слышишь «Браво!», это дорогого стоит, значит, не зря на сцене часа два-три «помирал».
— В одном из своих интервью Вы сказали: «…выдающихся актеров мало, в основном одни статисты». Что это значит?
— Это значит, что в нашей актерской профессии, к сожалению, много людей случайных, непрофессиональных. Я говорю вообще об актерской профессии. Мое решение создать моноспектакль возникло отчасти из-за этой проблемы. Наступила некая точка кипения, когда твой труд зависел подчас от не очень добросовестного коллеги, а в подготовке спектакля, как известно, задействовано множество людей. Здесь же мне просто не на кого переложить ответственность.
— Кого Вы называете своим учителем?
— Это прекрасный педагог, режиссер-постановщик, профессор Юрий Иванович Ханинга-Беназар, с которым, можно сказать, рука об руку мы идем с 1986 года. Все, что я знаю и умею в профессии, — заслуга этого замечательного человека.
— Евгений Нуриевич, что скажете о потенциале нашего областного русского театра, с которым давно дружите?
— Могу говорить только исключительно позитивные вещи. Как режиссер-постановщик, я приехал к ним впервые, но несколько лет назад мне, действующему актеру, довелось сыграть с труппой в спектакле «Здравствуйте, милый друг!» по мотивам романа Ги де Мопассана. Мы общались, работали на равных на одной сцене, и это было здорово, замечательно, мне очень все понравилось.
— Интересно узнать Ваше мнение о перспективах театра, актерского творчества в век бурно развивающихся интернет—технологий.
— Сколько уже лет предрекают исчезновение театра, а он продолжает жить. Я надеюсь, что еще очень долго. Единственное, с чем, на мой взгляд, у нас дело обстоит плохо, и чем надо бы активнее заниматься людям, от которых это зависит, чтобы наши театральные коллективы больше посещали фестивали международного уровня. И не только для того, чтобы себя показать, но что очень важно, других посмотреть. Слишком долго мы варимся в собственном соку, исключая одиночные, краткосрочные поездки, носящие игольчатый характер. То есть приехали куда-то, отыграли и тут же назад за неимением бюджета. А привезти бы труппу на всю фестивальную неделю, чтобы они посмотрели все выступления, напитались игрой других, получили колоссальный опыт. Нынешнее участие, какое есть у наших театров в подобных проектах сегодня, лишено смысла. А актерское общение оно же такое демократичное: люди на одном языке разговаривают, в одном ритме дышат и это всегда очень интересно, плодотворно.
— Какая концепция искусства Вам ближе: как образ жизни, как удовольствие, либо это просветительская культура?
— Мы сейчас работаем над сказкой «Али-Баба и сорок разбойников», и я попросил художника слова главного героя: «Лишь для любви и веселья люди живут…» внести в афишу. Думаю, наверное, ближе все-таки концепция — удовольствие. Самое главное, чтобы получили удовольствие от сценического действа люди, пришедшие на спектакль, и, уходя, не жалели о потерянном времени.
— Насколько режиссерская стезя сложнее актерской? Что здесь для Вас первично: желание помочь, смена деятельности?
— Не могу сказать, что я окончательно открыл для себя профессию режиссера. Это лишь третий мой опыт, поэтому в отличие от актерской деятельности, здесь я еще слепой кутенок. В основе моего приезда в Кокшетау и желание помочь, и смена деятельности тоже. Кроме того, в этом театре какая-то благостная для меня среда, я знаю коллектив, потому что работал с ним. Давно знаю главного режисера театра — Ольгу Луциву, еще с тех пор, когда она девчонкой, получая режиссерское образование в Жургеновке, бегала на мои спектакли в театр им. Лермонтова в Алматы.
— Спасибо Вам за интересную беседу.
Вопросы задавала Раушан УТЕУЛИНА.
Фото Ермурата ДОСУМОВА.
