Соратники отца, откликнитесь!

055-3-1Отец много рассказывал нам, детям, о войне, о своих боевых товарищах, но мы, воспитывавшиеся на громких именах и подвигах Гастелло, Космодемьянской и Матросова, как-то не воспринимали его героем, тем более, что из наград у него были только медали «За отвагу», и войну он закончил всего лишь старшим сержантом. Детьми мы играли в героев войны. Выбирали на день Зою Космодемьянскую или Олега Кошевого. Тот, кому доверено было быть героем, должен был совершить подвиг.

В шестом классе я выступала на концерте, посвященном Дню Победы. В совхозном клубе было полно народу. На первых рядах сидели бывшие фронтовики с орденами и медалями на груди. Сидел и мой отец. Я начала декламировать: «Мы помним все». И вдруг поняла, что дальше ничего не помню. Я помолчала и повторила: «Мы помним все». Но спасительные слова не шли на ум. Раз десять с разными выражениями, паузами, взмахами рук я повторила одну и ту же первую фразу, потом поклонилась, и под овации вставших с мест фронтовиков покинула сцену. Дома отец выговаривал мне: «Ну что ты, как кукушка, кричала со сцены одно и то же? Почему, если забыла текст, сразу не ушла?». Я, рыдая, сказала: «А ты бы ушел с боя, если бы не было снарядов?». Отец изумленно глянул на меня, потом обнял и сказал: «Ты права, дочка. Молодец. А ведь никто не догадался, что ты забыла слова. Ты — боец». Много лет прошло с тех пор, но, удивительное дело, я до сих пор помню строки, которые когда-то забыла.

Мы помним все,

Снарядов хищный посвист и тяжкий грохот танковой брони,

И ненависть, сухую, словно порох,

И смерть друзей — не умерли они!..

Уже не помню автора этого стихотворения, но каждый раз, завидя ветерана войны или, стоя перед монументом Победы, повторяю про себя: «Мы помним все».

Просматривая сегодня дневник и записи отца, я мысленно прослеживаю его фронтовой путь и только теперь понимаю полные горечи слова о том, что для него каждая медаль была все равно, что орден. Он и надеяться на что-то большее не мог, будучи сыном «врага народа». Лейтенантские кубики присваивали вчерашним выпускникам, а он, бывший детдомовец, с отличием окончивший агрохимический техникум, призванный в армию в сороковом году, считал сержантские лычки проявлением высочайшего доверия и не мечтал о другом. В последний год своей жизни, когда по моей просьбе он записывал свои воспоминания о войне, признался, что его три раза представляли за совершенные подвиги к звезде Героя Советского Союза, но из известных мест приходили отказы. И каждый раз комбат ругал всех штабистов последними словами и утешал: «Ничего, старший сержант, все еще впереди, будет и на нашей улице праздник».

Из дневниковых записей отца: «Был призван 25 октября 1940 года. Проходил службу в 76-м танковом полку в украинском городе Белокременец в роте разведчиков. 22 июня полк был поднят по боевой тревоге: нам объявили о начале войны и о том, что задача полка — сдерживать наступление противника. Через несколько недель боев от полка остались три танка, мы отступили. Между Горьким и Владимиром формировались новые части, и я был отправлен в артиллерийскую школу в г. Горький, потом — в военное училище г. Миасса. В октябре 1942 года в Москве формировалась дивизия для Сталинградского фронта. Получил назначение командиром орудия М-13 «Катюша» в 310-й полк, который стоял на ст. Фролово».

За день до Сталинградской битвы отца принимали в партию. В анкете он написал, что отец его расстрелян, как враг народа. Политрук потом рассказывал отцу, что к нему до собрания подошли двое и предупредили: «Нурхан Юсупов — сын врага народа». В ответ политрук показал им анкету, и они успокоились.

«19 ноября была предпринята артподготовка, длившаяся три часа. Вокруг все было черно от пороха, гари. От ужасающего грохота канонады из ушей текла кровь. В этот день наши войска продвинулись вперед на 30 км. Все это пространство было буквально усеяно трупами немецких солдат и покореженной техникой. Через 3-4 дня дивизии Паулюса были окружены, и Сталинград освобожден».

Потом отец участвовал в боях на Курско-Орловской дуге, на Белгородском, Корсунь-Шевченковском направлениях, освобождал Румынию, был тяжело ранен. Его «Катюшу» называли заговоренной после того, как вражеский снаряд упал в пяти метрах от нее, и не разорвался, а пули, буквально изрешетив кабину «студебеккера», не коснулись ящика со снарядами. На территории Австрии, попав в засаду, он смог вывезти «Катюшу» и благополучно добрался до своих. За этот подвиг был награжден медалью «За отвагу».

9 мая 1945 года отец участвовал в Параде Победы в Москве. Потом в составе 1 -й гвардейской десантной дивизии командиром взвода был направлен на станцию Чойболсан. С этой станции, пройдя пустыни Маньчжурии, Малый и Большой Хинган, дивизия подошла к границе с Японией. Об этом переходе отец всегда рассказывал с болью, потому что боевые товарищи гибли не в бою, а от жажды. Воду подвозили в цистернах, каждому бойцу полагалось 700 миллилитров. За этот переход отца наградили также медалью «За отвагу».

Война для него закончилась в июне 1946 года. Потом мирная жизнь, поиск братьев и сестер, разбросанных по всему свету, и работа. Работа главным агрономом МТС в Каркаралинском районе Карагандинской области, председателем колхоза в Жана-Аркинском районе, агрономом в Шахтинском районе, директором совхоза в Талды-Курганской области, заместителем директора совхоза Алма-Атинской области…И везде, где бы он ни работал, за ним неотступно следовали незримые тени из прошлого.

Зная это, отец, наверное, страдал от излишней «опеки». Он был очень строг к своим детям и считал, что мы тоже должны быть примером во всем. Помню, когда меня, как лучшую пионерку, наградили путевкой в Артек, отец, нахмурясь, сказал: «И что же? Ты будешь купаться в море, а твои друзья полоть картошку? Нет и нет! Твое место — в поле. Завтра скажут: «Вот директор совхоза отправил свою дочку гулять, а мы должны трудиться». А однажды разбудил нас, велел одеваться: «Прибыл товарняк с комбикормом. Будете охранять три вагона, следить, чтобы не украли». Мать сердилась, плакала, но в конце концов сдалась и она, и мы до самого утра простояли у вагонов, следя за разгрузкой.

Что это? Чувство долга? Желание воспитать, видеть своих детей безупречными гражданами и тем самым оградить их от самой возможности недоверия, защитить от дурного глаза и злых языков недоброжелателей? Или проявление врожденной гордости и чувства достоинства, приличествующего высокому роду своих предков?

Отец умер в возрасте 76 лет. Умер не от тяжелой, затяжной болезни, нет. Наоборот, он всегда был здоров, следил за собой.

Мне кажется, что всю свою жизнь он тосковал по отцу. В газетах размещал свой адрес и просил родственников найти его. На очередной его запрос пришел ответ из прокуратуры Жамбылской области, что отец его реабилитирован, и подробности он может узнать в КНБ города Тараза. Призвав меня к себе, он вручил справку о реабилитации, где говорилось, что Иманжусуп был расстрелян 2 марта 1931 года в городе Таразе. «Найди мне могилу отца. Еще дома у нас была фотография его. Ее забрали при обыске и конфискации имущества. Эту фотографию тоже отыщи».

Через два года после смерти отца я стояла на месте захоронения деда у старой шахты на окраине Тараза, и сердце мое наполняли гордость, гнев, сожаление…

В год 70-летия Великой Победы 9 мая мы, дети своего отца, старшего сержанта Нурхана Юсупова, собравшись в отчем доме в поселке Боралдай, где сейчас живут его сыновья с семьями, встали до зари, разбудили своих детей, вышли на берег реки и ждали восхода солнца. И дети, и внуки наши стояли вместе с нами, и уже от нас слушали рассказы о том, как было страшно на войне, как тяжело было терять боевых друзей, как счастливы были они, уцелевшие в кровавой бойне…

055-3-2 055-3-3

P.S. С тех далеких военных лет остались в семейном архиве две фотографии. И нам очень хочется, чтобы откликнулись боевые соратники отца, запечатленные на снимке. Или узнали своих отцов их дети и прислали нам весточку.

Раушан ИМАНЖУСУП,

доктор философских наук,

член Союза журналистов РК.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Читайте также