Каждый раз, когда читаю мемуарную литературу, смотрю фильмы о Великой Отечественной войне или беседую с кем-либо о том периоде, содрогаюсь от страха. Не могу забыть чинимых зверств фашистами на оккупированной территории, и, в частности, в родном селе Карабутово на Сумщине. Отдельные эпизоды, события, врезавшиеся в память мне, четырехлетнему мальчишке до сих пор вызывают чувство ужаса и омерзения к нацистским нелюдям. Читайте.
Из когорты смелых
Много горя, лишений и страданий испытали мои односельчане в черные годы фашисткой оккупации. Несмотря на террор, они не подчинялись поработителям, большинство жителей, делясь последним куском хлеба, рискуя жизнью, спасали наших раненных военнопленных, помогали, чем могли, народным мстителям. В числе таких был 70-летний колхозник Митрофан Тимофеевич Орапко. Милейшей души человек, большой труженик, на редкость оказался бесстрашным. Не счесть скольких истекающих кровью советских бойцов он поставил на ноги. Прятал, где мог, обессиленных отпаивал отварами трав, исцелял приготовленными мазями. О его милосердии знали соседи и те, кто жил подальше. Окрепших воинов по тропам переправлял через линию фронта к своим в села Дубовязовка, Гамалеев-ка. Но скрываемое от других стало известно оккупантам. Сентябрьским днем 1941 г. группа вооруженных
фрицев ворвалась вхату. Толкая почтенного под бока автоматами, повели прямо в сарай, а другие изверги (иначе не скажешь), согнали к дому сотни две селян. Через несколько минут, окровавленного деда с винтовкой в руках (случайно оставленной военнопленным) подвели прямо к хате и заставили вырыть яму. Водвореирядомстояллюдскойстон, рыдали все, кто наблюдал за этим действом. Затем поставили Митрофана Тимофеевича над ямой и расстреляли. Изверги сидели на скамейке, наблюдая, как супруга деда Домаха, дочьОрышка и сноха Екатерина закапывали родного человека. Обвиняя старейшего колхозника в связи с партизанами, фашисты пригрозили селянам, что с каждым так будет…
Мужественный боец Хативи Хасанов
В августе 1943 года шли ожесточенные бои за Ко-рабутово. Топкие болота, опоясывающие село с трех сторон, ожившие пулеметные и гаубичные огневые точки, ведущие прицельный огонь снайперы, сделали его неприступной крепостью. Под покровом ночи подразделения 248-й отдельной курсантской стрелковой бригады предприняли попытку штурмом взять село. В кровавой схватке редели
ряды наших бойцов. Приняв на себя командование ротой, старший сержант третьего стрелкового батальона Хативи Хасанов поднял солдат в атаку. Он в бою уничтожил 34 фашиста. Тяжело раненый, истекая кровью, в бессознательном состоянии попал в плен. Изверги надругались над отважным бойцом. Выкололи ему глаза, отрезали язык и бездыханное тело оставили на краю огородов.
Утром, убирая лен, моя бабушка Мария Михайловна Худенко случайно увидела изуродованного солдата. Не передать словами душевной боли, которую испытывала, когда рассказывала об увиденном. Ее исхудавшее от недоедания лицо за какое-то время почернело, ручьем лились слезы, она смотрела на всех отрешенным взглядом, причитая: «Прости сынок, за муки причиненные тебе врагом. Знала бы твоя мама, что ты, обласканный ее любовью, погиб в далеком от родного дома, в украинском селе, геройски защищая всех здесь живущих». Старшие успокаивали бабушку, но боль утраты совсем юного парня не утихала.
Придя в себя, глубокой ночью с соседками Анной Луковной Рябовол и Ольгой Федоровной Рябовол -матерями, потерявшими на фронте сыновей Николая и Сергея, они добрались до погибшего, совершили погребальный обряд. Обмыли теплой водой тело солдата, облачили в чистую одежду и похоронили в могиле под березкой.
Через три дня из села наши войска изгнали фашистов. В честь 124 воинов-освободителей и 180 односельчан, погибших в борьбе против гитлеровцев, в Корабутово сооружен мемориальный комплекс. В братской могиле покоится прах отважного сына татарского народа, Героя Советского Союза Хативи ХусаиновичаХасанова.
Моя бабушка и ее соседки за мужественный по-ступокзанесены в Книгу почета с. Корабутово.
Твой киндер капут!
Вечером в нашей хате фашисты устроили гульбище. Рекой лился самогон, стол ломился от изобилия яств. Охмелевшие непрошенные гости нервничали в ожидании запекавшихся в духовке утокс гречневой кашей и яблоками. Бабушка и мама, раскалив плиту до бела, бегали вокруг трубы и поглядывали на фрицев, которые от злости вот-вот захлебнутся. Именно в этот момент я зашел в хату и, увидев пьяных в военной форме, сходу прилип к маме. Она обняла меня, прижала к груди и в таком вот состоянии застыла от страха.
Старший по чину, лоснившийся от жира, тотчас вышел из-за стола и направился к нам. Он вырвал меня из рук мамы, крепко вцепился в мое худющее тельце, и со звериным оскалом выкрикнул: «Твой киндер капут!». И тутже подняв, решил посадить меня на раскаленную плиту. От прикосновения ягодиц к горячему металлу я закричал, не помня себя. Бабушка, почуяв неладное, изо всех сил ударила сковородкой фрица по рукам. В это время мама хватает меня и что есть духу убегает из хаты. Закрыв ладонью рот, чтобы не слышно было детского крика, падала, цепляясь за ботву картофеля и другой растительности, бежала напрямик к окопу, поливая меня горячими слезами. Убегающую бабушку догнал пьяный фельдфебель и зацепил нагайкой по спине, но, ксчастью, его тутже свалила с ног сивуха.
Находящиеся в окопе старики, проводили нас на другую улицу села, где приютили добрые люди и спасли от неминуемой гибели всю семью.
Фашисты истребляли мальчиков, в них они видели будущих солдат Красной Армии. Таким показался им и я, четырехлетний ребенок.
Иван ПЕРЕРВА.
Фото из личного архива.
